Проклятие Низвергнутого бога - Дэн Черненко

– Так много вина? – удивилась Алса, когда Грас в очередной раз наполнил свой бокал.

– Если напьюсь, то какое-то время не буду думать о рабах, – ответил он. – Чем меньше буду думать о рабах, тем лучше буду себя чувствовать.

Колдунья кивнула.

– Это я определенно могу понять. – Женщина наполнила из стоявшего на столе кувшина свой бокал и, сделав несколько глотков, спросила: – Как вы собираетесь с ними поступить, ваше величество?

– Не знаю, и эта мысль меня тревожит. – Он почувствовал странное облегчение, сообщив, что у него нет ответов на все вопросы. Алее он мог признаться, ей и так было это известно. Он мог даже спросить:

– А как ты поступила бы на моем месте?

– Никогда не хотела быть королевой. Как можно жить, если никому нельзя доверять?

– Я так не поступаю, просто осторожно выбираю людей, которым доверять можно. Это одна из причин, по которым я попросил тебя сопровождать меня сюда, на юг.

– Одна из причин? – Колдунья удивленно подняла брови. – Были и другие причины?

Хочет немного поиздеваться над королем? Его лицо расплылось в самой льстивой улыбке.

– Странно, что ты спросила об этом. Честно говоря, не помню.

Возможно, женщина пытается подтолкнуть его к ухаживаниям, чтобы потом с презрением их отвергнуть. Он надеялся, что она не способна на такое, впрочем, подобную возможность нельзя было исключить.

– Не помните? – Алса погрозила пальцем. – Думаете, я этому поверю?

– Можешь верить, можешь не верить. Все равно поступишь по-своему.

– А во что я должна поверить?

– В то, что я выполняю данное тебе обещание.

– Вы так считаете?

Колдунья снова наполнила свой бокал.

Что это значило? Грас едва не задал этот вопрос, но вовремя остановился.

– Я благодарю тебя за помощь, которую ты мне оказала.

– Была рада помочь, ваше величество, – со всей серьезностью ответила Алса. – Очень рада. – Она подняла бокал. – За ваше здоровье.

– И за твое, – сказал Грас.

Утром будет болеть голова, но до утра было так далеко!

– Спасибо. – Женщина выпила, и Грас последовал ее примеру. Теперь она не сводила с него глаз. – Вы узнали, почему так много рабов бегут через реку в Аворнис?

– Могу только предположить, что Низвергнутый решил доставить нам неприятности и посмотреть, как мы с ними справимся. Следует серьезно относиться к тому, что связано с Низвергнутым.

– Да! – Ответ колдуньи поразил его своей страстностью.

– Если бы мы могли наносить ему удары так же легко, как он наносит их нам!

– Да. – Алса сделала еще глоток. – Если бы.

– Что?

– Ничего. Не обращайте внимания. Я ничего не сказала.

– Но хотела.

Грас встал и медленно направился к ней.

– Если не видите сами, то и знать не обязательно.

– Не вижу сам что?

– То, что не видите, конечно.

– Ничего не понимаю. Я вижу только тебя.

– Ну, хорошо, – сказала Алса, словно эти слова все объясняли.

Грас потянулся к ней, как тонущий человек тянется к соломинке. Она крепко обняла его. Их губы встретились, и она страстно ответила на его поцелуй.

– Я не думаю...

На этот раз у него возникли сомнения в разумности продолжения.

– Все в порядке, – успокоила его Алса. – Вы говорили, что не сделаете ничего, чего я не захочу сама, верно?

– Хвала богам! – воскликнул Грас и снова поцеловал ее. Он крепко прижимал ее к себе, и у нее не могло возникнуть сомнений в том, что король не собирался ограничиться поцелуями. Волшебница не пыталась оттолкнуть его. Руки Граса заскользили по ее телу. Алса застонала от удовольствия.

Спальня была недалеко. Женщина поспешила к кровати. «Не торопилась ли она так потому, чтобы я не передумал?»

Они лежали обнявшись. Все было так, как представлял себе в мечтах Грас, а представлял он многое. Алса сжимала его руками и ногами. Он глубоко вошел в нее и ощутил пожатие ее плоти. В этот момент они оба застонали.

Женщина оттолкнула его, едва их соитие закончилось.

– Мы не должны были этого делать. Ни к чему хорошему это не приведет.

Грас положил ладонь на ее левую грудь. Ее сердце все еще бешено колотилось. Он сжал между большим и указательным пальцами сосок, и сердце забилось сильнее. Алса тем не менее вывернулась из его объятий.

– Мы не должны, – повторила она. – Стоило ради этого проделать такой путь.

– Значит, мы должны постараться извлечь из происшедшего максимальную пользу, – просто сказал Грас.

– Какую пользу? – удивилась колдунья. – Я изменила мужу. Вы изменили жене. Не вижу никакой пользы.

– То, чем мы занимались, было приятно нам обоим, по крайней мере пока я был в тебе, и ты не можешь отрицать этого.

– Тогда ни о чем не думала, как и вы. – Она говорила правду, но не менее правдивы были и слова Граса. – Да, вы доставили мне удовольствие.

– Надеюсь, – сказал Грас. – Мне тоже было очень приятно с тобой. Насколько приятно, скажу потом, когда снова начну видеть.

Она хихикнула, но не очень весело.

– Знаете, ваша рука может тоже доставить удовольствие, и ей не придется говорить всякую чепуху.

У Граса покраснели уши, ему не доводилось слышать, чтобы женщина говорила подобные непристойности. Алса села на край кровати и стала одеваться. Грас едва не попросил ее остановиться. Но он боялся, что излишняя настойчивость может вызвать неудовольствие колдуньи. Кроме того, король не был уверен в своих силах.

– Ты очень много значишь для меня.

Судя по всему, женщина крайне серьезно восприняла его слова.

– Вы тоже очень много значите для меня, ваше величество. Я ни за что не согласилась бы лечь с вами в постель, если бы это было не так, сколько бы вина ни выпила. А если у меня будет ребенок от вас? Вы тоже сделаете его архипастырем?

– Я думал, ты знаешь... когда можешь зачать, – пробормотал Грас. О возможности появления ребенка он как-то не подумал.

– Я узнаю, что зачала, когда придет время, как обычная женщина. А пока... пока спокойной ночи, ваше величество. Я вела себя глупо. Мы оба вели себя глупо. И нам не следует больше так поступать.

Она вышла из спальни, прежде чем он успел возразить, хотя, вероятно, жалеть об этом не стоило.

25

КОРОЛЕВСКОЙ КАЗНОЙ распоряжался некто Петросус. Грас назначил его после того, как бывший казначей – седобородый старец Фладеко – ушел в монастырь. Все говорили, что отставка была добровольной. Король не требовал от него таких действий, даже не высказывал пожелания.

Петросус, длинноносый мужчина, постоянно близоруко щуривший глаза, раздражал Ланиуса. Он не мог себе представить, как такой человек мог хоть кому-нибудь понравиться, включая жену Петросуса. Впрочем, это не значило, что казначей плохо справлялся со своими обязанностями. Однако в данный момент он старался как можно быстрее свести Ланиуса с ума.