Кандидат - Роман Корнеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не говоря ни слова, Рэд отпустил дверь, отступил и присел на край кровати так, чтобы их глаза были вровень, приготовившись выслушать.
— Рэд… мне есть, что тебе сказать.
Она помедлила, потом быстро вошла, словно решив для себя что-то, закрыла за собой дверь, прижалась к ней спиной.
Резким, неестественным в своей скованности движением Исили развязала пояс своего домашнего платья. Неслышным шёпотом тяжёлая ткань скользнула вниз, обнажив щемящую красоту той Исили, которой он не знал. Нагая Исили была одновременно ближе и дальше. Она окрыляла и сковывала. Дурные мысли метались в голове у Рэда, а Исили уже начинала дрожать, запутавшись ногами в складках спавшей одежды.
Да как же… в этом патриархальном обществе, под крышей родительского дома… что скажет её отец… да что ты сам себе завтра скажешь!
Мятущееся сознание бросило оперативника вперёд, обнять её, не дать и дальше дрожать в одиночестве. Истерзанной, осквернённой, поруганной… Даже здесь, дома — он отчетливо видел это — ей не суметь стать счастливым членом общества. Отныне её судьба здесь — это судьба ушедшего в себя изгоя поневоле. Он спорил и спорил сам с собой, потом не выдержал, потянулся к её солёным губам. От мягкой теплоты поцелуя и нежного шёлка девичьей груди под ладонью его словно куда-то повело. Повело так, что защемило сердце, каменное сердце избранного поневоле, живого мертвеца с чужих сумеречных миров. Одиночку среди звёзд.
И даже привычное эхо вдруг замолчало.
Рэд осторожно подхватил девушку и отнёс её на кровать, не отпуская её губ. Исили издала чуть слышный звук, и Рэд почувствовал, как её горящие пальцы пытаются расстегнуть застёжки его куртки.
И тут Рэд вспомнил, как вот так же…
Волна отравленной горечи хлынула из глубин памяти, захлестнув с головой самоё его существо, поднимая со дна сознания накопившееся там отвращение к самому себе.
Что же это такое… почему, Оля, почему я никак не могу тебя забыть?
Двадцать один год, из них одиннадцать — с постоянным, неослабевающим осознанием чудовищной потери, но и те, первые годы, которые он не помнит — отдают в подсознании только одним — саднящей раной. Почему? Он так и не смог побороть в себе это. Так и остался одинок, и вот, даже теперь, когда он уже, кажется, нашёл… Не хватило сил.
Исили замерла, открыла блестящие от влаги глаза, и в ужасе от увиденного прошептала:
— Ты плачешь?..
Рэд осторожно отстранился и, ссутулясь, присел на край кровати.
— Исили, я не могу… я… я не могу.
Он внимательно смотрел ей в глаза, ему не мешали срывающиеся с ресниц слёзы.
— Не бойся, малыш, если бы я не почувствовал, что ты меня в самом деле любишь, я бы тебя живо выставил — говорил же твоему отцу, что никто мне здесь ничего не должен. И ты не должна.
— Но в чём же дело? — на её глаза уже навернулись такие же крупные, горькие слёзы.
— Когда-то, очень давно, я любил девушку по имени Оля. А потом Оля погибла, вернее, её убили. А я остался жить. Но так и не смог…
Некоторое время они так и сидели — глядя друг на друга, глаза в глаза.
Она смотрела на него, погрузившись в неведомые мысли, а он смотрел на неё и жалел, бесконечно жалел о том, что он не в состоянии сейчас эти мысли прочесть. Не смел и пробовать.
— Ты слишком сильный человек, Рэд, тебе не дано сил сознавать, что ты её мог бы спасти, но не спас. Да поможет Он тебе в минуты скорби.
Последнее прозвучало как заклинание.
— Может быть, Исили, может быть… однако, несмотря на то, что именно ты впервые за столько лет разбудила во мне что-то… давно забытое, я ничего не могу с собой поделать. Ещё не время.
Она тихонько оделась, стыдливо отвернувшись в сторону, потом осторожно подсела к нему и затихла. Оба замолчали, в этот раз — надолго. Лишь спустя полный хоур Рэд вышел из оцепенения. Он аккуратно высвободился, встал, в один прыжок оказался посреди комнаты и замер там, вытянув вперёд напряжённые руки. Исили широко распахнутыми глазами смотрела ему в спину, она явственно чувствовала в воздухе запах близкой грозы.
Эхо не просто так затихло. Оно ждало, чтобы вернуться.
Медленно сводя с невероятным усилием ладони, оперативник от напряжения начал издавать низкий горловой звук, похожий на рычание. Вздрогнув оттого, что звук неожиданно оборвался, Исили успела заметить, как между безымянными пальцами Рэда проскочила яркая зелёная искра. Тряхнув головой, словно сбрасывая наваждение, Рэд повернулся к девушке и вдруг широко улыбнулся обычной своей, слегка горькой улыбкой.
— Исили, ты хочешь мне помочь?
— Чем… — пробормотала растерянная девушка, она даже, кажется, разом забыла про былую неловкость.
Облокотившись о стену, Рэд уставился куда-то в потолок и, подумав, сказал так:
— Мы с Рихардом отправились сюда не просто так. Нам поручено кое-что разыскать. Что это такое — мы не знаем, однако это нечто существует где-то тут, и оно очень сильно влияет на вашу жизнь. Только, возможно, вы так к нему уже настолько привыкли, что попросту не замечаете. Я хочу тебя погрузить в необычный сон, чтобы во сне ты мне рассказала всё, что знаешь, ничего не забыв, ни единой подробности. Согласна?
Исили кивнула, судорожно сглотнув пересохшим горлом. Ей казалось важным не бояться.
Приготовлений никаких не требовалось, Рэд подошёл, взял её ладони в свои, присел перед ней на колени, тут же девушка почувствовала, словно уже тонет в этих бездонных глазах… и всё мгновенно кончилось.
Рэд выглядел обескураженным.
«Сильнейший врождённый гипноблок. Вот уж повезло… Везение — штука хорошая, но в меру. Что-то тут творится не то».
Рэд, соображая на ходу, поднялся на ноги и мысленно потянулся к интерфейсу передатчика. Юля на вызов ответила не сразу, её лицо было заспанным и усталым. Позади у неё тоже был трудный день.
— Что-то случилось? — видимо, Рэд её и правда разбудил.
— Там, на Торге, почему ты выглядела такой измученной после работы с Исили?
— У неё невероятно сложный врождённый блок. Несмотря на все усилия, мне так и не удалось добраться до внутренних областей, терапия моя была почти бесполезной, только и удалось, что просмотреть верхнюю память и немного её успокоить.
— А
