Среди грабителей и убийц. Воспоминания начальника сыскной полиции - Иван Дмитриевич Путилин

бросился на место происшествия, предчувствуя драму. Пройдя переднюю, кухню, вступил он в ее спальню и наткнулся на окровавленный труп своей соседки. Попав одной ногой в лужу крови, он при возвращении к себе в квартиру наследил.

Когда явилась следственная власть, то, естественно, обратила внимание на следы. Офицер, присутствовавший при следствии в качестве понятого, признался, что это его следы. То же подтвердил и водовоз.

– Гм! – процедил сквозь зубы чиновник, производивший дознание. – Странно… Зачем бы тут быть вашим следам?

Он говорил таким тоном и так подозрительно разглядывал офицера, что тому представилось неминуемое фигурирование на суде в качестве обвиняемого. Офицер упал на колени и начал оправдываться. Заговорил бессвязно, приплел какую-то постороннюю историю и еще большее подозрение внушил властям. Его арестовали, но на другой день он был признан консилиумом психиатров помешанным.

Впоследствии обнаружился и настоящий убийца, но офицер так и не пришел в память.

На всякого мудреца довольно простоты

Случилась крупная кража. Субъект, на которого пало подозрение, скрылся. Сыскная полиция, конечно, принялась за энергичные розыски и пропавших денег, и пропавшего вора.

Наконец удалось напасть на след преступника. Имелись достоверные сведения, что он скрывается в маленьком доме своего приятеля, на одной из отдаленных улиц Петербургской стороны. Решено было сделать облаву, во главе которой выступил сам Путилин.

Поздно вечером послышался стук в ворота. В доме поднялся переполох, было очевидно, что поздние посетители напугали обитателей этого дома. Люди с чистой совестью не проявляют такой тревожной трусости. Это обстоятельство, разумеется, не ускользнуло от внимания опытного начальника сыскной полиции.

В доме поднялся переполох, было очевидно, что поздние посетители напугали обитателей этого дома. Люди с чистой совестью не проявляют такой тревожной трусости.

Постучали в ворота вторично. Шум продолжался, но никто не окликал посетителей. И только после третьего энергичного стука, когда петли ветхих ворот начали скрипеть, готовясь распахнуться без помощи ключа, со двора послышался грубый голос:

– Кой черт ломится?

– Впусти!

– Что надо? Кто тут?

– Полиция.

– Нечего у нас полиции делать.

– Открывай добровольно, а не то ворота сорвем.

Угроза подействовала. Вошли полиция и агенты сыскного отделения с понятыми.

– Что нужно от нас? – спросил их рослый парень, очевидно дворник. – Хозяин уже спит и беспокоить себя не приказывал…

Путилин огорошивает его вопросом:

– Где у вас тут спрятан вор Иван Спиридонов?

Однако парень не смутился:

– Никого мы от честных людей не прячем и с ворами дружбы не водим.

– Врешь!

– Не веришь? Обыщи.

– Найду – так худо тебе будет. За укрывательство отвечать станешь.

– Небось, не отвечу…

Оцепили дом и ворота. Сделали тщательный обыск, но вора не нашли. Хозяин дома крайне сердился за напрасное беспокойство и грозил жалобой прокурору. Путилин недоумевал, хотя был уверен в том, что разыскиваемый им человек в данное время был «около». Обыскал он двор, все дворовые постройки, но искусно схоронившегося преступника так-таки и не нашел.

– Не удрал ли через забор? – шепнул Ивану Дмитриевичу один из полицейских.

– Не думаю… Однако идите-ка один за другим к воротам и сделайте вид, как будто совсем уходите. Я попробую поискать его один…

Все быстро оставили Путилина. А он пошел по дворовым закоулкам и шепотом говорит:

– Можно выйти! Полиция ушла…

Хитрость выручила. Не успел Иван Дмитриевич закончить своей стереотипной фразы возле мусорной ямы, как вдруг в ней послышался шорох.

– Выходи, выходи! – продолжал Путилин, приглушая голос, как человек, который опасается, что его могут услышать.

Из мусора выставилась голова и спросила:

– Ушли?

– Да, да! Ушли одураченные.

– Дай-ка мне руку, а то не выползти.

Путилин подал ему руку и помог выбраться из ямы. Да так за руку его и довел до ворот. Преступник опомнился только после ареста.

– Поддели! – простонал он, видя себя окруженным полицией.

– И на какую простую удочку! – сказал ему в тон Путилин.

Контрабанда

До слуха управляющего морской петербургской таможней дошло, что провозится немало заграничного товара, не оплачиваемого пошлиной. Обвинение падало на заведующих пакгаузами. А однажды ему прямо было заявлено, что в таком-то пакгаузе находится тюк дорогой привозной клеенки, не значащейся в пропускных свидетельствах.

– Не может быть! – вспылил управляющий. – Такое мошенничество в моем ведомстве невозможно… А если возможно, никого не пощажу, всех виновных предам суду!

Прихватив с собой чиновника и опись товаров, управляющий отправился в указанный ему пакгауз и самолично стал проверять по ведомости все в нем находящееся. Заведовавшие пакгаузом спокойно перебирали «места», перекладывая их из одного угла в другой, и без запинки давали подробное объяснение всех товаров.

– Не угодно ли присесть, ваше превосходительство, – сказал один из них, подавая какой-то тюк вместо стула.

Управляющий опустился на тюк и продолжал зорко следить за ревизией, которая вскоре была окончена очень благополучно. Ничего лишнего не оказалось. На всех «местах» красовались пломбы.

– Напрасно только беспокоят! – сердился про себя управляющий. – Я был уверен, что клевета… Все в порядке!

– Напрасно только беспокоят! – сердился про себя управляющий. – Я был уверен, что клевета… Все в порядке!

Перед уходом он не скрыл перед пакгаузными причину внезапной ревизии:

– Мне было донесено, что у вас тут происходят мошеннические сделки…

– Помилуйте, ваше превосходительство! – обиженным тоном воскликнули пакгаузные. – Мыслимо ли это?

– Я и сам не верил, но больно уж категорически заявляли то мне…

– Клевета-с!

– Вижу.

– Мы служим верой и правдой.

– Нисколько в этом не сомневался, но злые люди заронили подозрение. Даже указали на товар, который будто бы хранится у вас здесь контрабандой…

– Какой же это товар?

– Клеенка.

– Ах, подлецы! – возмущались пакгаузные. – С чего это выдумывают! Вот, ваше превосходительство, сами изволите видеть, какие на нас небылицы возводят. И если б только вы указали человека, нас опозорившего, мы бы его за оскорбление в суд!

– Нет, нет… этого не надо… Лучшим удовлетворением для вас может послужить то, что в другой раз не поверю никому, что бы про вас ни говорили…

Управляющий ушел.

– Кто это о клеенке пронюхал? – удивлялись пакгаузные, убирая тюк, на котором сидел начальник.

– Надо нынче же ее на всякий случай вывезти…

– Непременно!

Тюк, заменявший стул для управляющего, немедленно был увезен.

А на другой день по таможне ходил анекдот, возбуждавший неудержимый смех, как управляющий собственной персоной своей охранял контрабанду.

Примечания

1

Биографический очерк напечатан в «Русской старине» (1907. – № 12).

2

Федор Федорович Тре́пов (1809 или 1812–1889) – русский государственный и военный деятель, генерал-адъютант (1867), генерал от кавалерии (1878).