На пороге Тьмы - Андрей Круз

– Одержимый, – уверенно сказал мужик со шрамом и полез тому во внутренний карман ватника, вытащив самодельное брезентовое портмоне с документами.

Открыл, вытащил удостоверение личности, прочитал вслух:

– Потапов Кондрат Михайлович, – и добавил, обернувшись к нам: – Гляди, кто к вам пришел…

С момента «банной битвы» прошло несколько дней, история даже нами самими начала понемногу забываться за ежедневной суетой. Убийством одержимого, понятное дело, она не кончилась. Пришлось дождаться безопасников, а заодно и группу из Горсвета, примчавшуюся искать призраков. Именно один из них превратил проходившего мимо бани работягу с ТЭЦ в маньяка-убийцу. Безоружный, он, управляемый темной сущностью, проник через задний вход, беспечно оставленный открытым, в «Сандуны», на кухню, подобрал там нож, выбрался в коридор, где и зарезал читающего газету охранника, подобрал его пистолет и уже с ним ворвался к нам в номер, первый по счету. Где мы его общими усилиями и убили.

Потери у нас были небольшие – мой прикушенный язык да порезанная ламповым стеклом ступня Насти, из-за которой она на следующий день на службу не ходила. В остальном обошлось.

Затем другие дела накатили, подготовка к выезду в Красношахтинск с целью добычи архивов, планировали и поездку в Порфирьевск – для личных нужд, так сказать, с целью дальнейшего повышения благосостояния.

Погода немного исправилась. Стало холоднее, чувствовалось приближение зимы, но дождя не было, да и постоянный надоедливый ветер стих, к моей великой радости. Я каждый день первую половину проводил на аэродроме, совершая учебный вылет, в результате чего вскоре освоил еще и взлет. Оставалось разобраться с посадкой, ну и всем остальным – от высшего пилотажа до аварийных ситуаций, то есть начать и кончить. Но все же самостоятельным взлетом я гордился очень сильно, правда, помалкивал об этом, чтобы Настя на смех не подняла.

Федька продолжал осваивать «жужу» на Ферме, поэтому после аэродрома я ежедневно катил на «тазике» в загородную вотчину научников Милославского, где тоже пытался освоить хитрую машину. Ну и тоже получалось вроде как. Иван постоянно крутился с нами, тоже пытался водить, а потом как-то притащил целый ящик тротила и коробку с детонаторами и шнуром, сказав:

– Это нам выделили двери вскрывать или через стенки проламываться.

Подкинули гранат, сигнальных ракет с ракетницами и дымовых шашек, что может быть важнее гранат в иных обстоятельствах.

Милославского видел мало и редко, но все же тот нашел время сказать мне как-то, встретив в коридоре главного корпуса:

– Не оттягивайте время, начинайте авиаразведку места. У нас целый список подобных «пунктов посещения» подготовлен, на год вперед хватит или больше.

– Да мы и не оттягиваем, просто катить неподготовленными – только на проблемы нарываться, – ответил я.

– Это понятно, я же и не доставал напоминаниями, верно?

– Верно. Но мы уже планировали выдвигаться: техника освоена, боекомплект получен, маршрут прикинули, и выдвижения и отхода, и если нормальный отход не получится, то прикинули, как будем смываться со всех ног.

– Это хорошо и правильно. Удачи.

В общем, он был прав, пора и к делу приступать. Тем более что, пока не начнем, не будет у меня формального повода с ним беседы беседовать, равно как и просить об информации. Большой он для меня начальник получается на местном олимпе, так просто в кабинет поболтать не заскочишь – надо самому расти.

О просьбе «базарного Сергея» тоже не забыли. На второй день после стрельбы в «Сандунах» мы с Федькой скатались на базар, покрутились там, общаясь с разными его дружками-приятелями, да и просто знакомыми, но узнали мало что. Лишь золотозубый Мамед в плаще немецкого самокатчика сказал:

– Федя, Серых этот здесь мало бывал, он сам товар не брал – некогда был. Он такой торговец, как я армянин, – при этом выразительно покосившись на ту стену «Уцененных товаров», которая скрывала от обзора обувной павильон Оганесяна.

– А кто он, Мамед?

– А кто его знает? Но не жулик, это я тебе точно говорю: у него крыша серьезный, видел с ним люди всякие.

– А что за люди? – заинтересовался Федька.

– Из горбезопасность человек видел, из разведбат видел. А вот чтобы он товар сам брал или продавал – не видел.

– Мамед, а команду с его «Карася» ты знал? – спросил уже я.

– Нет, так не знал, – развел тот руками. – Видел всех, а как имя кого – не знал. Шкипер помню, Боталов кажется, он всегда возле пристани в «Якорьке» сидел, пиво бухал, когда в рейс не надо. А другой не знал.

– У него из команды один живой остался, вроде в рейс не пошел, когда «Карась» пропал, – спросил Федька. – Видел его после?

– Видел здесь, издалека, раз или два, нечасто.

– А где его найти можно, не знаешь? – обнадежился я.

– Откуда знаю? – чуть возмутился азербайджанец. – Говорю, что два раза видел, даже не разговаривал, имя не знаю, он меня тоже не знает. Длинный такой, худой, примета никакой нет, обычный парень, да?

На том наши изыскания на базаре и закончились. И поехали мы в «Якорек», что возле пристаней, поспрашивать про шкипера Боталова. Такого помнили, но к нам отнеслись с подозрением и ничего путевого не сообщили, разве что один из сидевших случайно проговорился, что Боталов был женат и жена с ним не исчезла, а так и проживает где-то в городе. На этом розыск пока застопорился, как искать человека по фамилии и еще не привлекая лишнего внимания, мы пока не придумали. А наш родной Горсвет такой базы не держал – без надобности: не людьми, а тварями занималась организация. Вот тех был полный список, где и когда и каких замечали, да только без надобности он нам.

– Ладно, по ходу че-то придумаем, – оптимистично заявил Федька после такого облома.

– По-любому не пожар, – заключил и я. – Что сможем, то и сделаем. Давай за Настей на аэродром заскочим и втроем поужинаем в хинкальной. Ты как?

– Пожрать я всегда запросто, – честно ответил Федька.

– До Красношахтинска веди сам, – сказала Настя. – Ориентиры учил, потеряться не должен. А я отдохну, проконтролирую и в случае чего – вмешаюсь.

– Не вопрос, – самоуверенно заявил я, заканчивая проверку оборотов и готовясь начать разбег.

– Ну так и полетели, если не вопрос.

Двигатель взревел на максимальных, запахло выхлопными газами в кабине, самолет легко потащило вперед, скорость быстро дошла до требуемой, и я потянул ручку управления на себя, заставляя самолет оторваться от земли. Резко пошла вниз площадка аэродрома, уже привычно замельтешила картина запериметровой разрухи, и я подскинул обороты.

– Нормально взлетел, чистенько, – прокомментировала Настя. – Выходи на северную железную дорогу – и пока над ней пойдем.