Тициан - Александр Махов

Слова о Венере, которая составила бы пару Данае, звучат по меньшей мере странно, если автор не имеет в виду ярко выраженную в них обеих чувственность. Эти картины совершенно различны по теме, настрою и размерам. Тициан явно хитрил и подзадоривал заказчика, возбуждая в нем страсть коллекционера и его повышенный интерес к обнаженной женской натуре, поскольку в тонкостях стиля тот не разбирался.

Здесь Тициан отходит от литературного источника и дает собственную интерпретацию известного мифа, показывая сцену расставания. Венера тщится удержать любимого, а Адонис во власти охотничьего азарта вырывается из ее объятий, не слушая предостережений о грозящей опасности. На пригорке мирно спит призванный охранять их любовь Купидон, беспечно оставив на суку свой лук и колчан со стрелами. Лучи от появившейся в небе колесницы Авроры направлены к месту будущей охоты, где, возможно, в дубраве уже притаился кабан-убийца, которого учуяли собаки Адониса.

Удерживая в страстном порыве возлюбленного, Венера задела ногой и опрокинула вазу — дурной признак. А между тем солнечное утро, холмистый пейзаж, пышные кроны дубов и синеющие вдали горы — все говорит о мире и спокойствии, не предвещая беды. Но Тициан концентрирует внимание на теме охоты — этой метафоре жизни человека, который устремлен к поиску, постоянно связанному с риском и произволом богов, которые жестоко карают за своеволие и неповиновение. Охотнику Адонису суждено погибнуть и, по воле оплакивающей его Венеры, превратиться в алый анемон.

Написанная в свободной выразительной манере и полная эротизма картина вызвала большой интерес. Автору пришлось не раз возвращаться к этому сюжету, и из его мастерской вышло не менее двадцати копий-версий. Наиболее известна та, что хранится в лондонской Национальной галерее. Она почти идентична мадридской картине. Автор лишь изменил облик Адониса, устранив его некоторое сходство с Филиппом II и сделав его помоложе.

Тициан на время прервал работу над мифологическими poesie, желая не услышать мнение заказчика, а дождаться оплаты гонорара. Тем временем урбинский герцог Гвидобальдо II продолжал лелеять надежду заполучить новую работу мастера. Но его тогдашний посол в Венеции Франческо Агатоне, сменивший умного и деликатного Леонарди, не сумел наладить добрых отношений с художником, а с Орацио и вовсе рассорился из-за отправки по его же заказу крупной партии деловой древесины в Пезаро. Отвечающий за торговлю лесом сын художника никак не мог добиться от посла оплаты за поставку. В Венеции поговаривали, что урбинский посол, получая скудные средства от своего хозяина на содержание дипломатической миссии да к тому же еще прикарманив кое-что, вынужден был прятаться от кредиторов.

Требование сына о погашении долга в категоричной форме поддержал Тициан, припомнив, что до сих пор не получил гонорар за ранее отосланную картину. Умолчав о последнем замечании мастера, Агатоне тут же оповестил герцога о конфликте, заявив, что «природа не знавала столь жадного до денег человека», как Тициан. Порочащие великого мастера слова нечистого на руку дипломата дали повод разговорам о болезненной жадности художника, который в течение четверти века был кредитором испанского короля, ничего не получая за свои гениальные творения. Вся эта история вызвала неприятный осадок, и Тициан решил оставить у себя почти законченную «Венеру у зеркала» (Вашингтон, Национальная галерея). Это самая известная светская картина мастера, породившая появление множества студийных копий и версий. Как показал радиографический анализ, Тициан использовал полотно, на котором ранее были помещены две фигуры, женская и мужская, написанные в три четверти горизонтально. Он повернул полотно вертикально и написал Венеру. Сидя на ложе, она держит левую руку на груди, а правой закрывает покрывалом колени. Перед ней два амура: один протягивает ей венок, а другой держит зеркало, в котором видно отражение богини. Прекрасно написанная фигура напоминает классический образ Venere pudica, олицетворяющей целомудренную красоту и так непохожую на всех прежних чувственных Венер, возлежащих в любовном томлении на лоне природы или в интерьере.

Поразительная по живописи и полная гармонии картина оставалась в доме мастера до конца, пока вместе с другими полотнами и прочим имуществом не была продана старшим сыном Помпонио. В 1850 году картина была приобретена императором Николаем I для коллекции Эрмитажа вместе с «Кающейся Марией Магдалиной», «Святым Себастьяном» и другими работами Тициана. В 1931 году по распоряжению Советского правительства и вопреки мнению дирекции Эрмитажа «Венера с зеркалом» была продана частному американскому лицу, а позднее оказалась в вашингтонской Национальной галерее.

Тициан 19 июня 1559 года оповещает испанского короля: «Я уже закончил две poesie, предназначенные для Вашего Величества. На одной изображена Диана у источника, застигнутая врасплох Актеоном, на другой Каллисто, ставшая жертвой Юпитера. Ее по приказу Дианы нимфы раздели донага у источника… После их отправки я целиком займусь картиной „Моление о чаше“ и еще двумя начатыми полотнами: на одном Европа на быке, на другом растерзанный своими псами Актеон». Позднее в письме от 22 августа Тициан сообщил заказчику, что на написание последних мифологических картин им затрачено более трех лет труда, и выразил сожаление по поводу потери при пересылке холста «Положение во гроб».

Из этой корреспонденции явствует прежде всего, что Тициан устанавливает прямое родство между картинами «Диана и Актеон» и «Диана и Каллисто» (обе Эдинбург, Национальная галерея Шотландии), которые связаны с волновавшей его метафорой охоты. В «Метаморфозах» Овидий подробно описывает два эпизода. При сопоставлении двух этих полотен легко обнаруживаются их композиционное единство и симметричность, несмотря на различное содержание. И здесь, и там журчащий ручей, лук и колчан со стрелами, собака и нимфы в услужении обнаженной Дианы. Слева в «Актеоне» — пунцовый занавес, а справа — лес; в «Каллисто» слева — лес, а золотистый занавес-навес — справа. Фоном для обеих картин служит дальний пейзаж. Но в «Актеоне» имеется существенное различие — там Диана дана в двух своих ипостасях: дневной и ночной. Вот почему рядом с обнаженной Дианой дана в качестве ее двойника фигура чернокожей девушки в облачении. Обе эти фигуры олицетворяют день и ночь, жизнь и смерть, свет и тьму. Диана идентифицируется с луной, а с ней древние связывали морские приливы и отливы, а также физиологический цикл у женщин. Поэтому на голове тициановской Дианы красуется изображение нарождающейся луны. Кроме того, справа на пилястре видна голова оленя, в которого вскоре разгневанная богиня охоты обратит за дерзость Актеона.