Хаггопиана и другие рассказы - Брайан Ламли

Однако я отвлекся. И снова рубин не разделил судьбу несчастных моряков, спасших его с золотой галеры, и позже ему поклонялись чудовищные дхолы в долине Пната, до тех пор, пока три этих чудовища не сбежали с ним. Они перевалили через вершины Трока и спустились в подземный мир, о котором неясно намекают мифы. Говорят лишь, что подземный мир освещается только бледными кострами смерти и в его пустотах в недрах Земли безостановочно кружится изначальный туман. Кто способен предположить, как могут выглядеть его обитатели?

На этом месте отсутствующий взгляд Атала прояснился и вернулся издалека к реальности и ко мне. Он положил старческие руки мне на плечи.

— Ну, так говорят легенда и Четвертая Книга Д’Харсиса; а сейчас, по твоим словам, огромный рубин всплывает снова в известных городах Земли снов. Теперь слушай внимательно, Грант Эндербай, ибо я знаю, что нужно сделать. Но как могу я просить человека пойти на такой риск? Поскольку мой план грозит не только гибелью смертного тела, но, возможно, и вечными муками бессмертной души!

— Я поклялся себе отомстить за жителей Дилет-Лина! — воскликнул я. — Моя клятва остается в силе, потому что, хотя Дилет-Лин потерян, в стране снов есть другие города, которые мне хотелось бы увидеть снова, но не погубленными рогатыми чудовищами, торгующими проклятыми рубинами! Атал… говорите, что нужно сделать.

И Атал рассказал мне; правда, ему и самому предстояло немало потрудиться. Я не мог помочь ему с его долей работы — задача, включающая в себя перевод на понятный мне язык отрывков из Четвертой Книги Д’Харсиса, поскольку, хотя многое во сне проще, этот текст не предназначался для прочтения человеком, все равно, видящим сон или бодрствующим, который не понимал его значимости.

Медленно, но верно время шло. Атал работал, записывая букву за буквой в создании удобопроизносимых слов, которые он извлекал из кажущегося бессмысленным текста огромной книги. Я начал узнавать некоторые слова, которые видел в якобы «запретных» книгах в мире бодрствования, и даже стал бормотать их вслух — «Тетраграмматон Табейт Саваоф Тетиктос» — пока Атал не заставил меня замолчать, вскочив на ноги и вперив в меня полный ужаса взгляд.

— Уже почти ночь, и тени снаружи удлиняются, — запротестовал он и с помощью кремня зажег восковую свечу; его руки дрожали сильнее, чем это можно было объяснить преклонным возрастом. — Ты собираешься и дальше призывать ЭТО, предварительно не защитив себя? Поскольку не заблуждайся — расстояние в данном случае не имеет значения, и если бы мы захотели, то могли бы призвать Огненную Муху даже отсюда. Однако сначала ты должен наложить заклинание на Дилет-Лин, чтобы обуздать эту тварь, когда освободишь ее из рубина; поскольку, если не сделать этого, она способна поработить весь мир снов. И ты, призывающий, Произносящий Эти Слова, погибнешь одним из первых… ужасной смертью!

Я проглотил свои извинения, смолк и сел, внимательно слушая инструкции Атала и непроизвольно следя взглядом за царапающим по бумаге пером.

— Ты должен пойти в Дилет-Лин, — говорил он мне, — взяв с собой два заклинания, которые я сейчас пишу. Одно из них, которое ты будешь держать слева, воздвигнет вокруг города Стену Наах-Тита. Чтобы заклинание сработало, ты должен обойти вокруг Дилет-Лина, вернуться к месту начала и пересечь его, все время повторяя эти слова. Это означает, конечно, что тебе придется пересечь и залив; советую сделать это с помощью какого-нибудь судна, но учти, в ночном море есть твари, недружественные к тем, кто плывет по нему. Когда ты пересечешь место начала, стена будет построена. Потом используй второе заклинание, но произнеси его только раз; оно разобьет вдребезги огромный рубин. Второе заклинание ты должен держать справа, тогда ты не перепутаешь их: ошибка может обернуться ужасным бедствием! Я использовал чернила, которые светятся в темноте — тебе будет легко прочесть заклинания. Итак, сделав все, о чем я рассказал, ты совершишь свою месть и окажешь всем странам мира снов огромную услугу. Ни одно живое создание никогда больше не сможет проникнуть в Дилет-Лин, равно как и покинуть его, и Огненная Муха выйдет на свободу в окружении рогатых. Одно предостережение, Грант Эндербай — не смотри на результаты своих трудов! Это зрелище не предназначено для человеческих глаз!

Я пересекал пустыню в сумерках, когда на верхушках дюн явственно вырисовывались остроконечные силуэты сухой травы, и последние коршуны описывали круги над головой, пронзительными криками возвещая приближение ночи. И ночь действительно наступала, шагая по миру снов удлиняющимися тенями. Они помогали мне, укрывали меня, когда я привязал своего яка и направился к западной точке залива. Именно там я собирался начать; переходя от тени к тени, с заклинанием на устах, возводящим Стену Наах-Тита, к противоположной стороне залива; потом мне предстояло придумать, как пересечь его обратно к начальной точке.

Я был рад, что луна выглядела узким полумесяцем, что пустыня не была ярко освещена, поскольку не исключено, что подходы к городу охраняли дозорные. Когда-то Дилет-Лин радовал мое сердце, но теперь внушал тревогу. Никакие обычные огни не сияли на его улицах и площадях, но, с дальнейшим приближением ночи, вспыхнули тысячи крошечных красных пятен, а в центре болезненный красный нарыв сверкал, словно огромный глаз Юпитера, за которым я в юности часто наблюдал в телескоп своего друга. Никакой нормальной жизни в пустом городе не наблюдалось, но чудовищная драгоценность на главной площади продолжала отравлять его своей мерзостью, которой не замечали необычные торговцы — как статуи героев прошлого не замечают в обычных городах.

На полпути вокруг города моих ушей коснулась музыка, если так можно назвать злобные, тревожащие душу звуки, и костры вспыхнули на далеких от центра улицах Дилет-Лина. Я с содроганием разглядел рогатые фигуры, скачущие вокруг этих ритуальных адских костров. Приземистые тела дергались и тряслись, откликаясь на резкую какофонию высушенных кроталярий и флейт. Смотреть и слушать все это было невыносимо, поэтому я зашагал быстрее, бормоча заклинание и ощущая, как воздвигается вокруг меня странная магия и начинает вибрировать энергия ночного воздуха.

Я прошел больше трех четвертей к восточной стороне залива, когда услышал далеко позади звуки, от которых волосы на затылке встали дыбом и на лбу выступил холодный пот. Это был ужасный крик моего яка, и вслед за ним раздался другой звук, который заставил меня ускорить шаг почти до бега и выскочить из дюн на усыпанное камнями побережье. То был воющий, жуткий крик тревоги!