Вторая Пуническая война - Михаил Борисович Елисеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ночью римляне тихо покинули лагерь и продолжили отступление. Легионеры шли форсированным маршем, и когда темное небо начало светлеть, они отошли уже на достаточное расстояние от карфагенских армий. Вот-вот должен был начаться рассвет, люди падали с ног от усталости, но Сципион приказал продолжать марш, поскольку спасение заключалось в быстроте передвижения армии. Римляне шли весь день, и когда им показалось, что они уже оторвались от преследования, показались нумидийские всадники. Карфагенские полководцы только на рассвете поняли, что Гней Корнелий покинул лагерь, но не растерялись и отправили в погоню нумидийцев Масиниссы, а сами повели колонны пехоты.
Африканцы налетели как вихрь и начали изматывать римлян молниеносными атаками. Темп продвижения легионеров сразу же резко упал, появились первые убитые и раненые. Всадники закрутили вокруг римского строя смертоносную карусель, поражая врагов копьями и дротиками. Гастаты и принципы, укрываясь за большими щитами, бросали в противника пилумы, велиты, выбегали из-за рядов тяжелой пехоты и метали в нумидийцев дротики. Иногда в бой вступала немногочисленная кавалерия Сципиона, но в этом случае Масинисса просто отводил своих людей, а как только римские всадники возвращались за строй пехоты, вновь начинал атаку. Так римляне и шли по равнине, отбиваясь от стремительных наскоков нумидийской конницы. Сципион объезжал своё измученное войско и кричал, обращаясь к воинам: «пусть идут и на ходу сражаются, пока это еще возможно, пока их еще не настигла пехота» (Liv. XXV, 35). Легионеры всё прекрасно понимали, но сил, чтобы вести бой и продолжать движение, уже не осталось.
Осознал это и Гней Корнелий. Но, к счастью для римлян, наступала ночь, и сражение на некоторое время затихло само собой. Командующий повел своих людей на невысокий холм, одиноко возвышающийся над плоской равниной. Для обороны он был малопригоден, поскольку по его пологим склонам можно было легко подняться на вершину, а выкопать ров и насыпать вал не представлялось возможным. Почва была каменистой и не поддавалась заступу или лопате, соорудить же частокол тоже не было возможности, растительность на возвышенности отсутствовала. Поэтому Сципион приказал свалить на вершине холма всю поклажу, перевязать тюки и мешки веревками и возвести из этого подручного материала подобие оборонительного сооружения. И когда вновь начались атаки нумидийцев, то легионеры, укрываясь этим импровизированным укреплением, успешно их отбивали. Но когда подошли три карфагенские армии, стало ясно, что дела римлян очень плохи.
Пунийцы окружили холм со всех сторон, карфагенская пехота прикрылась щитами, выставила копья и полезла на возвышенность. Римляне засели за тюками с поклажей и встретили неприятеля ударами мечей и копий. Сражение закипело, и карфагенянам пришлось нелегко, потому что они путались среди веревок, мешков и прочего скарба, сложенного на вершине холма. Атака замедлилась, но Гасдрубал Баркид быстро сообразил, что к чему, и отправил на возвышенность людей с баграми, чтобы они растащили мешки в разные стороны и освободили путь пехотинцам. Когда преграда была разрушена, ливийские копейщики и иберийские воины хлынули на вершину холма, сметая всё на своем пути. Увидев, что всё кончено, легионеры побросали щиты и обратились в бегство. Одни были убиты на месте, другим удалось укрыться в окрестных лесах и затем пробраться в лагерь Тиберия Фонтея.
Сципиону не повезло. Он сумел покинуть холм, но, преследуемый нумидийцами, далеко не ушел и был вынужден вместе с телохранителями укрыться в каменной сторожевой башне, возвышавшейся неподалеку. Вскоре башня была окружена вражескими пехотинцами, однако Гней Корнелий не собирался сдаваться без боя. Сжимая в руках мечи, командующий и легионеры встали на лестнице, ведущей на площадку. В дверь били чем-то тяжелым, но она не поддавалась, и вскоре всё затихло. Сципион Кальв поднялся наверх, перегнулся через парапет и увидел, что пунийцы обкладывают башню хворостом и дровами, принесенными из леса. Затем потянуло едким дымом, карфагеняне отступили от башни и стали ждать, когда вражеский командующий спустится вниз и сложит оружие. Ливийцы положили щиты на землю и, опираясь на копья, смотрели на римлян, столпившихся на самом верху огороженной зубцами площадки. Вскоре густые клубы черного дыма скрыли всё…
Это случилось через двадцать восемь дней после гибели Публия Сципиона.
* * *Существуют несколько версий гибели Гнея и Публия Сципионов. Евтропий пишет о том, что братья «были погублены скорее случаем, чем мужеством врага» (III, 14). Более подробно об этом трагическом для римлян событии рассказывает Аппиан: «Много ими было убито ливийцев, много и слонов, до тех пор, пока с наступлением зимы ливийцы не зазимовали в Турдетании, а из Сципионов Гней стал зимним лагерем в Орсоне, а Публий в Кастолоне. Там ему было дано знать, что приближается Гасдрубал. Выйдя из города с небольшим отрядом для разведки карфагенского войска, он не заметил, как попал на самого Гасдрубала, который с конницей, окружив его и бывших с ним, всех перебил. Гней, ничего не зная о судьбе брата, послал своих воинов за хлебом. С ними встретился другой отряд ливийцев и завязалась битва. Услыхав об этом, Гней быстро выступил против них, как был, с отрядом легковооруженных. Карфагеняне, избив передовых, стали преследовать самого Гнея, пока он не скрылся в какой-то башне. Карфагеняне сожгли эту башню, а в ней сгорел и Сципион вместе с бывшими с ним» (VI, 16). Ни о каком масштабном наступлении римлян на владения карфагенян в Испании речи нет, просто происходят бои местного значения, во время которых и погибли Сципионы.
Также у Аппиана присутствует информация о том, где были разгромлены римские полководцы – окрестности Кастулона и Орсон. Но если с Кастулоном, где был убит Публий, всё понятно, то где находился Орсон, сказать трудно. Однако здесь на помощь приходит Плиний Старший и называет конкретное место гибели Сципиона Кальва: «Около
