Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

Внезапно Танкуоль понял, что его главная задача — выбраться из Адской Ямы и начать изучение той возможности. Теперь ему лишь требовался предлог. В этот момент записка была передана верховному погонщику, который развернул её, прочёл и нахмурился.

— Мы получили известие из Скавенблайта. Ты немедленно возвращаешься туда для объяснения своих действий перед Советом Тринадцати, серый провидец Танкуоль. Мы, разумеется, предоставим эскорт, чтобы обеспечить тебе переход через эти опасные земли.

В обычных обстоятельствах, по оправданной предосторожности скавенов, перспектива подобного путешествия вызвала бы у Танкуоля беспокойство. Но сейчас он ждал этого почти с нетерпением.

— Я отправляюсь незамедлительно! — заявил Танкуоль.

Он заметил, что его горячность привела Творцов в замешательство и неслабо испугала.

«Что происходит?» — недоумевал Феликс. По его телу побежали мурашки. Волосы на загривке встали дыбом. В ночном небе наблюдалось необычное свечение, переливающееся над расположившейся за городом армией. Феликсу уже были знакомы такие ощущения, они возникали как раз перед использованием чёрной магии. Ощущения были не из приятных. Вероятно, это имеет отношение к раннему снегопаду.

Прямо по курсу был „Белый кабан“, огни которого ободряюще сверкали сквозь сплошную пелену снегопада. На глазах у Феликса наружу вышли трое мужчин в форме княжеской стражи. Он поборол искушение укрыться в переулке. Неужели они приходили расследовать убийство Олафа и Сергея? Не его ли они разыскивали? Готрек не выказал признаков беспокойства. Он двинулся вперёд, не обращая никакого внимания на стражников.

Стражники явно узнали гнома, и потому держались от него подальше. Когда солдаты проходили мимо Феликса, тот услышал, как они шепчутся про сегодняшний бой. Похоже, что их действия на стенах стали широко известны.

«Отлично», — подумал Феликс. Не приходилось ждать особой выгоды от того, что они сделались героями на час, но какая — никакая польза была. Пока они полезны для обороны города, вряд ли кто — либо будет обращать пристальное внимание на прочую их деятельность.

Войдя в таверну, Феликс сразу же поднялся наверх, оставив Готрека напиваться в баре в одиночестве.

— Как она? — взволнованно спросил Феликс.

Макс сидел на прикроватном стуле. Феликс не мог определиться, что он испытывает по поводу присутствия здесь мага. Он испытывал ревность и признательность одновременно.

— С Ульрикой всё будет хорошо, — тихо произнёс Макс. — Ей лишь необходим покой и время на поправку.

— Ты сам как? Чувствуешь себя лучше?

— Немного устал, но жить буду. Узнал что — нибудь интересное?

Феликс украдкой поглядел на Ульрику, дабы убедиться, что та спит, а затем рассказал о том, где побывал и что разузнал.

— Не так уж много, но хоть что — то, — подытожил Макс. — Ты действительно надеешься выяснить имя хозяина наёмных убийц?

— Нет, но временами срабатывает удача. Если не пытаться, то ничего никогда не добьёшься, и тогда мы можем лишь отступить и ждать в спину отравленный кинжал какой — нибудь тёмной ночью. У тебя есть какие — либо идеи?

— Нет, я обеспокоен. Не очень — то успокаивающая мысль, что во дворце может находиться предатель. Хотя не могу сказать, что я удивлён.

— Как и я.

— Неужели? Ты говоришь это с такой уверенностью, Феликс.

— Мне не впервой сталкиваться с предателями из высших сфер.

Макс молча смотрел на него. Сам того не ожидая, Феликс поведал историю о своём столкновении с Фрицем фон Гальштадтом, шефом тайной полиции курфюрста Эммануэль и агентом скавенов. Макс оказался хорошим слушателем: он кивал головой, улыбался и задавал разумные вопросы, когда требовалось прояснить некоторые моменты.

— Ты полагаешь, этот предатель может оказаться столь же высокопоставленным лицом? — в конце концов спросил маг.

— Не вижу причин, почему бы ему не быть даже более влиятельным человеком. Благородное происхождение человека не является панацеей от продажности.

— Я уверен, что многие представители правящего класса категорически с тобой не согласятся, — заметил Макс. — Но не я. Доказательства тому я наблюдал даже в Мидденхейме. Помню вот…

В этот момент лицо Макса исказилось выражением неприкрытого страха. Оно побледнело. Руки задрожали. Вид у мага был такой, словно его поразило молнией.

— Что такое? — спросил Феликс.

— Мы должны отправиться на стену! Сейчас же! Захвати Истребителя!

Глава восьмая

Человек, именуемый Халеком, стоял на самой высокой башне цитадели и вглядывался в ночь. Его взгляду открывались покрытые снегом крыши внутреннего города, выступающие шпили храмов, лабиринтоподобная мозаика улиц и мощные внутренние стены. Дома и многоэтажные здания с такого расстояния выглядели крошечными. По сути, реальной выглядела лишь внешняя стена. Вдали виднелось раскинувшееся море огней костров, окружающее город, очертания чудовищных демонических осадных механизмов, покрытых снегом, под которым поблескивал чёрный металл. Теперь он мог видеть и другие вещи.

На днях повелитель благословил его даром. Халек изменился. Теперь его глазам было доступно больше, чем взгляду простого смертного, он мог видеть, как вокруг струятся и меняются энергетические потоки его хозяина Тзинча, Повелителя Магии. Халек знал, что вскоре глаза начнут меняться и станут явными признаки мутации, но сейчас это не имело значения. К тому времени, как кто — либо из его окружения заметит, что Халек один из Одарённых, будет уже слишком поздно что — либо с этим делать. И они, и их город будут раздавлены железной пятой Хаоса.

Халек понимал, что ему не следует так думать. Он понимал, что изменения сделали его слишком чувствительным к потокам магии, которые призывались лучшими колдунами орды Хаоса. Он понимал, что это начинает воздействовать на его разум. Вскоре сие не будет иметь значения. Скоро он сможет свободно наслаждаться ничем не ограничиваемым поклонением своему хозяину, Меняющему Пути, но сейчас дела ещё не приняли окончательный оборот, и всё ещё может сорваться. Халек частенько напоминал себе, что нет смысла в победе Хаоса, если он не увидит её собственными глазами. И не хотел рисковать разоблачением незадолго до наступления того славного дня, когда наступит Время Перемен.

С одной стороны, Халек испытывал некоторую неуверенность, а желает ли он вообще увидеть победу Хаоса? C другой — то стороны, он всё ещё предан городу, людям и князю. И этой части его рассудка хотелось, чтобы он никогда не посещал ту первую встречу, никогда не позволял себе соблазниться идеей обретения запретных знаний. «Теперь уж поздно», — твердил он себе, стараясь подавить ту часть своей личности, что чувствовала вину, усталость и боль. Осталось лишь сыграть отведённую ему роль.

Халек старался убедить себя, что изменения происходят к лучшему. Он чувствовал дары хозяина, пробуждающиеся в нём, и то, что скоро они проявятся, как у всех избранных Старого Света. Вместе с новообретённой чувствительностью к ветрам магии пришли и первые намёки на способность к их использованию. Теперь усилием воли Халек мог преобразовывать саму сущность магии. Желая доказать себе, он сосредоточился на том, чтобы вызвать свечение вокруг руки. Огромными усилиями он вызвал слабое призрачное свечение вокруг себя. Изумительно, большинству чародеев подобное даётся годами учений и напряжённых тренировок, а Халеку не потребовалось ничего, кроме усилия воли. Если он сейчас, по прошествии нескольких дней, может проделывать такое, то на что будет способен через несколько лет?

Халек уставился вдаль, и внезапно его внимание было привлечено протяжённым магическим переплетением, разворачивающимся вокруг города. Сегодня яркость его блеска была изумляющей. Сегодня, когда Моррслиб сияет во всей своей красе, завершающие обряды запечатают кольцо вокруг города, способствуя реализации Великого Плана. Халек мог наблюдать паутину силовых линий, мерцающих среди рядов армии Хаоса, пробегая между священными обелисками, пока колдуны на службе Тзинча призывали ветры магии, направляя их на свои нужды. Каждый из тех огромных, покрытых резьбой камней, был перенесён из Пустошей Хаоса сотнями освящённых рабов. Халек пока не мог предположить, каково их предназначение, но понимал, что оно должно быть грандиозным. Придёт время, и он узнает.

Халек заставил свой разум отвлечься от созерцания бесконечного очарования магического плетения, и возвратиться к насущным проблемам. Жаль, что Олаф и Сергей провалили порученную им задачу. По своему они были хорошими служителями, и Халек сожалел, что их не окажется рядом, чтобы получить награду, когда наступит великий день. Должно быть, Феликс Ягер поразительно везуч или очень крут, раз уж пережил столкновение с этой парой грозных убийц. Не слишком утешительная мысль, а ведь он считал Ягера менее опасным, чем те, которым он поручил позаботиться о его устранении.