Адептус Астартес: Омнибус. Том I - Энди Смайли

— Кулаки! — прокричал Найрюс. — Они здесь…

Евмен уловил движение в нависающем над ними разрушенном здании, чье внутреннее убранство было отчетливо видно после выстрела «Разрушителя». Перекрытия проседали и разрушались под весом строительного мусора и мебели. Но на верхнем этаже кто-то был — Евмен увидел вспышки болтеров, чьи заряды со свистом рассекали воздух и с треском ударялись о кирпичные стены.

Мельком оглядевшись по сторонам, Евмен понял, что Ящеры захватили уже все, кроме их укрытия в руинах. Огневые зоны отрядов пересекались с такой расчетливостью, что командир скаутов был вынужден вспомнить: сейчас они сражаются против профессиональных солдат.

— И куда нам теперь?

— Уже никуда. — Найрюс поднял взгляд туда, где находился тот, с кем они сейчас отчаянно перестреливались.

Багровый Кулак проломил кирпичную кладку на высоте двух этажей над ними и в пламени, извергаемом прыжковым ранцем, приземлился точно в центре отряда скаутов. Это был штурмовой десантник, вооруженный цепным мечом и болтерным пистолетом, иссеченная броня дымилась от попадания, заставившего его свалиться вниз.

Терсит оказался ближе всего. Выпущенные им два заряда из болтера со звоном срикошетили от керамита, и Кулак даже не обратил на них внимания, нанеся нечеловечески стремительный удар цепным мечом. Терсит не понимал, что его зарубили, пока не упал на землю с широкой рваной раной в груди.

Селеп набросился на Кулака со спины, метя ножом в шейное сочленение брони. Кулак успел развернуться, схватил Селепа за горло и швырнул в почти повалившуюся колонну.

Найрюс подсек Кулаку ногу, заставляя того припасть на одно колено. Евмен выскочил из укрытия, нанося удар кулаком по лицевому щитку противника и заваливая его на спину. Резким рывком командир скаутов оседлал упавшего десантника и, прижав болтер к линзе его шлема, стал вгонять в упор один заряд за другим. Осколки зарядов и керамита посекли лицо Евмена, но забрало Кулака проломилось, и тот затрясся в агонии.

Звуки выстрелов в сознании скаута сменились тишиной. Потребовалось несколько мгновений, чтобы он снова обратил внимание на грохот сражения. Все, что он сейчас видел, — это единственный глаз поверженного десантника, слепо взирающий на него с изувеченного лица, превратившегося в сплошную кашу из осколков керамита и крови.

Странное тепло окутало Евмена. Гордость. Он только что убил своего первого десантника.

Наконец он оторвался от созерцания мертвого Багрового Кулака. Ему все еще надо было командовать отрядом.

— Селеп?

Тот с трудом поднялся с земли.

— Я цел.

— Терсит?

— Его мы потеряли, — ответил скаут-снайпер Раек, склонившийся над Терситом.

Умирающий скаут в последний раз судорожно вздохнул, и кровь залила его губы. В глубине красновато-черного отверстия в его груди были видны слабо трепещущие легкие.

— Все чисто, — произнес Найрюс, выбираясь из-под трупа Кулака.

— Хорошо. — Погибшего они могли оплакать и позже, когда по ним не будет стрелять столько людей. — Селеп, понесешь Терсита. Раек, пойдешь первым. Вперед!

Апотекарий Паллас пригнулся, прячась от лазерных зарядов, влетающих в роскошно обставленную приемную через пролом в дальней стене. Здесь, среди догорающих гардин и изрешеченной пулями мебели, умирал брат Кирелкин, чей поврежденный доспех прожгли многочисленные попадания из лазерного оружия. Десантники из отряда Келвора, под началом которого служил и Кирелкин, прикрывали Палласа, но апотекарий понимал, что уже ничего не сможет сделать. Одно из сердец десантника было пробито, в груди открылось внутреннее кровотечение, легкие не раскрывались, и уже через несколько секунд он должен был умереть.

Лазерные импульсы вспарывали роскошную обшивку кресел, выстроившихся рядами вокруг трона, на котором один из аристократов Грейвенхолда когда-то принимал посетителей. Когда верхняя часть перчатки апотекария отошла в сторону, обнажая толстую сверкающую иглу редуктора, его осыпало обгоревшими деревянными щепками.

Кирелкин больше не подавал признаков жизни. Паллас воткнул иглу редуктора в его горло, ощутив, как прибор сам подается вперед и вырезает генное семя. Затем инструмент скользнул назад, вытаскивая драгоценный орган.

— Все? — спросил Келвор.

Всего несколько минут назад ему пришлось ампутировать ногу, но аугментированная кровь уже свернулась, прочно запечатав культю.

Паллас кивнул.

— Тогда уходим. Нас пытаются окружить.

Апотекарий пригнул голову, чтобы не угодить под случайную пулю, и повел отряд Келвора вглубь дома, направляясь к громаде здания сената.

Погиб еще один достойный десантник. Еще пара таких маленьких войн Сарпедона — и от Ордена ничего не останется.

Подразделение Люко и Сарпедон достигли парадной лестницы, ведущей в здание сената, первыми.

Сержант Люко, чьи когти-молнии все еще дымились после того, как он рассек ими нескольких гвардейцев по пути сюда, взбежал по ступеням и замер, прижавшись спиной к колонне.

Внутрь строения вело множество путей, чтобы ни одному сенатору не пришлось следовать за другим. Внешняя стена здания была вся пронизана арочными проходами, украшенными именами сенаторов прошлого. Обороняться во внешних помещениях, учитывая такое количество дверей, было бы невозможно, но в глубине здания, во тьме, начинался лабиринт кабинетов, залов ожидания, аудиторий и служебных помещений, окружавших зал, где собирались сенаторы. У Багровых Кулаков и Огненных Ящеров должно было уйти немало времени, чтобы выкурить оттуда Испивающих Души.

— Чисто! — крикнул Люко, и его десантники пробежали мимо с болтерами на изготовку, направляясь вглубь здания через арочные проходы.

Сарпедон торопливо поднялся по лестнице и вместе с сержантом спрятался позади одной из колонн. Капеллан Иктинос со своими десантниками уже покинул здание Экклезиархии на противоположной стороне улицы. Дым поднимался из пробоин, оставленных в его доспехах энергетическим оружием. Испивающие Души объединяли свои силы, а Кулаки и Гвардия наступали им на пятки. Звуки выстрелов становились ближе, и казалось, что не осталось вокруг зданий, которые не были бы испещрены окутанными дымом оспинами взрывов.

— Есть что-нибудь? — спросил Сарпедон.

— Мы не вступаем в контакт, — ответил Люко. — Похоже, никого нет дома.

В это мгновение затрещал вокс.

— Вызывает брат Фэрак, — пришел вызов от десантника, уже укрывшегося внутри здания. — У нас проблема.

— Фраг их раздери, — процедил сквозь зубы Люко. — Они добрались сюда раньше.

— Не думаю, сэр. Вам лучше самим поглядеть.

Люко и Сарпедон вошли в здание через ближайшую арку, и тьма тут же сомкнулась вокруг них. Глаза магистра автоматически приспособились к скудному освещению, позволяя разглядеть резные деревянные перегородки, восхитительные скульптурные изображения сенаторов прошлого и таблички со строками писаний и молитвами, призывающими к усердию и воздержанности. Отряд Люко проломился сквозь одну из таких деревянных стен, и магистр вместе с сержантом отправился следом.

Внутри здания сената они ожидали найти просторный конференц-зал, окруженный личными приемными и кабинетами адептов, но вместо этого вышли к широкому котловану. Темная, с неровными краями шахта была прорублена в нескольких слоях каменного фундамента и уходила под землю настолько глубоко, что Сарпедон не мог разглядеть дна. Сломанные балки и трубы торчали из осыпающихся стен, а на самом краю котлована еще стояла мебель и высились горы бумаг, грозившие обрушиться в яму.

Бросив взгляд вверх, Сарпедон увидел, что крыша здания сената не повреждена, значит, котлован не мог образоваться в результате ракетного удара. Его вырыли сознательно и совсем недавно.

— Снова ксеносы? — спросил Люко.

— Не думаю, — отозвался Сарпедон.

Затем послышались голоса. Кто-то кричал там, в глубине котлована, на не вполне понятном Сарпедону языке; тональность слов и их окончания соответствовали имперскому готику, но казалось, что сам язык мутировал. Затем тьма пришла в движение: бледные, тощие тени карабкались по стенам ямы. Вначале их были сотни. Затем — тысячи.

Десантники Люко нацелили на них свои болтеры, готовясь открыть огонь по приказу сержанта.

— Не стрелять! — проревел Сарпедон и включил вокс. — Всем отрядам! Укрыться и воздерживаться от стрельбы.

Теперь все остальные десантники — и пробивающиеся к зданию сената, и продолжающие сдерживать наступление Гвардии и Багровых Кулаков — должны были отступить и спрятаться. Последняя битва отменялась. А им предстояло выяснить, имеет ли план Сарпедона хоть какие-то шансы на успех.

Люко повернулся к магистру: