Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1914 год. Начало - Олег Айрапетов

Единые силы Тройственного союза по предложению Италии переходили бы под командование австрийского адмирала А. Гауса. Была проведена большая предварительная работа: заготовлены общие шифры и сигналы, тактические наставления, сигнальные книги и планы. Еще в марте 1914 г. на совещаниях адмиралами В. Сушоном и А. Гаусом была поставлена основная задача первого периода действий – помешать переброске французского 19-го корпуса из Алжира во Францию11. В июне 1914 г. французский флот был собран в Тулоне для проведения частичной мобилизации и маневров. После их окончания Armee Navale Средиземного моря и отряд Атлантического океана продолжили плавание. Французские военно-морские силы находились уже в высокой степени готовности, когда 19 июля была объявлена мобилизация. 25 июля командующий Средиземноморской эскадрой Франции вице-адмирал О. Буэ де Лапейер собрал командиров кораблей на совещание, в ходе которого предупредил их о том, что они должны быть готовы ко всему12.

Было принято решение сосредоточить все внимание флота на обеспечении перевозки 19-го корпуса во Францию, при этом изменены запланированные ранее порты погрузки войск: вместо Филиппвиля и Боны они должны были следовать в Алжир и Оран13. Не зная этого, немцы предприняли попытку сорвать французские мобилизационные планы. На рассвете 4 августа 1914 г. «Гебен» обстрелял алжирский порт Филиппвиль, а «Бреслау» – порт Бону. «Бреслау» подошел к французскому порту под русским флагом и поднял свой, только открыв огонь14. Немецкие корабли повредили три парохода, их снаряды вызвали пожары в портах, в Филиппвиле были повреждены радиостанция и газовый завод, пострадали войска, готовившиеся к погрузке на вокзале, в обоих городах было много убитых и раненых15. В результате командующий французскими военно-морскими силами поторопился прикрыть берега Орана и Алжира. Переброска 19-го корпуса была задержана на три дня. Огромное превосходство в силах (15 линкоров, три линейных крейсера) французы не реализовали, так как их корабли были задействованы для конвоирования транспортов с войсками16.

Отходя от Боны, адмирал В. Сушон встретился с английскими линейными крейсерами, но поскольку война между Англией и Германией еще не была объявлена, эта встреча прошла для «Гебена» и «Бреслау» безболезненно. 1 августа крейсер «Чатхам» зашел в Мессинский залив, не обнаружив там никого. Утром 4 августа линейный крейсер «Индомитабл» заметил немецкие крейсеры, идущие на восток. Корабли не произвели полагавшихся в мирное время приветственных салютов, но и враждебных действий не было. «Гебен» и «Бреслау», используя преимущество в скорости, оторвались от английского крейсера, который попытался держать их в виду. Вскоре «Индомитабл» ушел в Бизерту для погрузки угля. 3 и 4 августа командующий Средиземноморской эскадрой адмирал А. Милн получал из Лондона самые разные приказы, которые исключали возможность реальных действий по перехвату кораблей В. Сушона. Наблюдать за ними были отправлены четыре броненосных крейсера контр-адмирала Э. Траубриджа, который поначалу не имел полномочий для активных действий17.

В 5 часов 6 минут утра 5 августа «Бреслау» прибыл в Мессину, а в 7 часов 45 минут туда пришел «Гебен». Командующий немецкой эскадрой получил небольшую передышку, однако весьма непродолжительную. В 9 часов 37 минут В. Сушон получил сообщение о том, что 4 августа Англия объявила войну Германии. Кроме того, выяснилось, что надежды на помощь союзников не оправдались. Австро-Венгрия еще не вступила в войну18. 4 августа А. Гаус получил приказ: «Всякое враждебное действие против английского флота и английской морской торговли должно до нового распоряжения избегаться». В ответ адмирал информировал Вену, что в любом случае не сможет прийти на помощь немецким кораблям, поскольку эта операция связана со слишком большим риском: пока он будет идти в Мессину, английская и французская эскадры успеют объединиться19. Позиция Австро-Венгрии оставалась неопределенной, но в одном была уверенность: 5 августа австрийцы в Мессину не придут.

Что касается Италии, то она и вовсе не собиралась вступать в войну. Обстановка в Риме слишком быстро менялась, чтобы быть в чем-то уверенным. Еще 27 июля 1914 г. новый начальник итальянского Генерального штаба генерал Луиджи Кадорна, назначенный на этот пост 20 июля, после скоропостижной смерти своего предшественника, отдал распоряжение о подготовке к мобилизации на границе с Францией. На первом этапе предполагалось довести до уровня военного времени девять из двенадцати существовавших армейских корпусов. Была начата и подготовка к мобилизации 3-го армейского корпуса, который по предвоенным планам должны были перевезти в Германию для действий в Эльзасе. Только 31 июля правительство приняло решение о нейтралитете. Не знавшие этого военные с санкции короля продолжали переговоры с австрийцами и немцами. 2 августа вернувшийся в столицу Виктор-Эммануил III, утвердил решение правительства о нейтралитете, и 3 августа оно было публично озвучено20.

Лишь благодаря личным связям в Морском министерстве в Риме немцы получили бункеровку, причем уголь в основном грузили с немецких торговых кораблей, пришедших в Мессину, после чего 6 августа перед кораблями была поставлена новая и тоже невыполнимая задача: попытаться прорваться в Атлантику или в Полу (австро-венгерская военно-морская база на Адриатике). Начальник германского Морского Генерального штаба вице-адмирал Х. фон Поль стоял за уход кораблей в Адриатику, где в проливе Отранто их ждали четыре британских линейных крейсера. Австрийцы в Мессину не пришли. Адмирал А. Гаус не хотел рисковать при прорыве своими линкорами – тремя типа «Тегетгоф» и тремя типа «Радецкий» при двух броненосных крейсерах и десяти эсминцах. Кроме того, австрийцы хотели избежать столкновения с Англией и ее флотом – война была объявлена только 11 августа21.

Категорически протестовал А. Гаус и против плана переброски австровенгерского флота в Константинополь. Возможность реализации этого проекта адмирал считал в высшей степени сомнительной, кроме того, даже в случае успеха флот Габсбургов уже не смог бы вернуться на свою базу вплоть до конца войны. Адмирал не хотел оставлять без защиты (в том числе и от формально дружественной Италии) 300 миль австрийского побережья Адриатики. Максимум, на что он согласился после требований немцев выйти навстречу «Гебену» и «Бреслау» хотя бы до Бриндизи, – это вывести свои корабли в море, имея целью движения Отрантский пролив. 7 августа в 9 часов 15 минут А. Гаус вышел в море, однако, не пройдя и половины пути к Отранто от Полы, узнал об изменении маршрута германских крейсеров и в 19 часов повернул назад22.

В сложившейся ситуации все большее значение стала приобретать Турция. 14 июля 1914 г., то есть сразу же после начала кризиса на Балканах, граф Л. фон Бертхольд предложил заключить союз между Берлином, Веной и Константинополем. 22 июля с таким же предложением к Вильгельму II обратился Энвер-паша23. Кайзер без особых симпатий относился к младотуркам и иногда позволял себе довольно резкие о них высказывания, вроде: «Среди них есть такие, которых следовало бы повесить»24. Впрочем, это не мешало ему менять свое отношение к этим людям в случае необходимости. В качестве условий соглашения с центральными державами были предложены отмена капитуляций, передача Западной Фракии (принадлежавшей Болгарии), островов Эгейского моря, перешедших в результате Балканских войн к Греции, а также Родоса и Додеканеза, захваченных Италией в ходе войны 1911–1912 гг. Ни на одно из этих условий Берлин не соглашался, так как не хотел терять потенциальных союзников в Софии, Афинах, а также формального союзника в лице колебавшегося Рима. Поскольку война, по немецким планам, должна была закончиться довольно быстро, а Турция являлась слабым союзником, в Германии поначалу не торопились идти навстречу пожеланиям Константинополя25.

Ситуация резко изменилась с угрозой вступления в войну Англии. Эти изменения затронули не только германские планы, но непосредственно сказались и на англо-турецких отношениях. На одном из трех заказанных в Англии дредноутов («Султан Осман») работы близились к завершению, а другой – «Решад V» был практически готов к передаче в начале июля. Неожиданно для турок в Лондоне сначала решили задержать ходовые и артиллерийские испытания, а 28 июля Адмиралтейство реквизировало оба турецких дредноута. Передача этих линкоров в состав британских военно-морских сил была тем более обидна, что она произошла после того, как турки внесли за них последние денежные переводы и даже выслали в Англию команды для знакомства с кораблями. На заявление турецкого капитана, находившегося с матросами на транспорте, что он готов высадить свою команду на «Решаде V» и поднять на нем турецкий флаг, последовало распоряжение Адмиралтейства воспрепятствовать этой попытке, а в случае необходимости разрешалось использовать силу26.