Королевская кровь. Книга вторая - Ирина Котова

— Вы хозяин дома? — поинтересовался Люк, пожимая протянутую руку. Рукопожатие было крепким, и он намеренно сделал кисть вялой.

— Совершенно верно, — улыбнулся мужчина. — Я хозяин этого поместья. Соболевский, Роман Дмитриевич.

— Давно хотел попасть к вам, — вполне искренне сообщил Люк, оглядываясь в поисках официанта. Двигаться приходилось чуть нервно, чтобы имитировать действие наркотика.

— Что же, счастлив, что наши желания совпали, — приятно ответил Соболевский. Он вообще был приятным. Ухоженным, спортивным, высоким — чуть ниже Люка, с чисто выбритым лицом, хорошо поставленным голосом и теплыми карими глазами. Одет хорошо, но без пафоса, в поло и аккуратно выглаженные брюки. Такому человеку хотелось доверять и деньги, и секреты.

— Присоединитесь к моему столу? — пригласил он.

Играли восьмерками, за круглыми столами, накрытыми темно-синим сукном. За одним столом с Люком оказался не только хозяин дома, но отцы его дружков, в том числе и родитель Крис и Бориса Валенских, и пара аристократов, с которыми он был шапочно знаком. Сопровождающие дамы были явно слишком молоды для того, чтобы быть матерями и женами. Скорее всего, эскорт или любовницы.

Игра была простой — на выбывание. Каждый делал ставки, а оставшийся получал куш. Раздали карты, и игра началась. Как и разговоры — ведь приходили не поиграть — решить дела.

Говорили о политике, экономике, о новой королеве, все вежливо, но с явным негативным подтекстом. Люк активно участвовал в разговоре, чувствуя, как наблюдают за его реакцией на малейшую критику в адрес монархии, и разговор этот становился все смелее. Крис дышала ему в затылок, периодически приносила коньяк, сверкала драгоценностями и декольте. Ее отец поглядывал на дочь вполне одобрительно. Ну да, как бы ни был богат Кембритч, всегда есть вероятность поймать еще более выгодную добычу. Тем более, что потенциальный зять, заливающийся алкоголем и немного бессвязно разговаривающий, вряд ли мог стать подспорьем в бизнесе.

— Я вообще считаю, что монархия — устаревшая форма правления, — говорил он все громче. Править должны аристократы и первые люди страны, выбираемые достойным — он отсалютовал бокалом в сторону собеседников — сообществом. А королевы, короли…да что говорить, все мы повязаны теперь с вассалитетом и слова лишнего сказать не можем…

— Вы высказываете очень смелые мысли, — заметил хозяин дома и поднял на Люка глаза. И если б виконт не был к этому готов, его бы пробили. Он ожидал «чтения», но не такой мощи.

— Если бы вы знали, насколько смелые у меня мысли, — рассмеялся он пьяно, услужливо пуская менталиста в сознание и показывая ему только то, что нужно было показать. Его общение с отцом по поводу «выгодной женитьбы» и «политически правильного геройского поступка» во время коронации, лицо королевы, переспрашивающей простые вещи, свои намеренные размышления по поводу, раздражение, неприязнь к принцу-консорту, страх перед Тандаджи…

Он старательно пялился на декольте спутницы Лапицкого-старшего и представлял себя и ее где-нибудь в темном углу.

Соболевский перевел взгляд на томно отвечающую на взгляд девушку, улыбнулся.

— А что у вас за дела с господином Тандаджи, виконт? Поделитесь?

Рано Люк расслабился. И снова ощущение чужого присутствия в голове, и сумасшедший контроль, чтобы не показать лишнего — только отрывки встреч, события шестилетней давности и сегодняшний скандал. Он глотнул коньяка, поморщился. Ответил, намеренно медленно и невнятно, повторяя слова, как уже очень пьяный человек.

— Мне неприятно об этом говорить, господин Соболевский, но этот иммигрант держит меня на крючке. Приходилось поставлять ему кое-какую информацию, надеюсь, все поймут, если я не буду озвучивать, какую. Но всему есть предел, знаете ли.

Был его ход, и он уставился на свои карты.

«Ходи дамой треф», — шепнули в голове.

Он положил на стол даму.

«Почеши нос»

Он сморщился, потер пальцами нос.

«Сними галстук, он тебе мешает, душит, давит»

— Что-то душно, — пробормотал Кембритч, старательно думая о галстуке, ослабляя, а потом и снимая его.

Его отпустили, и он проигрался через одного, вышел курить. На улице смеркалось. Во всяком случае, кто менталист, теперь понятно. Странно, что его нет в списках выпускников магакадемий страны. Может, учился где-то за границей?

Поздней ночью ему позвонил Тандаджи и сказал, что получил результаты прослушки. Общались Валенский с хозяином дома.

— Понаблюдать надо за ним, — сказал хозяин, — вроде чист, но что-то меня смущает. А я привык доверять интуиции. Подумаем, время еще есть. Если надумаем, он подходит идеально.

Люк поговорил еще немного, отложил трубку. Сейчас азарта он не ощущал. То, что творилось внутри, скорее, называлось сожалением.

Магунивер, четверг

В четверг Матвей Ситников сидел с друзьями в столовой и попивал чай. Еду он здесь не заказывал, любил готовить сам. Исключением были особо удававшиеся поварам булочки, но они-то как раз закончились перед ним. И теперь одногруппники радостно уминали сладкую сдобу, а он учился смирению.

В зал впорхнули первокурсницы, и он поискал взглядом Алину и не нашел. Ну конечно, когда ей есть, наверняка опять сидит перед аудиторией и читает что-нибудь к паре.

— Так, пацаны, жертвуем мне целые булочки, — пробасил он. — Потом отдам деньги. Кто не зажмотничает — тот мужик.

— А зачем? — спросил Поляна, с сожалением кладя на тарелку вторую из купленных плюшек и пододвигая к другу. Один из одногруппников тоже поделился, еще и приятного аппетита пожелал. — Умеешь ты кайф обломать, Сита.

— Девочку надо покормить, — тихо пробормотал Ситников, заворачивая добычу в салфетку, но его услышали, заржали.

— Тебя на малолеток пробило? — спросил один, и остальные с жадным любопытством уставились на Ситникова… — Ее-то надо откармливать, это точно, чтоб подросла. Ты не из-за нее драку устроил, кстати? Было бы круто.

— Нет, — ответил Матвей весомо, — говорил же уже. Тротт попросил помочь наглядно показать девушкам необходимость боевых формул…

— Ну да, ну да, — фыркнул одногруппник.

— Ну да, — пожал мощными плечами Ситников. — И не распускай язык, Юлик, ты ж не баба. Жуй давай свои макароны.

Поляна успокаивающе похлопал его по плечу, и Матвей встал, не обращая внимания на смешки друзей, пошел к выходу, захватив булочки.

Но его перехватили однокурсницы Алинки, окружили, и ее соседка, Наталья, поблескивая глазами, спросила:

— Матвей, ну скажи, умираем от любопытства, не откажи красивым девушкам. Ты из-за чего вчера на профессора Тротта набросился? И почему тебя не исключили? Мы никому не скажем, честно!