Неизбежная могила (ЛП) - Джоан Роулинг

— Грех жаловаться, но почему именно здесь? — спросил Барклай десять минут спустя. Уроженец Глазго появился в комнате с красным ковровым покрытием последним и, поскольку у него был выходной, успел заглянуть в бар наверху, чтобы купить себе кружку пива.

— На случай, если Литтлджон решит вернуться в офис, — ответил Страйк.

— Мы же не собираемся строить планы по его уничтожению, да?

— Возможно, ему недолго осталось у нас работать, так что ему больше нет необходимости знать о делах агентства, — объяснил Страйк. — Завтра я провожу собеседование с приятелем Уордла, и если все пройдет гладко, Литтлджон будет уволен.

Шах, Мидж и Барклай хором ответили: «Хорошо». Страйк заметил, что Пат промолчала.

— Где он сейчас? — спросила Мидж.

— С Фрэнками, — сказал Страйк.

— Кстати говоря, у меня есть кое-что на них, — заметил Барклай, доставая из внутреннего кармана пиджака два листа бумаги, которые, когда он их раскрыл, оказались ксерокопиями новостных статей. — Я все думал, сможем ли мы уличить их в мошенничестве с пособиями, и в итоге нашел вот это.

Он подтолкнул бумаги к Страйку. Обе статьи были небольшими, но в одной из них красовалась фотография старшего брата. Фамилия была указана не та, под которой в настоящее время жили братья Фрэнки, хотя имена остались прежними.

— Младший попался на появлении в общественном месте в непристойном виде, — сказал Барклай Шаху и Мидж, пока Страйк читал. — Получил условный срок. Считается, что старший является опекуном младшего. Понятия не имею почему.

— А тот, что постарше, был осужден за преследование, — сказал Страйк, читая вторую статью, — другой актрисы. Судья приговорил его к условному сроку, потому что он присматривает за своим братом.

— Типично, — сердито произнесла Мидж, стукнув стаканом по столу к легкому недоумению Шаха, сидевшему рядом с ней. — Я сталкивалась с подобным, черт возьми, раз пятьдесят, пока служила в полиции. Таким как они, дают слишком много поблажек, а потом удивляются, когда одного из этих уродов обвиняют в изнасиловании.

— Хорошая работа, Барклай, — сказал Страйк. — Думаю...

У Страйка зазвонил мобильный, и он увидел номер Литтлджона. Страйк ответил.

— Видел только что, как Фрэнк Первый просовывает что-то в конверте через окошко для почты, — сказал Литтлджон. — Отправил видео.

— Где он сейчас?

— Уходит.

— Хорошо, я позвоню клиентке и предупрежу ее. Не спускай с него глаз.

— Принято.

Литтлджон повесил трубку.

— Только что Фрэнк Первый просунул что-то в почтовый ящик клиентки, — сообщил Страйк остальным сотрудникам.

— Снова мертвые птицы? — спросила Мидж.

— Нет, если только они не помещаются в конверт. Думаю, нам следует предупредить полицию, что у Фрэнков есть судимости по прежним фамилиям. Визит констебля мог бы заставить их присмиреть. Я об этом позабочусь, — добавил Страйк, делая пометку. — Есть новости по Йети?

— Вчера он снова был в «Челси Клойстерс», — сказал Шах.

— Та девушка, с которой ты сфотографировал его на улице, для нас бесполезна, — сказала Мидж Страйку. — В закусочной, расположенной дальше по улице, я разговорилась с ней. Сильный восточноевропейский акцент, очень нервная. Им ведь говорят, что они едут в Лондон за модельными контрактами, так? Я надеялась, ее привлечет внушительная сумма от прессы, если она сдаст его, но, видимо, она слишком напугана, чтобы говорить.

— Одному из нас нужно проникнуть туда под видом клиента, — сказал Барклай.

— Мне кажется, его жене будет достаточно фотографий, на которых он заходит туда и выходит, — вставил Шах.

— Она думает, что он сможет это как-то объяснить, — сказал Страйк, получивший в то утро от клиентки раздраженное электронное письмо. — Ей нужно что-то такое, от чего он не сможет отвертеться.

— Типа, фотография, на которой ему реально отсасывают? — спросил Барклай.

— Это не повредит. Вероятно, лучше будет проникнуть в здание в качестве рабочего или, например, инспектора по технике безопасности, а не клиента, — сказал Страйк. — Таким образом предоставляется свободный доступ ко всем помещениям и возможность застать его выходящим из вип-комнаты.

Последовало обсуждение вопроса о том, кто из детективов должен взяться за эту работу, и его возможное прикрытие. В конце концов было решено, что это будет Шах, который во время предыдущего дела успешно выдавал себя за международного консультанта по продаже антиквариата.

— Подвыпивший инженер-теплотехник, — сказал он.

— Сделаем тебе поддельное удостоверение личности и документы, — предложил Страйк.

— Так мы беремся за новое дело из листа ожидания? — спросила Мидж.

— Подожди немного, — сказал Страйк. — Давай сначала убедимся, что у нас есть замена Литтлджону.

— Кто завтра поедет к «пластиковому камню»? — спросил Барклай.

— Я, — ответил Страйк.

— Может быть, она уже готова выйти из игры, — произнесла Мидж. — Месяц прошел.

— Пока она не нашла ничего, что Эденсор мог бы использовать против церкви, — сказал Страйк. — Ты же знаешь Робин: никаких полумер. Ладно, думаю, это все. В случае чего сообщу вам о замене Литтлджона.

— Можно тебя на пару слов? — спросил Шах Страйка, когда остальные направились к двери.

— Да, конечно, — Страйк сел обратно. К его удивлению, его сотрудник достал из заднего кармана экземпляр «Прайвет Ай»64.

— Ты читал это?

— Нет, — ответил Страйк.

Шах пролистал журнал и протянул его через стол. Страйк увидел колонку, обведенную ручкой.

Эндрю «Медоед»65 Хонболд, королевский адвокат Великобритании, любимый юрист знаменитостей по делам о диффамации66 и самопровозглашенный арбитр морали, возможно, вскоре будет отчаянно нуждаться в собственных услугах. Безусловно, давнее предпочтение Медоеда, отдаваемое хорошеньким юным помощницам, вполне себе отеческое. Однако, как свой источник в Лавингтон-Корт-Чамберс информирует «Ай», молодая брюнетка с пышными формами распространяет рассказы о доблести и выносливости Медоеда в контексте, отличном от принятых в зале суда. Вдобавок ко всему красивая юристка предсказывает неизбежную гибель брака Медоеда с праведной леди Матильдой.

Приверженцы лондонских благотворительных мероприятий, Хонболды женаты уже 25 лет, и у них четверо детей. В недавнем обзоре «Таймс» подчеркивается исключительная честность самого известного в Великобритании специалиста по борьбе с распространением порочащих сведений.

«Я на собственном опыте убедился, какой эффект оказывают оскорбления и инсинуации на незаслуженно оклеветанных людей, — возмущается Медоед, — и лично я бы усилил существующие законы о диффамации, чтобы защитить невинных».

По слухам, нескромная дама, фигурирующая в этом деле, теперь выказывает свою благосклонность некоему Корморану Страйку, частному детективу, который удостаивается все большего внимания прессы. Получала ли она советы по поводу скрытых