Избранное дитя, или Любовь всей ее жизни - Филиппа Грегори

Я прискакала домой в туче пыли, на небе не было ни облачка, что предвещало хорошую погоду на завтрашний рабочий день. За один день мы справились с работой на двух лугах, а нам еще предстояло вспахать и засеять акры и акры земли.

Бросив поводья Джему, я вошла в дом и быстро поднялась к себе. По дороге мне встретился Страйд и предупредил, что до обеда осталось не так уж много времени.

Я сделала гримаску и умоляюще сложила руки:

— Страйд, пожалейте меня, пожалуйста! Я сегодня в поле с раннего утра. Если вы хотите есть вайдекрский хлеб, то нужно быть снисходительным к сеятелям. Будьте добры, отложите обед на полчаса, чтобы я успела принять ванну и смыть усталость с моего тела. Сейчас я чувствую себя как старуха.

Невозмутимый Страйд снизошел к моим мольбам и, вместо того чтобы сделать мне выговор, спокойно глянул на дедушкины часы в холле и сказал:

— Хорошо, мисс Джулия. Я скажу леди Лейси и доктору Мак-Эндрю, что обед откладывается.

Итак, я успела принять ванну, такую горячую, что вся стала розовой, как речная форель, и спустилась к обеду с капельками пота от жары на кончике носа, благоухающая лучшим мылом и туалетной водой, купленными в Бате, и одетая в нарядное бледно-голубое платье.

Ричард оценил мою вновь появившуюся уверенность в себе. Он заметил это по тому, как я шутила с дядей Джоном и как кивнула Страйду. Он видел, что изменилось мое отношение к маме — нет, я не стала менее любящей и почтительной дочерью, но теперь мы говорили как равные. Бату удалось не только научить меня танцевать, завивать волосы и элегантно одеваться. Поборов мои страхи, он превратил меня в женщину, которая умеет принимать решения, умеет отдавать приказы и заставлять их выполнять, умеет дать обещание и сдержать его, умеет дать отпор грубому обращению.

Примерно так я думала тем вечером.

Это был мой вечер. Около моего прибора стояли оранжерейные цветы и самые разнообразные подарки, присланные и из далекого отеля в Бельгии Джеймсом, и из коттеджа маленького Джимми Дарта. Но это также был и вечер Ричарда. Нам всем хотелось узнать, как ему понравилась университетская жизнь и есть ли у него там друзья. Ричард с удовольствием развлекал нас весь вечер забавными рассказами и заставлял смеяться без умолку анекдотам о старших студентах.

— Говорят, среди них царят совершенно дикие нравы, — тревожно спросила мама. — Надеюсь, у тебя не бывает с ними стычек, Ричард?

— Что за чепуха, тетушка-мама! — ласково смеясь, возразил Ричард. — Они самые старшие в университете, и им нет никакого дела до нас. Между нами лежит целая пропасть, и такая скромная персона, как я, не представляет для них интереса.

Он весело рассмеялся. Но я достаточно хорошо знала своего кузена, чтобы понять, что такое положение дел вряд ли забавляло его. Он не мог быть первым в университете, и по странному совпадению это происходило именно в то время, когда я стала обеими ногами на землю, когда я почувствовала себя независимой женщиной со своими собственными желаниями и работой, которую, кроме меня, никто не мог бы сделать.

Я окинула Ричарда оценивающим взглядом. Он всегда будет дорогим моему сердцу кузеном, но сегодня моя земля значила для меня слишком много. Там утром, на поле, я бежала к нему, и он мог бы взять меня, но сейчас, когда я владела своими чувствами, я смотрела на него так, будто бы видела в первый раз. И мне вдруг показалось, что этому молодому человеку мне бы не следовало доверять даже команду пахарей.

Я громко рассмеялась при этой мысли, и мама спросила, что меня так рассмешило. Мне пришлось выдумать какую-то чепуху, чтобы отвлечь от себя внимание. Ричард прибыл домой из Оксфорда, а я все последние дни проводила в полях, и для всех стало очевидным, как было очевидным для Экра с самого начала, что именно я унаследовала отношение Лейси к земле, а Ричард никогда не сможет любить ее и заботиться о ней так, как люблю и забочусь о ней я.

Глава 19

Мама держала Экр да и всех нас в Дауэр-Хаусе в строгом подчинении правилу субботнего дня, и даже сейчас, в разгар работ, она не собиралась отказываться от него. К моему удивлению, Ральф Мэгсон согласился с ней и, когда я выразила некоторое недоумение, бросил на меня косой взгляд и ответил вопросом на вопрос:

— А как вы посмотрите на то, чтобы сделать все воскресенья выходными днями и дать крестьянам неделю отдыха каждые полтора месяца?

Из церкви мы вернулись уже к завтраку, и мама позволила нам прогуляться верхом с условием, что мы не выедем из нашего поместья.

— Я уезжаю завтра рано утром, — сказал Ричард. — Не съездишь ли со мной на прогулку, Джулия?

— С удовольствием, — ответила я. — Только мне надо переодеться.

— Тогда поторопись, — сказал он привычным безапелляционным тоном командира.

Я помчалась к себе в спальню. Теперь к моим услугам было три амазонки на выбор — самая первая, кремовая, уже изрядно поношенная, и две другие, более новые, — одна серая, подобранная в тон моих глаз, с таким же твидовым жакетом, и вторая — глубокого сливового цвета. Я выбрала серую, и, когда спустилась в гостиную, Джон втянул в себя со свистом воздух и устремил глаза на маму со значением, которого я не могла понять.

— Это только потому, что Джулия носит ее цвета, — ответила мама на невысказанный вопрос. — Она всегда носила серый, когда была во втором трауре после смерти отца.

Джон кивнул, и я поняла, что они говорят о Беатрис.

— Но сходство просто поразитель… — начал он.

— Ничего подобного, — прервала его мама с резкостью, далекой от ее обычной манеры. — Дело только в платье.

— Но это красивое платье? — меня больше не интересовало прошлое, и я была далека от суеверий. — Вам оно нравится, дядя Джон?

— Мне не нравится, что вы тщеславная маленькая мисс, — шутливо ответил он, — напрашивающаяся на комплименты. Но платье действительно очень красивое, и у меня вполне очаровательная племянница, у которой к тому же прекрасная лошадь. И вы очень подходите друг другу, обе в серых тонах. А теперь ступайте красоваться где-нибудь в другом месте, сквайр Джулия. Мне надо работать.

— Я тоже работаю! — нахально заявила я. — Я собираюсь в Экр проверить, запасли ли гравий и песок, чтобы мостить дорогу.

— И вправду сквайр, — улыбнулся Джон. — Что ж, делайте вашу работу. А на обратном пути загляните, пожалуйста, в Холл. Я хочу знать, будет ли продолжаться работа на стройке. Вчера рабочие предупредили меня, что, если ветер будет слишком сильный, они не станут работать.

Я кивнула и ушла, глубоко безразличная к тому, что мое сходство с Беатрис заставило Джона затаить дыхание. Мы с ним когда-то пришли к соглашению, что будем мириться с существованием призрака Беатрис, и теперь довольно легко его поддерживали.