Золотая ветвь - Джеймс Фрезер

Таким образом, мы можем предположить, что такие названия, как Масленица, Смерть, Лето, вошли в обиход сравнительно поздно и не выражают адекватно природу и существа, которые олицетворялись или воплощались в рассмотренных нами обычаях. Уже сам отвлеченный характер этих названии говорит об их недавнем происхождении: олицетворение времени года в таких названиях, как Масленица и Смерть, или абстрактное понятие смерти никак нельзя назвать примитивными, Однако сами по себе эти обряды несут отпечаток седой древности. Поэтому мы можем предположить, что идеи, которые эти обряды воплощали, изначально отличались большей простотой и конкретностью. Понятие дерева, возможно дерева определенного сорта (у некоторых первобытных народов отсутствует абстрактное понятие дерева) или даже того или иного отдельного дерева, является достаточно конкретным, чтобы составить основу, на которой началось постепенное формирование более древней идеи духа растительности. Но эту общую идею растительности, должно быть, легко было перепутать с понятием времени года, в которое она себя проявляет, следовательно, простой и естественной была замена понятий духа дерева или духа растительности понятием Весны, Лета или Мая. Опять же конкретное понятие умирающего дерева или умирающей растительности в процессе обобщения должно было сходным образом незаметно привести к абстрактной идее смерти. Так что обычай выноса весной умирающей или умершей растительности как подготовительное мероприятие к ее возрождению со временем должен был перерасти в попытку изгнания Смерти вообще из той или иной деревни или местности. Мнение о том, что в этих весенних церемониях фигура Смерти на самом деле символизирует умирающую или умершую зимнюю растительность, получило горячую поддержку В. Маннхардта. Он подтверждает это аналогией между словом «смерть» и названием духа спелого хлеба. Дух спелого хлеба обычно мыслится не мертвым, но старым, почему его и зовут Стариком или Старухой. Но в некоторых местах последний срезаемый сноп, считающийся вместилищем духа хлеба, именуется «мертвецом». Детям не позволяют ходить в хлебные поля, потому что там якобы обитает Смерть. А в игре, в которую саксонские ребятишки из Трансильвании играют во время сбора кукурузы, Смерть олицетворяет мальчик, с головы до ног обернутый кукурузными листьями.

Борьба между Летом и Зимой. В народных крестьянских обычаях контраст между зимней спячкой сил растительности и их бурным возрождением весной принимает иногда форму драматического состязания между актерами, которые играют роли Зимы и Лета. Так, в шведских городах 1 мая две группы молодых людей верхом на лошадях съезжались будто бы для того, чтобы биться насмерть. Одну из них возглавлял закутанный в меха парень, олицетворявший Зиму. Для того чтобы продлить холодную погоду, он бросал снежки и лед. Другой группой командовал человек, символизирующий Лето, весь в свежих листьях и цветах. Между ними инсценировалась схватка, победа в которой неизменно оставалась за партией Лета. Эта церемония обычно кончалась пиршеством. Кроме того, в районе среднего Рейна олицетворяющий Лето человек, с ног до головы покрытый плющом, борется с олицетворением Зимы, покрытым мхом или соломой, и в конце концов одерживает над ним победу. Побежденного бросают на землю, где с него срывают его соломенное одеяние, которое разрывается на куски и разбрасывается, в то время как юные товарищи противников, чтобы отметить поражение Зимы Летом, поют песню. После этого они переносят из дома в дом летние гирлянды или ветки и собирают дары: яйца и бекон. Иногда человека, который разыгрывал роль Лета, одевали листьями и цветами, а на голове у него красовался венок. В Палатинате инсценировка борьбы Зимы и Лета имеет место в четвертое воскресенье поста. В этот же день аналогичное представление устраивалось обычно по всей Баварии. В некоторых местах этот обычай сохранился вплоть до середины XIX века и даже позже. В то время как Лето появлялось на сцене во всем зеленом, с развевающимися лентами, неся с собой цветущую ветку или маленькое деревце с яблоками и грушами, Зима выступала в шапке и меховом кожухе и несла деревянную лопату для уборки снега или цеп. В сопровождении одетой в соответствующие наряды свиты они проходили по всем деревенским улицам и останавливались перед домами, распевая куплеты из старинных песен, за что получали хлеб, яйца и фрукты. Наконец после короткой схватки между Летом и Зимой побежденную Зиму окунали в деревенский колодец или с криками и смехом прогоняли из деревни в лес.

В Гепфритце (Нижняя Австрия) во вторник на масленичной неделе по домам ходили двое людей, олицетворявших Лето и Зиму. Ребята встречали их с огромной радостью. Крестьянин, олицетворявший Лето, был одет во все белое и нес в руках серп. На голове его товарища, который играл роль Зимы, была меховая шапка, руки и ноги его были обернуты соломой, и он нес цеп. В каждом доме они поочередно пели песни. В Дремлинге, в Брауншвейге, вплоть до настоящего времени состязание между Летом и Зимой разыгрывается каждый год на Троицу группой мальчиков и группой девочек. Мальчики бегают от дома к дому с песнями, криками, звонят в колокольчики; все это делается для того, чтобы прогнать Зиму. За ними с нежным пением идут девочки во главе с Майской Невестой. Девочки одеты в яркие платья, украшены цветами и гирляндами — они символизируют радостный приход весны. Прежде роль Зимы играло соломенное чучело, которое несли мальчики; ныне ее разыгрывает переодетый человек.

У эскимосов Северной Америки состязание между олицетворениями лета и зимы, которое в Европе давно выродилось в простое представление, до сих пор происходит как магическая церемония, имеющая своей целью повлиять на погодные условия. Осенью, когда бури предвещают скорый приход унылой полярной зимы, эскимосы делятся на две группы, которые получают прозвища Белых Куропаток и Уток. В число Белых Куропаток входят все эскимосы, родившиеся зимой, а в число Уток — родившиеся летом. Затем обе эти партии хватаются с противоположных концов за веревку из тюленьей кожи и лежа стремятся перетянуть друг друга. Если Белые Куропатки проигрывают, побеждает лето, а это значит, что зимой будет преобладать хорошая погода.

Смерть и воскресение Кострубонько. Похоронные церемонии вроде похорон Масленицы или выноса Смерти носят в России имена мифических персонажей: Кострубонько, Костромы, Купалы, Лады и Ярилы. Эти обряды совершаются весной или в середине лета. Так, в Украине бытовал обычай отмечать в пасхальную неделю похороны божества весны, по прозвищу Кострубонько. Вокруг девушки, которая лежала на земле, притворившись мертвой, медленно двигался хоровод с песней:

Умер, умер наш Кострубонько! Умер, умер наш дорогой!

Неожиданно девушка вскакивала на ноги, и хор радостно восклицал:

Ожил, ожил наш Кострубонько! Ожил, ожил наш дорогой!

Накануне Иванова дня украинцы делают из соломы чучело Купалы, которое обряжают в женские одежды, украшают ожерельем и венком из цветов, затем срубают дерево и, украсив его лентами, устанавливают в выбранном месте. Около дерева, которое они называют Мареной (Зима или Смерть), помещается это соломенное чучело и стол, уставленный спиртными напитками и яствами. После этого зажигается костер; юноши и девушки с чучелом в руках попарно прыгают через него. На следующий день они срывают с дерева и с чучела все украшения и бросают их в реку. В день св. Петра, 29 июня, или на следующее воскресенье в России совершают похороны Костромы, Лады или Ярилы. В Пензенской и Симбирской губерниях эти похороны происходили следующим образом. 28 июня зажигался костер, а на следующий день девушки выбирали одну из их числа на роль Костромы. Подруги приветствовали избранницу глубокими поклонами, сажали на доски и несли на берег реки. Здесь девушки окунали ее в воду, в то время как самая старшая из них била в сплетенную из лыка корзину, как в барабан. Потом они возвращались в деревню. День кончался шествиями, играми и танцами. В Муромской области Кострому изображало соломенное чучело, одетое в женские одежды и украшенное цветами. Его клали в квашню и с песнями несли на берег реки или озера. Здесь толпа делилась на две половины, одна из которых нападала на чучело, а другая его защищала. В конце концов нападающая сторона одерживала победу, срывала с чучела его одежды и украшения, разрывала их на куски, топтала ногами солому, из которой оно было сделано, и бросала ее в реку. В это время защитники чучела, закрыв лицо руками, делали вид, что оплакивают Кострому. Жители Костромской губернии совершали похороны Ярилы 29 или 30 июня. Выбирался старик, которому давали маленький гроб с находившимся в нем чучелом, похожим на Приапа, олицетворением Ярилы. Этот гроб старик, сопровождаемый женщинами, которые пели погребальные песни и выражали жестами горе и отчаяние, выносил за город. В открытом поле вырывали могилу и в нее с рыданиями и воплями опускали чучело, после чего начинались игры и танцы, напоминающие погребальные обряды древних язычников-славян. Жители Украины клали чучело Ярилы в гроб и после захода солнца проносили по улицам в сопровождении пьяных женщин, которые все время печально повторяли: «Он умер! Он умер!» Мужчины поднимали и трясли чучело, как будто хотели вернуть к жизни мертвеца. Они говорили женщинам: «Женщины, не плачьте, я знаю то, что слаще меда». Однако женщины продолжали причитать и петь, как на похоронах: «В чем он виноват? Он был такой хороший. Он уже не поднимется больше. И как мы будем без тебя? Что за жизнь нам без тебя? Поднимись хотя бы на часок. О, он не встает, он не встает». В заключение Ярилу зарывали в могилу.