Отряд "Омега" - Кирилл Якимец

— Не надо. Не кричи.

Василий попытался успокоить Бориса. Борис взял себя в руки.

— Да. Надо лететь. Я там за рощей дорогу видал, и, кажется, нам вдоль нее.

Ольга подняла аппарат над деревьями. Сверху хорошо была видна дорога, мощеная большими каменными плитами. Борис то выглядывал из открытого дверного проема вниз, то, смотрел прищурившись, в окно. Прикидывал в уме, что-то бормотал. Снова смотрел в окно.

А впереди показались строения — явно заброшенные, но все еще величественные. Портики опирались на крашеные мраморные колонны. Краска облупилась, по мрамору тут и там шли трещины. Улицы, мощеные теми же плитами, что и дорога. Дома с уютными двориками. В некоторых двориках — сухие фонтаны. И люди. Точнее…

Их, конечно, нельзя было назвать людьми. Но и блидами их тоже называть не хотелось. Они не вызывали ненависти. Они вызывали только жалость и скорбь.

Одинокие неподвижные фигуры сидели на скамейках во двориках или у ворот своих домов. Обтянутые кожей черепа. Выцветшая одежда. Несколько раз Ольга снижалась, чтобы приглядеться получше. Борис отворачивался от окна. Он представлял себе детей, высохших в колыбелях, раскачиваемых электронными няньками; компьютеризированные больницы, полные высохших тел… Даже домашние собаки и кошки, которым насыпает пищу в мисочки кухонный комбайн, подключенный к домашней компьютерной сети!

Борис зажмурился, снова открыл глаза. Попытался сосредоточиться на дороге…

— Вон! Точно! Подними повыше.

Ольга подняла аппарат. И Борис увидел крутой спуск, по дну которого проходит самая тихая улица Казани — улица Низенькая. Здесь по дну тоже проходила улица, а по ее сторонам громоздились корпуса, облицованные зеленым гранитом. Институт Сенеки.

Минут пятнадцать летали над институтом, выискивая тот самый двор, куда однажды вышли два мирных болтливых старичка, чтобы испытать свое изобретение — прибор для перемещения между мирами. Наконец, Борис узнал место.

Шлем Искандера приземлился на мраморные плиты, между пышным сухим фонтаном и узкой дверью. Выходя из аппарата, Борис прихватил с собой мозг Комнина.

— Зачем? — спросила Ольга.

— А нам он зачем? Понимаешь, Оль, мне кажется… Ему место там. Он должен встретиться со своим Хозяином. И что-то произойдет.

— Это уж точно, — прошептал Василий.

Чувствовал он себя отвратительно. Ему было страшно. А может, не страшно, а противно. Наверное, это от тишины. В той роще пели птицы… Вообще, если бы не беседка с высохшим стариком, то луг и роща просто казались настоящим раем.

А здесь, через несколько миль, был ад — не жаркий ад, где звучат стоны и где ифриты мучают грешников, а тихий, холодный, как мрамор, компьютерный ад. Ад, в который попали не только грешники. Ад, в который попали ВСЕ.

Внутри здания у дверей сидела одинокая фигура в черной тоге. Наверное, привратник. Такая же, как у всех, прямая спина, такие же обтянутые кожей кости, такие же тусклые глаза. Борис старался не смотреть в сторону привратника.

Где же могли обитать старички? Явно не далеко от этой двери: машинка у них была тяжелая, на колесиках. А с другой стороны, они же хотели отнести компьютер в музей…

Внезапно Борис почувствовал, что мозг Комнина в его руках стал теплее. Внутри стального черепа что-то тихонько щелкало.

Борис понес череп вперед, к мраморной лестнице, широким полукругом уходившей на второй этаж. Щелканье прекратилось, мозг Комнина начал остывать.

Так… Борис вернулся к двери.

— Что с тобой? — испуганно спросила Ольга.

— Все нормально. Комнин ищет дорогу.

Борис обошел привратника и направился к другой лестнице, узкой, уводившей вниз. Череп снова защелкал и начал греться.

— За мной, — коротко скомандовал Борис.

Лестница окончилась в небольшой квадратной комнатке, освещенной единственным тусклым плафоном. По периметру вдоль стен тянулась широкая полка, уставленная какими-то полуразобранными приборами. Нет, не какими-то, а совершенно определенными.

Борис догадался, что это компьютеры.

И среди этих компьютеров один был включен.

Борис сразу его узнал. Бежевый корпус, вон даже царапина от балки, упавшей во время пожара.

На полу под полкой громоздился еще один знакомый Борису прибор — тяжелый ящик на колесиках. И тоже работал.

— Он?

Рядом стояла Ольга. Борис положил на пол череп Комнина.

— Он. Спасибо вашему толстяку. Привел.

— А что там на мониторе?

— Нет!!!

Борис обогнал Ольгу и встал перед ней, загораживая мерцающий монитор.

— Не гляди. И вы не глядите, ясно? Это смерть. К клавиатуре тоже не прикасайтесь.

Василий и Хафизулла кивнули. Ольга сложила руки на груди.

— Хорошо. Что теперь делать?

— Как что?

Василий поднял бластер, поставил разряд на максимум.

— Борис, отойди. Я сейчас…

Но Борис остался на месте.

— Подожди. Меня мучает один вопрос. Точнее, много вопросов. Но звучат все, как один. Каким образом? Как она это делала?

— Кто?

Борис все еще держал бластер в вытянутой руке.

— Программа. Я в нее ничего такого не вкладывал… Отчасти я уже догадался, как это произошло. Я же делал вирус. Для уничтожения сети. Программа восприняла саму себя как часть сети. И переписала себя — в себя же!..

Ольга пожала плечами. Василий замотал головой.

— Ну и…

— Она сама себя деформировала. И не раз. Я думаю, она постоянно делает одно и то же — и постоянно меняется. Мне интересно, что с ней стало. Просто так посмотреть ее невозможно, конечно, но, может, мне удасться…

— Ах ты, гнида! Свиные уши! Ты сюда что пришел, наукой заниматься?!

Василий направил бластер Борису в грудь.

— Отойди. Я и тебя спалю сейчас вместе с этой дрянью. Отойди, прошу…

На лице Василия заиграли желваки.

— Приказываю. Раз, два…

— Постой.

Между Василием и Борисом встала Ольга.

— Все не так просто. Ты помнишь, что творится у нас дома. Нужно навести порядок. Нужно оружие. А это…

— Помню! Помню! — заорал Василий, — а ты что, не помнишь? А из-за чего все? Отойдите! Оба! Ольга… Умоляю.

Внезапно глаза Ольги широко раскрылись. За спиной Василий услыхал какое-то мягкое шуршание, мелькнула черная тень…

Хафизулла, сделав в воздухе сальто, приземлился на корточки за спиной Бориса, вкатился под полки. Никто не успел пошевелиться, а Хафизулла уже спокойно стоял сбоку и прятал назад свой кинжал.

Ольга первая поняла, что он сделал.

— Хаф, ты…

Хафизулла улыбнулся.

— Простите, Идин-ага. Ханум… Эмир прав. Но я не только из-за эмира. Я, все-таки, должен выполнять волю Ордена. Вот, я там провода все перерезал. Смотрите, оно больше не работает.