Творения, том 4, книга 1 - Иоанн Златоуст

8. Чтобы постигнуть тебе мудрость учителя вселенной, посмотри, какое выражение в другом месте он употребил, когда хотел показать, что все, даже и самое славное в настоящей жизни, есть ничто. Видимое, - укажешь ли на огромное богатство, на славу, знатность, первенство, господство, на самое царство, на облеченного диадемою, и на высокий трон, - все это видимое, говорит, временно, является на краткое время и ненадолго доставляет нам наслаждение. Так чего же ты хочешь (заставить) нас искать, если все видимое временно? Тех, говорит, невидимых благ, не этих видимых, но тех, которых не видят телесные очи. Но кто же, скажи, убедит нас пренебречь видимым и искать невидимого? Самая, говорит, природа вещей пусть учит вас тому, что здешние блага, хотя и видимы, но скоро проходят, а тамошние, хотя теперь и невидимы для нас, но вечны, имеют бытие непрестающее, не знают ни предела, ни конца, ни каких-либо перемен, всегда прочны и непоколебимы. Может быть, я представляюсь уже и тягостным, потому что каждый день предлагаю советы; но что же мне делать? Велика зараза греха, велика сила любостяжания, заметна скудость добродетели. Поэтому хочу я хоть беспрестанными увещаниями одолеть недуг и привести к совершенному здоровью приходящих сюда. Для того и изъяснять Писание стараюсь, и представляю образцы добродетели праведных, и не перестаю часто повторять вам одно и тоже, чтобы как-нибудь расположить вас к подражанию праведникам.

Подумаем же, хоть и поздно, о нашем спасении, воспользуемся, как следует, данным нам временем настоящей жизни и, пока есть время, поспешим к покаянию и исправлению своих грехопадений, употребим избыток своих стяжаний на пользу своих душ и, что нам не нужно, то отдадим нуждающимся. Для чего, скажи мне, позволяешь ты быть снедаему ржавчиною золоту и серебру, которые следовало бы передать в руки бедных, чтобы, положив их в это безопасное хранилище, в свое время, когда особенно будешь нуждаться в их помощи, мог ты получить от них пособие? Напитанные тобою здесь, они в тот день отверзут тебе двери дерзновения и примут тебя в вечные кровы свои. Не допустим также, чтобы и одежды наши снедаемы были молью, или без употребления тлели в кладовых, когда столь многие нуждаются в одежде и ходят почти нагими. Предпочтем моли наготствующего Христа и оденем Его, не имущего одежды ради нас и нашего спасения, чтобы, удостоившись одеть Его, услышать нам в тот день: “Был наг, и вы одели Меня” (Мф.25:36). Ужели обременительны и тягостны эти заповеди? Эти блага, говорят они (заповеди), гибнущие, согнивающие, напрасно и без нужды расходуемые, постарайся употребить с пользою, чтобы тебе не потерпеть убытка от их потери, а приобрести от них, напротив, величайшую прибыль. Крайне и даже безмерно бесчеловечно - тратя столь многое для своего наслаждения, излишнее заключать в сундуки и кладовые, не желать облегчить нужды единокровных, отдавать лучше ненужное нам на съедение моли, или червям, на расхищение ворам, и подвергнуться за это наказанию, чем распорядиться им по надлежащему и получить за то награду. Не будем, умоляю, простирать до этого нашу беспечность о спасении своих душ, но, уделив излишнее бедным, приобретем себе заблаговременно великое дерзновение, да удостоимся насладиться неизреченными теми благами, по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

БЕСЕДА 36. "После сих происшествий было слово Господа к Авраму в видении, и сказано: не бойся, Аврам; Я твой щит; награда твоя весьма велика" (Быт. 15:1).

1. Добродетель праведных подобна сокровищнице, заключающей в себе многое и несказанное богатство. Как из такой сокровищницы, хотя бы кто и малую часть взял, может устроить для себя не малое благосостояние, так и в добродетели этого патриарха (Авраама) тоже всякий найдет. В самом деле, вот, почти каждый день предлагая вам наставление из жизни его, и притом, сообщая вам это наслаждение в великом обилии, мы доселе еще не могли пересказать даже и малой части его добродетелей. Так обильны его доблести! И как из источника, изливающего обильные потоки, хотя и все черпают, не только не уменьшают вытекающих из него потоков, но чем больше бывает черпающих, тем с большей силой устремляется течение вод, - так, то же самое видим и в этом досточудном праотце. Сколько, начав от его времени и до настоящего, почерпают из источника его совершенств, - и не только не истощили потоков, но совершенства его еще обильнее открываются. Как некую златую цепь, находим мы в божественном Писании ряд сказаний о нем, в таком порядке, что сперва видим доказательства его собственной мудрости, а потом немедленно за ними следующие воздаяния (ему) от Бога. И чтобы вы убедились, что это именно так, необходимо повторить вам вкратце уже сказанное прежде о нем, и вы увидите как преимущественную силу веры праведника, которую он показал относительно обетований Божьих, так и щедрые ему воздаяния от человеколюбивого Бога. Подлинно, один этот праведник достаточно научает всех нас с ревностью быть готовыми на подвиги добродетели, в надежде на воздаяние свыше, и, видя, как щедр в воздаяниях наш Владыка, с благодушием переносить все, что в настоящей жизни кажется тяжко, питаясь надеждой воздаяний. Вникните же, прошу вас, как он (Авраам) в самом начале приготовил себя, помощью только врожденного нашему естеству разума, не имея никакого постороннего наставника, но еще, будучи воспитан неверными родителями, приготовил, говорю, себя к тому, что удостоился божественного откровения. Так как он еще в раннем возрасте ни в чем не последовал заблуждениям отца, но показал ревность к угождению Богу, то еще в земле халдейской удостоился небесного посещения. Об этом весьма ясно свидетельствует блаженный Стефан, говоря: "Бог славы явился отцу нашему Аврааму в Месопотамии, прежде переселения его в Харран" (Деян.7:2). Ты знаешь, как это явление воззвало его оттуда (из Месопотамии)? Конечно, он, благоугождая Богу, оказывал почтение и к родителям своим; но и (сам) был так много любим отцом своим, что ради него (и отец) удалился оттуда, и по любви к сыну решился оставить отечество свое и поселиться в чужой стране. Но посмотри со вниманием, как самое это посещение Божье, бывшее ему (Аврааму) за первые его добродетели, делает те же его добродетели после того еще более блистательными. Он решился оставить отечественную страну и поселиться в чужой, чтобы исполнить повеление Божье. И готов был, мне кажется, даже без родственников, один сам собой предпринять странствование, но, как я прежде сказал, добродетель этого мужа и его любовь к родителям побуждала и отца сопутствовать ему.

Когда они пришли в Харран, то поставили здесь кущу. А по смерти Фарры (так было имя его отца), Бог снова повелевает ему выйти оттуда. "Пойди", говорит, "из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего, в землю, которую Я укажу тебе" (Быт.12:1). Так как он со всем домом переселился в Харран, то Повелевающий ему оттуда выйти присовокупил: "из земли твоей, от родства твоего", показывая тем, что Ему (Богу) угодно, чтобы он один только совершал странствие и не брал с собой ни брата, то есть Нахора, и никого другого. "Из земли твоей", сказал (Бог), - потому что, прожив там не малое время, они устроили себе в той земле жилище, как бы уже в своем отечестве. И хотя он еще оплакивал родителей, хотя странствование тогда было во многом затруднительно и неудобно, однако, он со всей ревностью поспешил исполнить повеление Господа, не зная даже, где будет конец его странствованию. В самом деле, Господь не сказал ему: иди в ту или эту землю, но - "которую Я укажу тебе". И не смотря на то, что так неопределенно было повеление, он, нисколько не исследуя, исполнил повеленное. Он повел с собой племянника (Лота), показав и в этом свою добродетель: взяв его еще юного, он мало-помалу образовал в нем подражателя своей добродетели, и для того не хотел его оставить, но принял его в участники своего странствия; если отец, рассуждал он (Авраам), будучи неверным, по любви ко мне решился оставить свое отечество, где мы родились и возросли, последовал за мной и кончил жизнь в чужой стране, то тем более я не могу оставить здесь (в прежнем отечестве) сына (моего) брата, юношу, уже с ранних лет обнаруживающего в себе постепенное возрастание в добродетели.

2. Когда, таким образом, во всем показывая свою любовь к Богу, он (Авраам) совершил такое странствие, и, наконец, пришел в Палестину и вступил в пределы хананейские, Бог, желая укрепить его ревность и простереть к нему руку помощи, явился ему и сказал: "потомству твоему отдам Я землю сию" (Быт.12:7). Чего он желал и сильно хотел, то есть продолжения своего рода, то ему Бог немедленно и обещает, вознаграждая его за столь великие труды. Так как по естеству [разумеется бесплодие Сарры] он не имел детей и лета уже не позволяли ему надеяться иметь их, то Бог Своим обетованием ободряет подвижника, делает его еще более мужественным и как бы возвращает ему юность для дальнейших подвигов. И смотри, как этот праведник, после такого обетования, предпринимает еще новый подвиг. Когда наступил голод и была великая скудость в земле ханаанской, он поспешил в Египет; но, желая там найти средства к утолению голода, подвергся еще большим опасностям. Благообразие и красота жены его Сарры угрожали ему смертью. Поэтому, "когда он приближался к Египту", он говорит ей: "я знаю, что ты женщина, прекрасная видом" (Быт.12:11), знаю красоту лица твоего и опасаюсь невоздержания египтян. Итак, если они увидят тебя и узнают, что я обращаюсь с тобой, как женой, тебя они оставят в живых, чтобы удовлетворить свою безумную страсть, меня же умертвят, чтобы без боязни совершить свое беззаконие, потому что тогда некому будет открыть его. Итак, скажи, что я брат твой. Замечай адамантовую душу, замечай сердце, крепче железа. Не поколебало его духа предстоящее несчастье; он и не подумал, и не сказал сам себе: для того ли я оставил свое отечество и, показав столь великое послушание, пришел в чуждую страну, чтобы подвергаться таким бедствиям? Не обещано ли было мне незадолго перед тем: "потомству твоему отдам Я землю сию"? Вот страх прелюбодеяния и смерти возмущает наши души. Но ничего такого он и помыслить себе не позволил. Одно только имел он в виду при таком опасном приключении, как бы из двух предстоящих ему опасностей избежать, по крайней мере, одной.