Юность Бабы-Яги - Владимир Качан

В праведном гневе он опять налил водки обоим и потом заодно приложил и мужскую часть скверной актерской породы:

– И мужики там те же. Их всех, да и меня в том числе, и мужиками-то назвать нельзя. Они будут всю дорогу самовыражаться, пытаться нравиться женщинам и друг другу, и наперед известно, как они нажрутся, какие анекдоты будут травить, как и кому будут кости перемывать и при этом бесконечно п…ть о том, как, кто и кого сыграл. И все закончится в скучном и бессмысленном угаре: кто завтра проснется рядом с актрисой, которую до этого терпеть не мог, оба удивятся, но опохмелятся и все продолжат; кто подерется с лучшим другом, а потом выпьют и забудут; а ещё один будет долго выяснять, кто у него с…здил деньги. Короче, все в этой компании заранее предопределено. А потому, – сделал решающий вывод Вадим, – давай туда не поедем.

– А куда поедем? – спросил Шурец, которому к этому моменту было уже, в общем-то, все равно куда.

– У нас два варианта, – сказал Вадим. – Один спокойный, то есть мы остаемся и встречаем Новый год здесь. Другой – беспокойный, согласно которому мы ищем принципиально новую компанию и принципиально других баб, не из моей балаганной среды. Согласен?

– Согласен, – сказал Саша.

Друзья помолчали. Выпили еще и снова помолчали.

– А вообще-то, – высказал затем Саша дельную мысль, – остаться здесь мы всегда успеем, правильно? Поэтому давай сначала поищем чего-нибудь в варианте втором, и если не выгорает, мы остаемся. Идет?

– Неоспоримо и разумно, – отозвался Вадим и протянул Саше, как всегда в таких случаях, открытую ладонь, по которой Саша, тоже как всегда, вдохновенно шлепнул.

Оба пошли за своими записными книжками с номерами телефонов девушек, которые давно не были охвачены их вниманием. Идти знакомиться с кем-то на улице было поздно и бесперспективно, поэтому вернее всего было бы огорошить кого-нибудь из давних и почти забытых подружек неожиданной радостью своего нового появления.

После долгих и безуспешных скитаний по телефонным книжкам друзья набрели на некую Зину, которую не без труда припомнил наш стихотворец во время начавшегося с ней разговора. Все другие разбрелись по гостям, а некоторые принимали уже давно гостей сами, уже провожали вовсю Старый год. И рады бы, ребята, соскучились даже, но сегодня, поймите нас правильно – ну никак! А Зина действительно обрадовалась звонку. Тем более обрадовалась, что звонок был ей на работу, она сегодня дежурила. А работала она не кем-нибудь, а медсестрой, и не где-нибудь, а в психиатрической больнице им. Кащенко. Саша и понятия не имел, куда звонит, он набирал номера по алфавиту. Добравшись до фамилии Криволапова, и даже не пытаясь вспомнить, кто она такая, Саша сначала набрал первый из двух номеров, записанных в его антологии случайных связей. После ряда длинных гудков, означавших, что Криволаповой нет по этому номеру, он набрал второй. Первый номер был домашний, второй – рабочий. Саша не знал, что второй – рабочий, иначе и попытки бы не сделал (кто и где может работать за час до наступления Нового года?). Оказалось, есть такие учреждения и есть такие люди, для которых трудовой подвиг во время праздников – обычное дело.

Итак, Зина очень обрадовалась звонку, и последовал сначала довольно бестолковый и разведывательный со стороны Саши разговор, во время которого он наводящими вопросами пытался прояснить для себя: кто такая Зина, где, когда и при каких обстоятельствах у него с ней что-то было и было ли вообще, а уж потом, если разговор сложился бы удачно, можно было напроситься в гости. Разговор сложился, и приглашение последовало, но приглашение весьма своеобычное.

– Я бы хотел встретить с тобой Новый год, – сладко промолвил Шурец с ударением на слова «с тобой» и крепнущей по мере разговора уверенностью в аналогичном желании абонента.

– Легко! – с энтузиазмом воскликнула Зина. – Приезжай быстрее! Мы тут одни с Женькой. Дежурим!

Саша пропустил мимо ушей слово «дежурим», доминантой для него прозвучало то, что она сидит там с каким-то Женькой. Он так и спросил, уже перелистывая страницу телефонной книжки в поисках следующей кандидатуры.

– С каким таким Женькой?

– Да не с каким, а с какой, – радостно отмела Зина все подозрения. – С подругой Женькой, она тоже медсестра.

И только тут Саша стал припоминать: да-да, ведь Зина, кажется, работает в каком-то медицинском учреждении, но в каком именно, он, хоть убей, не помнил. Тем не менее сакраментальный вопрос «а есть ли подруга?» – отпадал сам собой, а это был уже плюс.

– Подруга-то ничего? – с военной прямотой спросил Шурец. – А то друг у меня, – он подмигнул в этот момент Вадиму, – персона красивая, любимец женщин.

– Ничего-ничего, совсем ничего! – продолжала радоваться Зина. – Ему понравится.

– Ну и где ж вы дежурите в новогоднюю ночь? – запоздало поинтересовался Шурец.

– А ты что, совсем не помнишь, где я работаю? – так же запоздало упрекнула Зина.

– Не-а, – не раскаянно, а даже несколько нагловато ответил стихотворец. – Так ведь, Зин, сколько месяцев прошло! «Где наша первая встреча, – пропел он фальшиво, но кокетливо. – Первая, будто случайная».

– Где этот памятный вечер? – подхватила Зина, звонко рассмеявшись.

Дуэт состоялся при полном и многообещающем взаимопонимании. Оставалось уточнить детали.

– Так где? – переспросил Саша.

– Да в «Кащенко» же! – празднично вскричала Зина, как будто по меньшей мере приглашала на елку в Кремлевский дворец.

– Где-где?! – Шурец аж привстал со своего стула.

– Ну в «Кащенко», – упала духом Зина. – Что, не приедете?

– Подожди-подожди, в каком «Кащенко»? В том самом?

– Ну конечно, а в каком же еще! В сумасшедшем, блин, доме я работаю! Медсестрой. Ясно? Ну надо же, блин, все боятся, кого ни позови! – посетовала она, стремительно теряя остатки веселости.

– Саш, а ты ведь в первый раз, как узнал, очень смеялся и даже сказал, что когда-нибудь навестишь меня на работе. – Она помолчала. – Так приедете или нет? Тут бояться-то нечего… И постели есть свободные… – сказала Зина значительно. – Чистые… – зачем-то добавила она еще один аргумент в пользу приезда. Но добавила совсем уже упавшим голосом. – Ну? Едете? Или нам тут вдвоем с подругой-красавицей куковать? А?

– Погоди минутку, – несколько ошеломленно отозвался Шурец, – сейчас с другом посоветуюсь.

– Ну давай, – устало промолвила Зина, – советуйся.

Саша прикрыл трубку рукой и поведал Вадиму недостающие, но очень важные детали разговора, как то: две хорошенькие девушки, медсестры, впрочем, вторую не видал, говорю со слов и по рекомендации, но дежурят в сумасшедшем доме и зовут прямо туда.

– А почему «но»? – рассудительно попыхтел трубкой Вадим. – Это может быть даже забавно. Куда забавнее, чем то, куда мы собирались. Такого Нового года у меня по крайней мере не было никогда. Когда мы еще туда попадем? Хотя конечно… При нашем образе жизни, – тут же возразил он сам себе с похвальной самокритичностью. – Здравый смысл подсказывает мне, что…

Но тут Вадим оборвал сам себя и не стал продолжать мудрого диалога со своим здравым смыслом, ибо на том конце провода ждали. Ждали грустно и терпеливо.

– Все! Едем! – Вадим решительно встал с уютного кресла. – Мы же все-таки поэты и авантюристы, а не обыкновенная дряблая пьянь какая-нибудь, верно? Все! Одеваемся и едем!

– В смирительные рубашки одеваемся? – весело пошутил Саша.

– Наоборот, – серьезно ответил Вадим. – В парадное. Ты одет черт-те как. У меня есть два смокинга. Фигуры у нас почти одинаковые, тебе подойдет. Именно так поедем в дурдом – в смокингах и бабочках. Быстро спрашивай, как побыстрее добраться и что привезти.

– Мы едем! – сказал Саша в трубку и услышал с той стороны радостный девичий визг.

Новый год, хоть и без фейерверков, обещал во всяком случае невиданное приключение.

Виолетта

Как пелось в известной эстрадной песенке, «любовь, похожая на сон» посетила бедного Марио и стала, соответственно, диктовать ему безрассудное поведение, которое тоже было похожим на сон. Совершить рыцарский подвиг такого рода, какой совершил Марио во имя дамы своего сердца и заодно для ее нескладной подруги, он бы не смог никогда, находясь в здравом уме и твердой памяти.

У Марио был друг, вернее коллега, который занимался тем же, что и Марио, но был значительно менее успешным менеджером, чем наш новоявленный рыцарь. Зависть к процветающему бизнесу Марио ела его уже немало лет, но отношения оставались формально приятельскими: общие уик-энды, гольф-клуб, совместные вечеринки – все было улыбчиво и приветливо. Дело в том, что у друга этого был свой личный самолет, а у Марио его не было. Может, потому-то бизнес Марио и развивался хорошо, что он к личным самолетам и другим предметам роскоши относился прохладно, и главным интересом для него было дело. Но при возникших обстоятельствах личный самолет сильно бы пригодился.