Нарком Берия. Злодей развития - Алекс Громов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не обошло Берию вниманием и знаменитое армянское радио:
— Почему Хрущев требует разводить свиней, а не овец?
— Потому что овцы политически несознательны: до сих пор блеют: «Бее-рия, бее-рия». А свиньи — все как одна поддерживают партию и правительство: «Хрю-щев, хрю-щев…» — с утра и до вечера.
Армянское радио спрашивают:
— Берия был кровавый палач или эффективный менеджер?
Армянское радио отвечает:
— Берия был эффективный палач и кровавый менеджер.
На заседании политбюро обсуждается вопрос о немедленном завоевании «капиталистического мира». Берия предлагает:
— У нас есть двенадцать атомных бомб. Надо запаковать их в чемоданы, разослать по главным столицам мира и одновременно взорвать. Во время суматохи занимать нашей армией страну за страной.
Микоян протестует:
— План товарища Берии неосуществим. У нас нет столько хороших чемоданов.
А ведь многие советские люди этот анекдот запомнили уже с дорогим Леонидом Ильичом. Но ведь еще раньше в нем фигурировал товарищ Берия.
В стране разруха. Бесчинствует НКВД.
Вдруг — по улице идет женщина. Откормленная, разодетая…
Энкавэдэшники смотрят и удивляются: откуда у нее все это?
В стране ведь беднота, ничего не достать.
Решили проследить за ней.
Ну, женщина, ничего не подозревая, идет к себе домой, заходит, а за ней энкавэдэшники:
— Мы из НКВД, можно пройти?
— Конечно.
Заходят и видят такую картину: все заставлено дорогой мебелью, увешано персидскими коврами, на столе стоят овощи, фрукты…
— Откуда у вас все это?
— Ларик принес.
— А кто такой Ларик и где он живет?
— Не знаю, он сам ко мне приходит, а иногда и я ему звоню.
— А скажите телефончик этого Ларика.
Женщина сказала.
НКВДэшники звонят по этому телефону, оттуда голос:
— Да-да?
— А Ларика позовите…
— Кому Ларик, а кому Лаврентий Павлович…
Спрашивают простого советского человека:
— Хотели бы вы видеть своих вождей?
— Да, очень!
— А кого бы больше всего?
— Ну, скажем, видеть вдову Берии на похоронах Сталина.
В европейском варианте фигурировала вдова Муссолини у гроба Гитлера — этот анекдот даже печатался в советской официальной прессе.
Возможно, поначалу официальным победителем Берии значился Маленков, о чем косвенно свидетельствует знаменитая частушка:
Как Лаврентий БерияПотерял доверие,А товарищ МаленковНадавал ему пинков!
Пушкин попал в «компанию» к Берии (а в некоторых вариантах — и в придачу к Сталину) благодаря своему юбилею. Так, в 1937 году в Историческом музее открыли выставку к столетию со дня смерти «солнца русской поэзии» (по выражению Глеба Павловского — «Пушкин у врат Большого террора»). Но и для великого русского поэта у Лаврентия Павловича нашлось не только доброе слово и «исполнитель» в стиле столь официально не любимого советской властью шефа Третьего отделения Бекендорфа (как тогда утверждалось — вместе с царем травившего поэта).
Приходит к Лаврентию Павловичу на прием Александр Сергеевич Пушкин.
— Ради бога, помогите. В Союз писателей как бывшего дворянина не принимают, живу в коммунальной квартире, условия жуткие.
— Александр Сергеевич, дорогой вы наш. Да для вас, нашего гения, мы все эти вопросы решим в два счета.
Снимает трубку:
— Алло! Соедините с Моссоветом. Берия говорит. Да, да, тот самый. Что же это за безобразие! Почему Пушкин — и живет в коммуналке? Мы что, не в состоянии дать ему квартиру? Вы там подумайте! Да, и думайте не очень долго…
Кладет и заново снимает трубку:
— Алло! Дайте Союз писателей. Вы что там, все с ума сошли? Как это так? Пушкина — и не принимаете в Союз писателей. Немедленно исправьте эту ошибку. Ну вот, — обращается он к великому посетителю, — все в порядке, идите спокойно и работайте спокойно. Можете быть уверены, что мы вас в обиду не дадим никому и никогда.
— Я вам премного признателен, Лаврентий Павлович.
Пушкин выходит из кабинета. Берия в очередной раз снимает трубку:
— Алло! Дантес? Пушкин вышел из девятого подъезда.
Любимая цитата Берии из А. С. Пушкина: «Души (необходимо сделать вид, что душишь кого-то) прекрасные порывы!»
1918 год. Лютые морозы, и Сталин раздает валенки в Кремле. Подзывает к себе Берию и говорит:
— Берия, у вас ноги волосатые.
Берия:
— Да, а что?
Сталин:
— Валенки не давать.
Водитель Берии частенько привозил ему девочек-школьниц на ночь. Но однажды очередная девочка вышла от Берии буквально через пять минут и гордо уселась в авто. Удивленный водитель:
— Так быстро?!
— Я ему достойно отказала! Он сказал, что я могу идти домой, и даже подарил букет цветов.
— Дура. Это не букет, а венок.
Этот текст упоминается как реальный в нескольких историях, связанных с женщинами и Берией, и должен подчеркивать мстительность Лаврентия Павловича и его тайное (при действующем советском законодательстве!) почти всемогущество.
Есть анекдот с вариациями — Берия меняется Хрущева: «Что такое Чомбе? Это Берия (Хрущев) в шоколаде!» Примечание — Чомбе Моиз — конголезский политик, о котором много писали советские газеты в 60-х годах. Обвинялся в том, что лично отдал приказ о расстреле Патриса Лумумбы и присутствовал при этом.
Берия, решивший проверить своих сотрудников, решил в одиночку прогуляться по Москве. Почувствовав голод, он зашел в обычную столовую и сел за столик. Никто на него не обращал внимания, не суетился, и тогда Берия сурово спросил подавальщика:
— Узнаешь ли меня?
— Да мало ли вас здесь шляется, всех не упомнишь! — не глядя заявил тот.
— Хорошо! Тогда принеси мне поесть!
Берия и современностьИзредка, но все же Лаврентий Павлович Берия вписывался и в современную действительность, придавая ей пикантный оттенок — с намеком на былое. Но при этом даже такая посмертная судьба Берии связана с СССР и Россией, но не родной (по происхождению) Грузией.
Почему Березовский назвался Е-лениным?
Потому что Е-Берия не звучит.
Берия, Берия… Потерял доверие! С ним — товарищ мэр Лужков, надавал тандем пинков!
Берия проиграл именно потому, что попаданцы из будущего сообщали ему разные версии его ареста и убийства.
Холли Берия в мегаблокбастере «Женщина-укоКошка».
…А недавно Ющенко рассказал своему другу Саакашвили как «эти клятi москалi» Джугашвили и Берия в XX веке устроили голодомор на Украине.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});