Лощина Язычников. Книга Блэквелл - Николь Фиорина

была дома. Ты должна была чувствовать себя там в безопасности. Они никогда не должны были вот так врываться и отрывать тебя от сна. Это их вина, а не твоя.

— Ты должен был слышать его, — ее голос дрогнул и затих. Она втянула воздух, и ее грудь расширилась. — Я никогда раньше не слышала, чтобы дедушка так говорил.

Я мог бы сказать что-нибудь, чтобы облегчить ее беспокойный разум. Может быть, что-то вроде: «Давай не будем делать поспешных выводов» или «Все будет хорошо», но я не мог этого знать или сказать. Я не знал, в порядке ли Бенни и все ли будет хорошо. Я не знал, поэтому вместо этого я отвел ее в заднюю часть дома, взял свежую одежду и приготовил ей ванну.

Пока Фэллон мылась, я ходил по хижине, ожидая возвращения Бэка с новостями. Я занялся собой, развел огонь в камине, согрел молоко в кастрюле над газовой плитой и ошеломленно уставился в запотевшее окно в задней части дома. Магия, которую я использовал, ослабила меня, и единственное, что удерживало меня от потери сознания, это то, что Фэллон была здесь. В моём доме.

Фэллон Гримальди была в моем доме, и это должен был быть горячий момент, а не время для скорби. И все же каждую секунду, когда она была в моем душе, я не мог не опасаться худшего.

Когда Фэллон вышла из зала, я посмотрел на нее и выпрямил спину. Она была в одной из моих рубашек. Нижний подол доходил ей до середины бедра, а пара клетчатых пижамных штанов, которые я никогда не носил, обтягивала ее лодыжки. Усталость появилась в ее припухших светлых глазах, и я не знал, сколько времени прошло, прежде чем я понял, что пялился.

Я откашлялся и снова повернулся к плите.

— Я принес несколько одеял и подушку из своей спальни, — сказал я ей, постукивая лопаткой по кастрюле из нержавеющей стали, наполненной голубовато-голубым оттенком. — Я подумал, что тебе будет удобнее на диване.

Фэллон кивнула и обошла гостиную.

— Я не смогу заснуть.

— Я знаю, но ты должна попытаться.

Я выключил газ и взял корицу с деревянной полки над плитой. — Тебе нужно отдохнуть, и я обещаю разбудить тебя, как только Бэк вернется с новостями.

Если бы я был на ее месте, я бы тоже не смог заснуть, но я заметил, как она изо всех сил пыталась держать свои опухшие глаза открытыми. Фэллон села на диван. Она выглядела такой крошечной в кожаном диване, и я налил голубое молоко Маджик мун в кружку и принес ей. — Выпей это. Это поможет, или, по крайней мере, я думаю, что поможет. Может быть, немного.

Фэллон отхлебнула из кружки, и ее глаза закрылись. Я поднял брови.

— Тебе нравится?

Она кивнула и сделала еще глоток. Мои плечи расслабились.

— Я собираюсь быстро принять душ. Выпей и ложись. Бэк скоро должен вернуться.

Я потянулся поцеловать ее в лоб и остановился на полпути, вспомнив, что я ненормальный. Что я не могу просто делать все, что захочу, целовать ее, когда захочу. Я был проклятым Полым язычником, вынужденным носить маску покорности. Выдох вырвался из моего носа, и вместо этого мой лоб соприкоснулся с ее лбом.

Я поспешил в душ, натянул хлопчатобумажные штаны и маску. Выходя из ванной, я украдкой бросил взгляд на разбитое зеркало, испещренное трещинами и отсутствующими осколками. Негативное отражение моей души. Моя грудь сжалась, осознав, что Фэллон видела доказательство моего саморазрушения.

Когда я вернулся в гостиную, Фэллон крепко спала, а пустая кружка стояла на кофейном столике. Возможно, не только я поддался естественному очарованию напитка. Рецепт достался ей от матери, и именно тогда я вспомнил историю, которую рассказал ей. Может быть, она тоже помнила, и то, что она узнала эту маленькую информацию, в некотором смысле утешило ее — заставило почувствовать материнскую любовь в то время, когда она больше всего в ней нуждалась.

Огонь потух до слабого пламени, и я схватил кружку со стола, когда раздался тихий стук в дверь. Я оглянулся на Фэллон, которая свернулась калачиком в углублении дивана, и тихо подошёл к двери.

Бэк стоял с другой стороны, выражение его лица было неразборчивым.

— Поговори со мной, с Бенни все в порядке?

Бэк покачал головой, сделал шаг назад, и я последовал за ним на крыльцо, тихо закрыв за собой дверь, но оставив ее приоткрытой. Ранний утренний жар пробежал по моей обнаженной груди, спине. Мое терпение истощалось, пока я наблюдал за ним в смятенных раздумьях.

— Фэллон…

— Она спит, — перебил я и дернул подбородком, чтобы он продолжил.

— Бенни мертв, — торопливо прошептал он, делая шаг вперед. — Он, должно быть, пытался подняться по ступенькам, чтобы добраться до Фэллон, но когда он упал… — он покачал головой, — Я коснулся его, Джулс. Я видел те последние мгновения и слышал крики Фэллон. Он, — Бэк задыхался, почти срываясь, совсем не похожий на монстра, которым его все считали, — Он пытался, чувак. Он действительно пытался, но он был так напуган, и его сердце не выдержало.

Бэк провел ладонями по своей бритой голове, сжал виски.

— Этого не может быть.

Я повернулся, потер виски:

— Этого, блядь, не может быть, — прорычал я, опуская обе руки на фасад дома, ударяя ладонью по обшивке. — Блядь!

— Фэллон с тобой, — сказал он шепотом, как ни в чем не бывало, и появился рядом со мной. — Она с тобой, а Бенни там, в доме Моргана, лежит мертвый у подножия лестницы от сердечного приступа. Кейн и остальные, они все это свалят на тебя. Ты должен отвезти ее обратно.

— Нет, — сказал я, качая головой. Я бы ни за что не заставил Фэллон видеть Бенни таким из-за меня.

— Да, Джулс, — кипел он.

— Нет! — огрызнулся я, и мои глаза расширились, когда я услышал ее тихий плач позади меня.

Глава 37

Джулиан

Я заглянул в дверь и увидел Фэллон, обхватившую голову руками и оплакивающую Бенни. Она услышала, а я стоял, разрываясь между двумя мирами. Между Бэком и Фэллон.

Я закрыл глаза.

— Иди к Джону. Он позаботится о Бенни, — посоветовал я Бэку. — Что касается остальных, пусть приходят.

— Ты совершаешь ошибку, — сказал Бэк, его глаза осуждали меня, наказывали меня. Когда я не ответил, он покачал головой и сбежал вниз по ступенькам.

Я проскользнул в дверь, закрыл и запер ее за собой.

— Фэллон, мне так жаль, — это было все, что я мог сказать, когда