Агентурная сеть - Игорь Прелин

— Кейл, попросите Копленда зайти ко мне.

По великолепному американскому произношению и по тому, что только один человек в этой стране мог вызвать к себе резидента ЦРУ, я догадался, что слышу голос чрезвычайного и полномочного посла США Раймонда Гэлбера!

Этому со всех точек зрения неординарному событию предшествовала большая подготовительная работа.

Пока наше оперативно-техническое подразделение колдовало над малахитовым письменным прибором и ломало голову над тем, как начинить его различными электронными штучками, Хачикян планомерно готовил «Армана» к осуществлению ответственной и рискованной затеи.

Сначала нужно было проверить «Армана» на выполнении сходного поручения и убедиться в его находчивости, смелости и в том, что он способен четко выполнить данные ему инструкции. А еще нам чрезвычайно важно было знать, не ведет ли он двойную игру и не докладывает ли о своих контактах с Хачикяном кому-то из американцев, например, тому же Копленду.

И вот однажды Хачикян вручил «Арману» небольшую металлическую коробочку с несколькими кнопками, измерительной шкалой и стрелкой и попросил его (за отдельное вознаграждение, разумеется!) спрятать эту коробочку в кабинете американского посла, лучше всего где-нибудь за книгами.

Осторожный «Арман» поинтересовался, что это за штуковина и зачем «патрону» нужно, чтобы она оказалась в книжном шкафу, да еще не где-нибудь, а в кабинете американского посла. Хачикян пояснил, что его очень интересует уровень электромагнитных излучений. Для малограмотного «Армана» это было все равно, как если бы Хачикян попытался объяснить ему, чем пылесос отличается от баллистической ракеты. Он с опаской взял коробочку в руки и спросил:

— А она не взорвется?

— Клянусь Аллахом, что она не взрывается и не может никому причинить вред, — ответил Хачикян и, в отличие от предыдущих объяснений, это было святой правдой. — Не надо только нажимать на эти кнопки.

Других вопросов со стороны «Армана» не последовало, он забрал «регистратор излучений» и на следующий день спрятал его в нужное место. В том что «регистратор» находится в американском посольстве, мы убеждались каждый день, потому что он через определенные промежутки времени посылал в эфир сигналы наподобие знаменитых «бип-бип», которые издавал первый советский искусственный спутник Земли.

Колповский пеленговал эти сигналы из разных точек, и каждый раз пеленги пересекались на здании американского посольства.

Через положенное время «Арман» по просьбе Хачикяна вернул «регистратор», в котором была еще одна маленькая хитрость: он был устроен таким образом, что если бы при посредничестве «Армана» или без его участия попал в чужие руки и кто-то попытался определить его предназначение, то это было бы обязательно зафиксировано при контрольной проверке.

«Регистратор» был немедленно отправлен в Москву, там его тщательно обследовали и пришли к заключению, что в нем не только никто не ковырялся, но его даже не пытались просвечивать какими-нибудь лучами.

Теперь, когда мы убедились в надежности «Армана» и его способности выполнить ответственное задание, можно было доверить ему проведение основного мероприятия. Когда Хачикян обратился к нему с повторной просьбой и пообещал приличное вознаграждение, «Арман» сразу согласился и не стал задавать лишних вопросов.

И вот сегодня утром, встав на час раньше, чем обычно, «Арман» перед тем, как отправиться на свою основную работу, заскочил на квартиру Хачикяна и взял малахитовую подставку к письменному прибору. По внешнему виду она ничем не отличалась от той, что стояла на столе американского посла, но в нее было напихано столько электроники и элементов питания к ней, что она могла в течение сотен часов улавливать и излучать на расстояние до пятисот метров все звуки, которые издавали в контролируемом помещении люди и прочие бытовые приборы. А чтобы не расходовать энергию зря, как можно дольше продлить удовольствие от невидимого присутствия в кабинете американского посла и не делать это в его отсутствие, вмонтированный в малахитовую подставку передатчик был снабжен дистанционным управлением и его можно было включить и выключить в любое время.

При таком бережном использовании передатчик мог функционировать многие месяцы!

Сегодняшнее утро было выбрано потому, что это был понедельник. По понедельникам в американском посольстве делали генеральную уборку, и весь обслуживающий персонал начинал работу раньше, чем в другие дни. Торчать в пять часов утра в кабинете и контролировать действия уборщика, глотая при этом пыль и нюхая всякую дрянь, которой он натирает полированные и стеклянные поверхности, ни один уважающий себя морской пехотинец не станет! На этом и строился наш расчет!

Так и случилось: дежурный пехотинец впустил «Армана» в режимную зону, небрежно заглянул в ведро, где лежали тряпки, щетки и флаконы с различными жидкостями, затем открыл кабинет посла, а сам пошел на свое место в начале коридора и через несколько минут задремал. Ему и в голову не пришло проверить пылесос! А именно в него по рекомендации Хачикяна «Арман» спрятал подставку!

Оставшись в кабинете один, «Арман» начал с того, что выставил в коридор кресла, стулья и прочую мелкую мебель, надежно перегородив вход. Затем он извлек из пылесоса начиненную электроникой подставку, тщательно вытер, переставил на нее все, что стояло на той, которую американскому послу подарил министр иностранных дел, и поставил на привычное место. Замененную подставку он временно спрятал в книжный шкаф, на то место, где когда-то лежал «регистратор», а когда закончил уборку, засунул ее в пылесос и благополучно вынес из режимной зоны.

Еще через час он забежал на квартиру Хачикяна, доложил о выполнении боевого задания, в подтверждение чего передал замененную подставку, получил причитающийся ему гонорар, в несколько раз превышавший его месячное жалованье на двух работах, и, весьма довольный, отправился тратить честно заработанные деньги.

После его ухода Асмик позвонила на квартиру Борисова, которая по причине близкого нахождения от американского посольства была приспособлена нами под контрольный пункт, и условной фразой сообщила о том, что операция проведена успешно. В чем мы с Колповским и убедились, включив аппаратуру и услышав в наушниках голос Рэймонда Гэлбера.

— Хэллоу, Рэй! — прозвучал в наушниках знакомый голос Копленда.

— Хэллоу, Гэри! — отозвался Гэлбер.

Я всегда удивлялся простоте, с которой американцы, независимо от возраста, служебного или имущественного положения, обращались друг к другу. Даже президента США можно было назвать Айк, Дик или Билл! У нас тоже в любом эшелоне власти можно было иногда услышать обращение по имени, но только в тех случаях, когда собеседники были давно и близко знакомы, а в остальных случаях ни о чем подобном нельзя было даже мечтать!

— Как дела у Пола? — спросил Гэлбер, и я догадался, что речь идет о Рэнскипе.

— К сожалению, все хуже и хуже. — В голосе Копленда слышалась тревога.

— А что говорит Сэм?

Сэмюель Кейсер числился врачом американского посольства. Других врачей в посольстве не было, а потому Сэму приходилось быть мастером на все руки, хотя по своей специализации он был военным хирургом.

— Он в полном недоумении, — ответил Копленд. — Картина заболевания все время меняется. Сначала все выглядело как банальная простуда, потом как кишечная интоксикация. Вчера появились признаки воспаления легких. И все это на фоне сердечной недостаточности и периодической потери зрения.

— Может быть, это малярия или какая-то необычная лихорадка? — предположил посол, как будто он что-то смыслил в медицине.

— Сэм уверен, что это не малярия. Лихорадка с такими симптомами ему тоже неизвестна. На эти болезни он нагляделся во Вьетнаме, — напомнил Копленд фронтовое прошлое Сэма.

— Что он намерен делать?

— Он настаивает на отправке Пола в Абиджан.

В столице Берега Слоновой Кости находился региональный американский госпиталь, куда свозили больных американцев со всей Западной Африки. Вот в этот госпиталь и предложил отправить Рэнскипа Сэм Кейсер.

— Кейл! — услышал я голос Гэлбера и догадался, что он нажал кнопку переговорного устройства.

— Слушаю вас, господин посол, — ответила секретарь.

— Свяжитесь с нашим посольством в Абиджане и попросите срочно прислать самолет за Полом Рэнскипом, — распорядился посол.

Не могу сказать, что это был очень интересный разговор. Ну, заболел сотрудник ЦРУ Пол Рэнскип, пусть даже какой-то загадочной болезнью, ну и что с того? Все болеют, сотрудники КГБ тоже. Поболеют-поболеют и выздоравливают, и снова берутся за свое дело!

Я посмотрел на часы: было почти десять часов. Пора было возвращаться в посольство, где меня ждали неотложные дела. На контрольном пункте мне больше нечего было делать: Колповский и Наташа вполне могли справиться без моего участия…