Агентурная сеть - Игорь Прелин

По счастливому стечению обстоятельств Алисия оказалась подругой сотрудницы пресс-центра, с которой «Монго» находился в близких отношениях. От своей любовницы «Монго» узнал, что Алисия находится с «Бао» в аналогичных отношениях и эти отношения зашли столь далеко, что она ждет ребенка. Как поступить — оставить ребенка или прервать беременность — Алисия пока не решила, но в любом случае ей потребуется около девяноста тысяч франков на оплату счета в клинике, потому что медицина в этой стране была платной и за любую медицинскую услугу, будь то роды или аборт, следовало платить.

Учитывая неизбежные расходы, связанные с лечением в клинике Жиро, у «Бао» возникли достаточно серьезные финансовые проблемы! Это было уже кое-что! Оставалось только придумать, как лучше использовать его трудности.

На одном из брифингов в том же пресс-центре Лавренову удалось познакомиться с «Бао». Как и следовало ожидать, китаец с определенной настороженностью отнесся к этому знакомству, сдержанно и немногословно отвечал на вполне безобидные вопросы. Чувствовалось, что его не слишком вдохновляет перспектива дружеского общения с советским журналистом, из которого к тому же он не мог извлечь ощутимой пользы.

Но Лавренов, подобно футболисту, вышедшему на поле после продолжительного перерыва, вызванного травмой или дисциплинарными санкциями, и соскучившемуся по игре, был изобретателен и настойчив. Заметив, что «Бао» находится в дружеских отношениях с корреспондентом румынского агентства Аджерпресс, и зная того, как большого любителя выпить за чужой счет, он стал обхаживать румына, а тот в свою очередь воздействовать на «Бао».

И вот однажды, после какого-то протокольного мероприятия, на котором бережливые организаторы выставили явно недостаточное количество спиртных напитков, Лавренов уговорил румына поехать к нему и «добавить».

Румын с энтузиазмом принял это предложение и уговорил «Бао» составить ему компанию.

Сам по себе этот визит не представлял особого интереса, если не считать двух обстоятельств: это было первое посещение «Бао» квартиры Лавренова (как говаривал незабвенный О. Бендер, «лед тронулся!»), и к тому же беседа, хоть и состояла из сплошных междометий, полупьяной болтовни румына и пустых разговоров, заглушаемых к тому же звоном посуды и еще какими-то непонятными звуками, была записана на пленку.

В тот момент мы еще не знали, когда и в каком качестве нам сослужит службу эта запись, но любой профессионал всегда испытывает большую уверенность в завтрашнем дне, когда у него в заначке есть какие-то магнитофонные записи, фотографии и прочие материалы, добытые оперативным путем.

По своему личному опыту, я знал, что были бы материалы, а как их использовать — всегда можно придумать!

По прибытии в азиатскую страну я поселился с семьей в большом многоквартирном доме, где проживала самая разнообразная публика. Пока я осваивал новый участок работы и знакомился с оперативной обстановкой, Татьяна перезнакомилась с соседками и занялась их изучением. Делала она это просто: гуляя возле дома с четырехлетней Иришкой вместе с такими же, как она, мамашами, она естественным образом вступала с ними в контакт, судачила о житье-бытье и несладкой женской доле, потом по одной приглашала их к себе на чашечку кофе и постепенно выясняла, что из себя представляет ее новая знакомая, где и кем работает ее муж, и если этот самый муж оказывался заслуживающим внимания человеком — далее следовало действовать по стандартной схеме изучения иностранца, представляющего вербовочный интерес!

Так она выяснила, что муж одной милой многодетной соседки, проживавшей двумя этажами выше, является сотрудником местной службы безопасности и имеет отношение к работе по дипломатическому корпусу. Татьяна рассказала об этом мне, получила соответствующие инструкции и приступила к делу.

Не прошло и месяца, как она настолько сдружилась с соседкой, что они начали вместе выгуливать детей, ходить по магазинам и на рынок, а спустя еще какое-то время стали поверять друг другу свои женские тайны. Впрочем, поверяла тайны главным образом соседка, потому что Татьяна действовала строго по отработанной легенде и ничего лишнего о супружеской жизни, а тем более моей работе не говорила.

А тут подвернулся какой-то праздник, и Татьяна пригласила свою новую подругу к нам в гости вместе с мужем. Потом последовало ответное приглашение, потом еще, и постепенно наши семейные посиделки приобрели регулярный характер.

Первое время мы держались строго официально, не выходя за рамки бытовых разговоров, но вскоре под влиянием нашего с Татьяной обаяния и большого количества совместно выпитых крепких напитков сосед расслабился и стал более разговорчивым.

А затем помог случай: у наших соседей тяжело заболела младшая дочь, Иришкина подружка, и дело, скорее всего, кончилось бы трагическим исходом, если бы я по их просьбе не поднял среди ночи и не привез к больной девчушке советского лекаря, а тот не проявил бы свое умение и не вытащил ее с того света.

После этого в наших отношениях произошел перелом: исчезла последняя настороженность, и сосед исключительно по своей доброй воле стал делиться со мной кое-какой конфиденциальной информацией. Касалась она в основном наших западных коллег, в первую очередь американцев, коих сосед люто ненавидел, поскольку не мог простить им преступлений, совершенных во Вьетнаме.

Делал он это обычно так:

— Советую вам держаться подальше от второго секретаря американского посольства Морриса Дьюла. Он является сотрудником ЦРУ!

— Почему вы так считаете? — в свою очередь спрашивал я.

— Вы не профессионал, и поэтому вам будет трудно понять, как служба безопасности выявляет разведчиков, — отвечал в таких случаях сосед и переводил разговор на другую тему.

Меня это страшно раздражало! Мне было недостаточно указания на принадлежность того или иного человека к спецслужбе, а требовались конкретные факты, подтверждающие эту принадлежность и дающие возможность провести оперативные мероприятия.

Заставить соседа быть более откровенным и рассказывать все, что ему известно о разведчиках, работающих в других посольствах, можно было только одним способом. Но вербовать человека, тем более сотрудника службы безопасности, который не очень-то стремится сотрудничать с иностранной разведкой, рискованно, во всяком случае до тех пор, пока тот, кто отважится проводить вербовку, не заготовит соответствующие аргументы и не обеспечит страховку на случай срыва задуманного мероприятия.

Заготовить аргументы было не сложно, поскольку сосед относился ко мне с симпатией, имел большую семью, нуждался в деньгах, и можно было попытаться убедить его в том, что сотрудничество с советской разведкой поможет ему решить многие проблемы. А вот со страховкой на случай отказа (захочет ли он ставить на карту жизнь и финансовое благополучие?!) я ничего стоящего придумать не мог, потому что прижать его было нечем: сообщенных им отрывочных сведений на ряд иностранных дипломатов для этого было явно недостаточно.

И снова мне помог случай!

Надо сказать, что все беседы с соседом, происходившие у меня на квартире, я записывал на магнитофон. Не то чтобы корысти ради, а так, на всякий случай исключительно по старой профессиональной традиции!

И вот однажды я по делам службы отправился в сопредельную страну. Завершив дела, я пробежался по магазинам, накупил всяких колониальных товаров, не забыв, конечно, соседа и его многочисленных домочадцев.

Пригласив его к себе после возвращения из этой поездки, я передал ему целый ворох детских игрушек, дешевых украшений и прочих сувениров. Сосед был тронут моим вниманием, но, принимая подарки, поинтересовался, сколько он должен, явно давая понять, что не хочет попадать в какую-то зависимость от советского дипломата.

Мне не хотелось брать с него деньги, тем более что я оплатил все покупки не из личных средств, а за счет казны. И потому я с серьезным видом ответил:

— О, это стоит очень дорого!

— Неужели? — удивился сосед, не сразу сообразив, что к чему.

— Считайте сами, — сказал я и начал перебирать подарки. — Вот этот фотоаппарат стоит сто пятьдесят долларов, эта золотая цепочка — сто двадцать, эти бусы — почти сто, а «Роллекс» около двухсот! Ну и по мелочам — всего почти тысяча долларов.

Сначала сосед недоумевал, потом догадался, в чем дело, и решил мне подыграть. Он сделал испуганные глаза и замахал руками:

— Но у меня нет таких денег! Мне никогда с вами не рассчитаться!

— Ничего, как-нибудь сочтемся, — успокоил я его. — Ваша информация тоже стоит немало!

— Хорошо, договорились, — засмеялся сосед, принимая от меня пластиковую сумку с подарками.

Надеюсь, читатель тоже догадался, что весь этот диалог носил шутливый характер: фотоаппарат и часы фирмы «Роллекс» были игрушечными, цепочка — анодированной, бусы сделаны из ракушек, а потому каждая из перечисленных мной вещей, как и все остальное, стоила от одного до трех долларов, а их общая стоимость не превышала двадцати.