Смерть идет по пятам. Вне подозрений. Кровь в бухте Бискайн - Эдгар Бокс

— На следующее утро, когда Лесли ушел в офис, специальной почтой было доставлено письмо. В нем содержались фотокопии четырех, писем. На полях каждого из них стояли подписи четырех человек. Миссис Морган признала в них те самые подписи, которые были поставлены на письмах в ее присутствии. И это все, что было в конверте. Только эти копии. — Она замолчала, прикусив нижнюю губу и умоляюще глядя на Шейна. — А теперь о самом ужасном. Вы должны поверить мне. Я умру, если вы не поверите.

— Я постараюсь, — пообещал Шейн.

— Ни на одном из писем не стояла дата. Только день недели. Все они начинались слащаво-сентиментальными фразами. И везде в конце стояла подпись «Вики». Я узнала почерк, Майкл.

— Чей?

— Виктора Моррисона, моего бывшего босса в Нью-Йорке.

Я узнала его сразу же. Он абсолютно своеобразный, и я часто видела его в те годы, когда работала его личным секретарем. Письма были ужасными. Можно было подумать, что они были написаны мне в течение того месяца, когда я отказалась от своей должности и готовилась выйти замуж. Они упоминали о той нестерпимой пустоте в офисе с тех пор, как я покинула его. Они говорили о ночах, проведенных у меня дома, о неистовых любовных наслаждениях и страстях. Он умолял меня еще раз подумать обо всем и не принимать торопливых решений, пока не избавится от своей жены, чтобы мы могли пожениться. — Когда она закончила говорить, на ее щеках выступили пунцовые пятна.

— А потом?

— Я думала, что схожу с ума. Несколько раз я перечитывала записки, пытаясь понять, что они означали. Чем больше я их читала, тем яснее понимала, в какую ловушку попала. Никто никогда не поверит ни мистеру Моррисону, ни мне, если мы оба поклянемся, что он не писал мне те письма. Никто никогда не смог бы поверить в то, что мы не были любовниками. Разве вы не понимаете, в каком дьявольски жестоком переплете я оказалась? Каково было бы мое положение, если бы Лесли увидел эти письма?

— Это не подделки? — пробормотал Шейн, бросив на нее хмурый взгляд.

Она ответила безнадежно:

— Я сразу об этом подумала. Но я не знала, почему кто-то мог так зло поступить со мной. Я также не понимала, кто мог сделать такое? Это были его фразы. Это была его манера думать и излагать свои мысли. По мере того, как я вновь и вновь перечитывала, у меня появилось весьма странное ощущение того, что они были написаны мне; что они не могли быть адресованы кому бы то ни было еще. В них содержались слишком хорошо знакомые подробности об офисе, о служебных делах, о том, как он обычно диктовал… — Содрогнувшись, она замолчала и закрыла лицо руками. — Я начала подумывать о том, что в реальности не существовало. Что я жила будто во сне, забыв, какой была истина.

Шейн погасил сигарету, примяв ее в маленькой пепельнице, которую он держал в левой руке.

— Что произошло потом?

Она отняла руки от лица, и ее хрупкое тело расслабилось в кресле.

— Телефонный звонок. Звонил мужчина, обладающий низким, хриплым голосом — и довольно нечетким — будто он был пьян. Он спросил меня, прочитала ли я письма и стоят ли они десять тысяч долларов, если я не хочу, чтобы оригиналы попали в руки моего мужа. Я ответила ему, что у меня нет денег и что мне понадобится время, чтобы скопить их. Видите ли, я уже подумала о жемчуге, но мне необходимо было время, чтобы изготовить копию. Я также размышляла о том, как бы мне доказать, что эти письма были подделкой. Поэтому я попросила его о небольшой отсрочке.

— Он согласился, когда я убедила его в том, что у меня нет большой суммы наличными. Но он сказал, что необходимо показать мои честные намерения и поставить эту сделку на более или менее деловую основу, поэтому я должна написать расписку на десять тысяч долларов и немедленно послать по почте Арнольду Барбизону в Плэй-Мор клуб. Затем, добавил он, если бы я захотела, то могла бы сказать своему мужу, что проиграла деньги, и Лесли расплатился бы за меня, не подозревая о том, что это шантаж.

Шейн с силой сжал челюсти, так что на его худощавом лице напряглись и задрожали желваки.

— Здорово придумано, — гневно сказал он. — Как только бы они завладели вашей распиской, вы никогда не смогли бы доказать, что она получена с помощью шантажа. Так вот почему Барбизон не слишком возражал вчера вечером, когда я потребовал у него вашу расписку. У них в руках еще были письма, чтобы вновь прибегнуть к старому методу. Если бы я знал все это вчера вечером…

— Извините, — пробормотала она. — Мне было стыдно рассказывать вам об этом. Я подумала, никто не должен знать об этом. Как только бы я уплатила деньги, я должна была бы получить оригиналы специальной доставкой.

— Вы бы не получили их с такой легкостью, — заметил Шейн. — Шантажист никогда не удовлетворится первой попыткой. Вам следует помнить об этом. Это продолжалось бы бесконечно, до тех пор, пока они не вытянули бы из вас все соки.

— Наверное, — безрадостно согласилась она. — Я просто не подумала об этом. И мне не к кому было обратиться за помощью.

— Если то, что вы рассказываете, правда, — сказал Шейн, — вероятно, эти письма — подделки. Мы без труда сможем это доказать, если получим образец почерка Моррисона.

— Я рассказала вам, правду, — сказала она, — но они не подделки.

— Откуда вы знаете?

— Я носила их на экспертизу, человеку по имени Бернард Холлоуэй, который считается знатоком в своем деле. Для сравнения у меня была записка мистера Моррисона. Та, которую он послал мне со свадебным подарком. Мистер Холлоуэй подготовил довольно длинное сообщение, перечисляющее ряд сходств, и в заключение пришел к выводу — нет сомнений в том, что письма были написаны тем же человеком.

— Холлоуэй действительно хороший специалист, — сказал он ей. — Один из лучших в стране. Его показания имеют вес в любом суде. В таком случае, почему ваш бывший босс пытается подтасовать факты против вас? Может ли он быть заинтересованным в получении десяти тысяч долларов?

— Мистер Моррисон? Ну что вы. Он мультимиллионер.

— И все-таки, почему?

— Вы считаете он… организовал это? Намеренно?

— А что еще мне остается думать? — сердито спросил Шейн. — Если он действительно написал письма, хотя вы клянетесь, что между вами ничего не было…

— Не было, — с отчаянием в голосе прервала она его. — Никогда. Он был добрым и щедрым и очень дружелюбным, но ничего подобного никогда не было. Клянусь вам.

Шейн некоторое время задумчиво молчал, потом спросил:

— Мог ли он питать тайную страсть к вам? Возможно, он написал эти письма, чтобы дать выход своим чувствам. Кто-то завладел ими, поняв, как можно ими воспользоваться, после того как вы вышли замуж за состоятельного человека.

— О нет! — воскликнула она. Щеки ее вновь зарделись ярким румянцем. — Я уверена, у мистера Моррисона никогда и мысли не возникало об этом относительно меня. По-моему, он абсолютно счастлив в семейной жизни:

— Счастлив с женой, от которой намерен избавиться? — иронически произнес Шейн. — Ну что ж, и как вы к этому относитесь?

— Я не знаю. Что я могу думать? Это совершенно непостижимо.

— Придется нам немедленно с ним связаться, — пришел Шейн к неожиданному решению. — Имея на руках его опровержение и показания людей, которые знали вас обоих и которые подтвердят, что между вами ничего не было, мы сможем рассказать обо всем вашему супругу и заставить шантажиста замолчать.

— Я уже пыталась связаться с мистером Моррисоном, — призналась Кристина. Губы ее дрожали. — Я дважды ему звонила и оба раза оставляла свой номер. Но он не позвонил мне в ответ на мою просьбу, и я не знаю, что и подумать.

— Возможно, ошиблась телефонистка.

— Телефонистка здесь ни при чем, — ответила она. — Мистер Моррисон здесь.

— В Майами? Подождите минутку. — Шейн в упор уставился на нее. — Что он здесь делает?

— Видите ли, он и миссис Моррисон приехали сюда, чтобы провести здесь сезон. В Майами у них зимний дом, но они не открывали его несколько лет.

— И давно они здесь?

— Пару недель, — нерешительно ответила она. Худощавое лицо Шейна ожесточилось.

— Итак, он последовал за вами пару недель спустя после вашего замужества.

— Нет. Это вовсе не так. Я уверена.

— Вашему мужу может показаться именно так, — сказал Шейн с отвращением. И теперь все, что требуется для полноты картины, так это найти человека, который бы подтвердил, что для Моррисона было привычным делом навещать вас дома в то время, когда предположительно появились эти письма.

Вид у Кристины был испуганный и несчастный, она еле вымолвила:

— Я как раз собиралась вам рассказать об этом. Видите ли, он дважды приглашал меня на обед, и однажды я пригласила его к себе немного выпить после обеда. Он просто был очень добр ко мне, — с отчаянием в голосе продолжала она. — Это вовсе не то, что вы думаете. Его жена знала обо всем. Фактически, как он сказал мне, его жена настояла на этих приглашениях, чтобы я не чувствовала себя такой одинокой.