Сумерки людей - Деймон Найт

— О, и вправду, — сказал я. — Но пока мы можем устроиться поудобнее.

Когда они стояли перед управлением, они выглядели очень напряженными, и никак не отреагировали на мое предложение.

— Почему ты говоришь, что я «думаю» что выиграл? — спросил я.

— Просто я так говорю. По крайней мере, победа тебе далась не так просто.

Мужчина вставил:

— И, похоже, теперь ты достаточно смел, чтобы появиться, — его челюсть выглядела свирепо. Таких как он, сидящих в штурмовиках в первый день войны, было уже очень и очень много.

— О, — сказал я, — я был здесь всегда.

— С самого начала? — спросила женщина.

Я поклонился ей.

— Почти, — ответил я, чтобы быть совершенно честным.

После этого наступило короткое молчание, одно из тех, которое прерывает лучшие из разговоров. Через мгновение пол затрясся.

Мужчина и женщина озабоченно посмотрели на пульт управления. Цветные лампочки мигали.

— Это аккумуляторы? — Было слышно, что женщина говорит медленно, растягивая слова.

— Нет, — ответил мужчина. — Они все еще заряжаются. Дай им еще пару минут.

Женщина повернулась ко мне. Я был рад этому, потому что их разговор меня насторожил. Она сказала:

— Почему ты не оставил нас в покое? На небесах знают, что мы не были идеальными, но не настолько же плохими! Не обязательно было заставлять нас делать это друг другу.

Мужчина произнес:

— Покой отравил бы его. Он бы высох, как гнилое яблоко.

Это было правдой, ну, или почти правдой, поэтому я не стал оспаривать этого. Пол еще раз содрогнулся.

— Ты ждешь, когда мы начнем страдать, — сказала женщина, — не так ли?

Я улыбнулся.

— Но это случится нескоро. Даже если мы упадем в океан, Эта сфера сохранит нам жизнь. Мы можем оставаться здесь месяцами, до тех пор, пока не закончится еда.

— Я могу подождать, — сказал я нежно.

Она повернулась к мужу.

— Значит, мы обязаны быть последними, — сказала она. — Разве ты не видишь? Если бы это было не так, разве он был бы тут?

— Правильно, — сказал мужчина с интонацией, которая, честно говоря, мне очень не понравилась. Он склонился над пультом управления. — Больше нам здесь делать нечего. Ева, не могла бы ты… — он отошел назад, указывая на большой рубильник с красной ручкой.

Женщина подошла к рубильнику и положила на него руку.

— Секундочку, — пробормотал я смущенно. — Куда это вы собрались? Что это за вещь?

Она улыбнулась мне.

— Это не только машина, генерирующая силовое поле, — сказала она.

— Нет? — удивился я. — А что еще?

— Это машина времени, — ответил мужчина.

— Мы отправляемся назад, — прошептала женщина, — в самое начало.

Назад, в самое начало, чтобы начать все заново.

Без меня.

Женщина сказала:

— Ты выиграл Армагеддон, но ты потерял Землю.

Конечно, я знал ответ на этот вопрос, но она была женщиной, и последнее слово было за ней.

Я указал на фиолетовую темноту снаружи.

— Потерял Землю? А что же это?

Она начала опускать рубильник.

— Ад, — сказала она.

И я помнил ее голос долгие десятки тысяч одиноких лет.

Прибрежный бродяга[13]

Максвелл и девушка с изумительным бюстом начали свой уик-энд в четверг, с Венеции. В пятницу они отправились в Париж, суббота была отдана Ницце, а в воскресенье они пресытились. За завтраком девушка, которую звали Алиса, дулась на Максвелла.

— Вернон, давай махнем куда-нибудь еще, — ныла Алиса.

— Непременно, — не слишком любезно отозвался Максвелл.

— А как насчет того, чтобы отведать букашкиных яиц?

— Ф-фу, — фыркнула Алиса, отталкивая тарелку. — Если когда-то я их и ела, то теперь не желаю. Какой ты несносный по утрам!

Ей действительно были поданы яйца насекомых, правда, в меню они значились как oeufs Procyon Thibault, и три небольших коричневых шарика размером с фасолину стоили примерно в тысячу раз больше таившейся в них питательной ценности. Министерство Информации Североамериканского Союза неплохо платило Максвеллу за сценарии — он заправлял целой бандой комиков из шести человек в телешоу «Космический коктейль», — но все же и он постепенно начинал звереть, задумываясь о том, во что обойдутся эти пять дней для его бюджета.

С виду Максвелл был невысоким крепышом, довольно симпатичным, если не считать слегка выпученных глаз. Когда он поднимал брови — а в разговоре такое случалось постоянно, — его загорелый лоб бороздили похожие на гармошку морщинки. Некоторые девушки находили это привлекательным; остальных же обычно впечатляли изящные складки его туники ручной отделки и пояс в сорок кредиток. Правда, у Максвелла было подозрение, что Алиса, чья наиболее выдающаяся особенность была упомянута выше, принадлежала к последним.

— И куда бы ты хотела отправиться? — вяло поинтересовался Максвелл. Их дымящийся и ароматный кофе уже приблизился по конвейерной ленте, и теперь он угрюмо потягивал его. — Хочешь, сгоняем в Алжир? Или в какой-нибудь Стокгольм?

— Нет. — Алиса помотала головой. Она подняла длинную белую руку, убирая со лба медового цвета прядь. — Ты не понял, о чем я говорю. Я имела в виду — давай махнем куда-нибудь на другую планету.

Максвелл слегка поперхнулся и расплескал кофе по столу. — В Европе, конечно, ничего, — с пренебрежением протянула Алиса, — только все тут становится… ну прямо как в Чикаго. Давай хоть раз махнем в какое-нибудь особенное местечко.

— И вернемся к завтрашнему утру? — вопросил Максвелл. — Даже до Проксимы лететь десять часов — нам хватит времени только на то, чтобы сгонять на лайнере туда и обратно.

Алиса опустила свои длинные ресницы, решив на этот раз быть и соблазнительной и сердитой одновременно. «Если учесть, что сейчас десять утра, — подумал Максвелл, — то у нее здорово получается».

— Ты что, не можешь послать подальше этот понедельник? — осведомилась она.

Команда Максвелла работала, на две недели опережая план; правда, по возвращении ему придется слегка засучить рукава. Что за черт — почему бы в самом деле не сказаться больным до вторника или среды?

Ресницы Алисы снова приподнялись — достаточно медленно для одного быстрого, уверенного взгляда в глаза Максвеллу. Затем в уголках ее глаз появились едва заметные лучики морщинок, и она одарила его своей улыбкой № 1.

— Вот за это, Верни, я тебя и люблю, — удовлетворенно заметила она.

На межзвездном лайнере они добрались до четвертой планеты Гаммы Рака, центрального космопорта системы, а затем пересели на корабль, отправлявшийся на третью планету. Она была почти неосвоенной, не считая сотни городов у экватора и нескольких рудников и плантаций в умеренных зонах. Все остальное представляло собой самую настоящую девственную природу. Максвелл слышал об этом в министерстве; ему также рекомендовали отправляться туда в пределах ближайшего года, если он вообще соберется, а потом туристов на ней будет не меньше, чем на второй планете системы Проксимы.