Звоночек 3 - Михаил Маришин

Прогрев двигатель я утопил педаль газа в пол и понёсся по тёмной рабочей окраине, по полупустым из-за позднего часа городским улицам, без меры растрачивая выплеснутый в кровь адреналин К Кремлёвской набережной я примчался со стороны Таганки, резко остановился у обочины, вышел из машины и перешёл на другую сторону, к уже стоявшему там точно такому же "Туру". Оглядевшись по сторонам я не увидел вблизи ни машин, ни людей, но это ни о чём не говорило. Радио — штука такая, непосредственного присутствия на месте не требует.

Кожанов присоединился ко мне и мы, не сговариваясь, молча пошли в сторону Большого каменного моста. Отойдя шагов с полсотни от машин, Кожанов не выдержал.

— Говори, раз позвал.

— Давайте сначала вы, товарищ флагман флота первого ранга.

— Что ж так официально? — усмехнулся Кожанов, — Обиделся на меня что ли?

— Нет. Просто общаясь последние два дня доверительно с наркомами, все нервы себе истрепал. Держать дистанцию, выходит, полезно для здоровья, — отшутился я.

— Если так рассуждать, то я тебе сейчас вообще ничего рассказывать не должен, — не принял тона Иван Кузьмич. — Не твоего уровня это дело.

— Но влез я в него, или меня втянули, это уж как посмотреть, по уши. И разобраться без меня теперь будет не так уж и просто, — выдвинул я контраргумент.

— Ладно. Ради сохранения нашей с тобой дружбы, за которую мы только вчера с тобой пили, — сделал нарком жест доброй воли. — Сегодня вечером состоялось расширенное заседание ЦК по вопросу советско-французского военного союза. В частности обсуждались прошедшие манёвры, — сдержанно начал Кожанов, но вдруг взорвался. — Ворошилов, подлец, выкрутился! Представляешь, взял всю вину за срыв плана учений на себя! Проявил пролетарскую сознательность! Оказывается, наркомат обороны недооценил возможности РККА, которая показала на учениях значительно больше, чем первоначально рассчитывали! Это не он лопух, это армия у нас чересчур хорошая! Есть, конечно, над чем поработать, не всё идеально, но на то ведь и маневры, чтоб узкие места выявлять! Мне, прямо, неудобно даже стало с фильмами и фотографиями лезть. Это ж сущие мелочи по сравнению с удачной активной обороной в составе целой армии с последующим окружением превосходящего численно противника! Недостатки, благодаря курсу партии на новую систему подготовки командных кадров, несомненно, вскоре будут исправлены работой на местах и в наркомате обороны. Мало того, вот уж чего от маршала не ожидал, курс партии надо ужесточить и понижать регулярно не справляющихся с порученными обязанностями в должности и звании! СССР не настолько богатая страна, чтоб кормить негодных командиров! Это заодно и сузит влияние скрытых противников генерального курса. В мой огород каменюка огромный, чтоб ты понял. У меня-то этим курсом на флоте даже и не пахнет, сам знаешь! Нет у меня второго комплекта штурманов, механиков, артиллеристов, чтоб их тасовать туда-сюда. Ворошилову что, отменил, временно, сборы в территориальных дивизиях из-за отсутствия командиров и всё. И, конечно, без героев у нас никак! Надо же и положительные моменты показать! Отличившихся наградить! Рокоссовского, вчерашнего комдива, в награду аж на Дальний Восток, командовать ОКДВА, предложил сослать, чтоб Будённому глаза не мозолить. ЦК утвердил. Апанасенко, конармейца, на Белорусский округ подняли, а на его корпус — Жукова. Ага, того самого про которого я тебе рассказывал. Правда, при всём при этом не понятно, как так получилось, что большинство "не справившихся" старших командиров, он уже и список зачитал, как раз из штабов "победителей". Но это всё ерунда по сравнению с тем, что потом было. Берия видно с Ворошиловым сговорились заранее и вдвоём на меня насели. Первый захотел себе флотскую контрразведку, а второй наоборот — разведотдел штаба флота. Всё под предлогом концентрации усилий. Еле отбился, упирая на специфику. Правда, позиция товарища Сталина помогла, это их притормозило. Берия вообще последнее время перед Сталиным так и вьётся, выслужиться норовит, ему даже намёка хватило. А вот Ворошилов не угомонился, речные флотилии захотел. Ты оказался прав. Только мотивировал он своё желание теми самыми сверхтяжёлыми танками, неуязвимыми для любой полевой артиллерии, про которые ты мне только вчера ночью рассказывал. Дескать, с опорой на меридиональные речные транспортные артерии малыми силами сорвём любое вторжение из Европы. Не хуже, а то и лучше, чем французы своей линией Мажино. А под этим соусом и речные дальнобойные пушки заодно прикарманить пожелал. Я ему про береговую оборону, а он мне в ответ, что и береговую оборону, заодно с морской пехотой тоже было бы неплохо передать в НКО. А морякам пусть корабли остаются, пусть на них, наконец, внимание обратят, а то республиканцев и поддержать ничем нельзя. В общем, чуть до крика не дошло. ЦК оставил всё как есть до тех пор, пока в настоящем деле не покажем, кто чего стоит. И такая постановка вопроса меня нисколько не радует! А что у тебя?

— До высоких сфер мне, конечно, далеко, — признал я, удивляясь в душе тому, что маршал Ворошилов разыграл себе на пользу как раз те карты, которые я считал своими козырями, — Но и с моего шестка кое-что видно. Скажем так, предполагаю, что Берия и Ворошилов нашли друг друга на почве нелюбви к Военно-Морскому флоту СССР и ко мне в частности. Нарком внутренних дел, зная о роли контрразведки ВМФ в судьбе всевозможных антисоветских заговоров, явно настроен прибрать её к рукам, расширив своё влияние на ЦК, а заодно и устранить конкурента. Наркому обороны нужно примерно тоже самое, но на других направлениях, поскольку он сам от бериевских особых отделов полностью зависит. Доложить о делах в армии ведь можно по-разному. Можно сказать, что нарком обороны армию распустил. А можно указать на совместные с Ворошиловым успехи в ликвидации наследия заговорщиков, разложивших РККА. Таким образом, Берия в этом тандеме играет ведущую роль, но предпочитает оставаться в тени, предоставив Ворошилову собирать все синяки и шишки. При этом он использует любую возможность как можно сильнее столкнуть вас товарищ флагман флота первого ранга и наркома обороны лбами. Да побольнее. И использует для этого меня, попутно сводя старые счёты. Ведь именно Берия, получив, видимо, информацию о ходе маневров, внезапно посылает меня на разбор и выставляет так, что интересный разговор с Ворошиловым становится попросту неизбежным. О моих особых отношениях с наркомом ВМФ, наверное, даже пионеры уже в курсе. Мог Берия предположить, что уеду я из Минска в вашем салон-вагоне? Мог! И, вероятно, подготовился заранее. Эта Лена давно у вас служит?

— Лена? Какая Лена? — Кожанов, слушая меня, задумался о чём то своём и не сразу понял вопроса.

— Леночка. Лейтенант флота и комендант колёсного дворца.

— Я её с детства знаю и родителей её тоже. Знал раньше, — поправился Иван Кузьмич, — Она мне как дочь родная. А почему ты спрашиваешь?

— Не хочу задевать отцовские чувства, но дочурка твоя очень настырно напрашивалась поболтать со мной наедине и до самого утра! — вспылил я. — Это, по-твоему, нормально?!

— Ну, позволила себе лишнего девчонка, что ж так переживать? Она со всеми, кто ей по душе, себя непосредственно ведёт. Драть надо бы, да рука не поднимается. Ничего, замуж выйдет, остепенится.

— У неё что, и жених уже есть? — спросил я наугад.

— Да, ходит тут один лейтенант из твоего ведомства…

— Знаешь, наивности людей, порой, просто поражаюсь! — сказав это, я даже остановился от избытка чувств.

— Ты думаешь? — всё ещё недоверчиво спросил нарком, но уже было понятно, что розовые очки начинают сползать на нос.

— Слушай, нарком, может Берия прав и контрразведка тебе не нужна? Я понимаю, у всех свои слабости, но твои-то особисты куда смотрят?

— Куда надо, туда и смотрят! — окрысился Кожанов. — Я за своими, за всеми подряд, не шпионю! Мне настоящих врагов советской власти хватает!

— А помнишь, я тебе говорил, что Лаврентий Павлович прослушки не простит? С него взятки гладки, не он первый начал.

— Когда это было то? И потом, там всё работало, пока Берия ежовское барахло из кабинета не выкинул. Ему по наследству просто досталось. А целенаправленно против Лаврентия никто не копал. А здесь получается, что он именно под меня роет!

Возмущение Кожанова было настолько искренним и глубоким, что я начал переживать за судьбу своего ставленника на посту наркома НКВД.

— Ты, Иван Кузьмич, только не горячись, — попытался я снизить накал страстей. — Два народных комиссара разом тебе не по зубам. С одним бы справиться. А с Берией надо установить вооружённый нейтралитет. Чтоб понял, что подкопы провалами чреваты. Сейчас возьмёшь мою машину и уедешь на ней. Молча. Подозреваю, что "заряжена". Пусть твои спецы её по винтику перетряхнут и всё задокументируют. Обязательно с фотографиями. И отпечатки пальцев тоже пусть снимут. Любые следы, всё по полной программе. Ты ведь запрет на мою разработку помнишь? Тут даже намекать никому ничего не надо, пусть Берия знает, что этот вороной в твоей конюшне побывал и с ним там работали. И свою машину, кстати, проверь. Если, паче чаяния, ничего не найдут, тогда уж с Леночкой надо без шума поработать, но под протокол. Чтоб неповадно было за всеми подряд без повода слежку устраивать. Этак и товарища Сталина скоро прослушивать будут. Впрочем, не мне тебя учить. Будет на Лаврентия компромат — поостережётся с тобой связываться, да и меня в покое оставит.