Предательство. Последние дни 2011 года - Сергей Царев

— А как вернуть, переслать?

— Не стоит об этом думать. Отдайте деньги тому, кто в них будет нуждаться. Эта сумма мне не в тягость.

— Спасибо, — голос Коли дрогнул.

По дороге к метро Сергей Георгиевич думал о разрушенной экономике и миллионах людей выбитых из житейской колеи, налаженного быта. Страна брошена на откуп политикам, олигархам, чиновникам и бандитам. Лихие 90-е, годы команды президента Ельцина. Гремучий коктейль из людей грабящих, продающих Россию. И никто из политиков, затеявших гигантскую трансформацию страны, не извинился, они все прекрасно устроились. А что до народа, он нужен им только для голосования… Электорат.

Реальность ситуации отодвинула размышления, уступив место давке на входе метро.

Сергей Георгиевич вроде не спал, как ему казалось, лишь иногда дремота подкрадывалась на мгновенье. Неожиданно он четко услышал, как хлопнула дверь, ведущая из гаража в прихожую на первом этаже. Неужели, подумал он, прошло два часа. Сергей Георгиевич быстро встал и спустился на первый этаж, где Татьяна Александровна и Галина Алексеевна заносили сумки.

— Смотри, — пожаловалась Татьяна Александровна, показывая большую сумку, — сколько Галина Алексеевна привезла еды.

— Пока все не съедим, она не уедет, — шутливо предложил Сергей Георгиевич. — Я пойду одеваться и спущусь завтракать. Без меня не начинайте.

Татьяна Александровна перенесла сумку к холодильнику и стала перекладывать продукты в него. Галина Алексеевна попыталась помочь ей, но Татьяна Александровна предложила:

— Галя, пока я буду распихивать продукты в холодильник, бери свои вещи и иди в гостевую, ты все знаешь.

— Не в первый раз, — с оттенком гордости и радости ответила Галина Алексеевна.

За столом царила деловая обстановка — Татьяна Александровна обсуждала возможное меню новогоднего стола с Галиной Алексеевной, а Сергей Георгиевич иногда позволял себе комментировать предлагаемые блюда, в его голосе звучала легкая ирония.

— Что-то рано вы стали обсуждать меню, — заметил Сергей Георгиевич.

— Самый раз, моргнуть не успеем, как начнут бить куранты, — четко сформулировала свою позицию Татьяна Александровна. — Сейчас составим список, потом пройдемся по компонентам, решим, что надо будет докупить. Попозже спустится Наташа, она тоже посмотрит, может быть, что-нибудь добавит от себя, и приступим к готовке.

Быстро позавтракав, Сергей Георгиевич решил спросить:

— Надеюсь, что этот ранний завтрак не отменяет обычный?

— Я могу предложить кабачки и куриный рулет.

— Галина Алексеевна, это заманчиво, я не откажусь.

— Тогда освободи кухню и перебирайся в кабинет, — предложила Татьяна Александровна.

— Вот оно, истинное лицо демократии, Галина Алексеевна, — весело сказал Сергей Георгиевич.

— На кухне никогда не было демократии, — возразила Татьяна Александровна. — Только воля, решимость и уверенность одного человека.

— Правильно, воля человека с ножом.

— Ты еще скажи: человека с ружьем.

— О фильме не говорим и Ленина не трогаем. Пусть спокойно лежит в Мавзолее. И без нас есть желающие его оттуда вынести.

Галина Алексеевна неожиданно вступила в разговор:

— Вот еще, с утра покойника вспомнили. Когда Наташа с Мариком проснутся и спустятся, тогда все и позавтракаем.

— Замечательное предложение, с мыслью о будущем я удаляюсь в кабинет, — заключил Сергей Георгиевич.

— С мыслями о будущем я удаляюсь, — с горькой иронией признался Сергей Георгиевич, понимая, что надежда на работу провалилась.

— Сергей, так что сказал шеф? — желая знать итог разговора, продолжал проявлять интерес доцент кафедры Валерий Григорьевич. — Чем закончился разговор?

— Сказал, что сейчас трудно, количество лекций и почасовая нагрузка сократились. Принять не может.

— А ты объяснил, что ты собираешься организовать производство приборов и тебе формально нужно стать сотрудником?

— Ладно, Валера, нет так нет. Будем искать другую базу.

— Хочешь, я с ним еще раз поговорю, объясню детали. Тебе нужна только одна небольшая комната, где налаживать приборы и их хранить до сдачи их заказчикам. Ведь приборы будут поставлять из Тбилиси, из НПО «Аналитприбор»? Я правильно понимаю?

— Правильно. Все правильно, только и он правильно понимает и поэтому не хочет, чтобы я работал.

— Ты ему о факультативе говорил?

— Да все говорил и объяснял. Сказал, что зарплата мне не нужна, я ее сам заработаю. На цифрах показал выгоду для кафедры, что и сотрудники будут привлекаться к работе, могут ездить и сдавать приборы заказчикам. Это реальные и живые деньги.

— Кто откажется от живых денег, особенно сейчас, когда такая инфляция и рост цен, а зарплата застыла, — удивлялся Валерий Григорьевич.

— В том-то и дело. А причину и ты сам понимаешь. Ему не нужен конкурент.

Валерий Григорьевич надеялся на приход на кафедру Сергея Георгиевича, связывал с ним создание на кафедре профильного аналитического центра. Он видел дальнейшее развитие центра с последующим привлечением студентов и об этом говорил с Владимиром Владимировичем, заведующим кафедрой. Уже тогда Валерий Григорьевич почувствовал определенный холодок в оценке перспективы создания центра, которую давал Владимир Владимирович, что было достаточно странно, так как много лет знал Сергея Георгиевича, который был аспирантом кафедры и защитил диссертацию в их институте. Потом были различные командировки и встречи в Москве и Тбилиси.

— Ладно, не держи обиды, — предложил Валерий Григорьевич, — надеюсь, еще встретимся.

— Куда денемся, шарик маленький, все равно сведет, — ответил Сергей Георгиевич.

Это был конец осени 1992 года. На улице дул пронизывающий ветер, серые тучи висели над крышами домов. Сергей Георгиевич медленно шел в сторону метро «Бауманская». Периодически его обгоняли студенты родного института, коим он считал институт химического машиностроения. Он не завидовал студентам с их веселыми разговорами и беспечностью, сиюминутными проблемами. Он механически отмечал движение людей, а в душе была звенящая пустота, на фоне которой тревога за будущее кристаллизовалась в огромный айсберг.

От этого или действительно на улице было холодно, но Сергей Георгиевич остановился и поднял воротник плаща. Не хотелось идти домой, расстраивать своих близких сообщением, что работы нет, надежда и уверенность рухнули. Надо все начинать с нуля — искать, убеждать, но труднее всего было с деньгами — отсутствовал начальный капитал для организации дела: нужны помещение, связь, инструменты, контрольно-измерительные приборы, вспомогательное оборудование и многое другое. Все собственные деньги были вложены в разработки, детали и компоненты приборов, организацию производства в Тбилиси. Договоренность с Владимиром Владимировичем могла значительно упростить ситуацию на первом этапе, почти все необходимое было в лабораториях кафедры.

На выходе из станции метро «Кантемировская» функционировал небольшой стихийный рынок, где продавалось все: от домашних солений пенсионерок до промышленных товаров, которые реализовали непосредственно предприятия. Здесь же отдельной группой стояли спортивного вида молодые ребята в черных кожаных куртках, весь вид которых говорил только об одном — здесь они решают все.

Поругание великой страны — так оценивал ситуацию Сергей Георгиевич, проходя мимо этого рынка. Интеллектуальная Россия уверенно и целенаправленно скатывалась в пропасть: закрытые предприятия, выживающие научные и учебные институты. Кому-то это было выгодно, кто-то получал огромные состояния, а научный потенциал стремительно сокращался из-за массового оттока кадров. Может быть, и мне уехать, подумал Сергей Георгиевич. Он, специалист по волоконно-оптическим приборам, разработчик аналитических приборов, мог иметь неплохую перспективу устроиться на Западе.

От такой шальной мысли он резко остановился, неожиданно улыбнулся, понимая всю утопию данной мысли, и уверенно пошел домой. Один раз он уже переехал, повторять не хотелось. Для него, человека, ощущающего свои корни, говорящего и думающего на русском, отъезд не представлялся реальным. Будем искать, все равно найдем выход, подумал он.

Он сидел за маленьким столом на кухне, жена заваривала чай. После прихода Сергея Георгиевича они обменялись несколькими незначительными фразами, но осторожно обходили главный вопрос. В какой-то момент Татьяна Александровна не выдержала и задала его: