Ур,сын Шама. Фантастический роман - Евгений Войскунский

— Очень интересно, — сказал Ур.

— Не правда ли? — хихикнул польщенный Решетник. — Чудная получается картинка. Рабы спят или резвятся на лужайке, а нимфы работают за них. Речные нимфы, так сказать, крутят турбины ГЭС, морские нимфы-нереиды ведут лов сельди, горные нимфы-ореады — ну, скажем, проводят канатные дороги, а лесные дриады… гм… прибирают мусор, оставленный туристами.

— Да-да, — сказал Ур, вздохнув. — Не спасло водяное колесо людей от рабства… Павел Борисович, разрешите вас спросить. Вы довольны своей жизнью?

Решетник поднял брови.

— Я доволен. А что?

— Вот вы, наверно, женаты, в Москве у вас семья, дети… а вы вторую неделю сидите здесь и разговариваете с совершенно вам чужими людьми, что-то записываете… Вас не тянет домой?

— Тянет, конечно.

— Почему же не уезжаете? Впрочем, можете не отвечать. Знаю, вы скажете, что вам нравится ваша работа.

— Так оно и есть. — Решетник смущенно потупился. — Но если вы считаете, Ур, что я засиделся здесь…

— Да нет, я не об этом. Живите сколько хотите…

Ур побрел к очагу. Никуда не уйти от самого себя, нигде не спрятаться от собственных мыслей… Он перелил остаток воды в кастрюлю, подхватил ведра и отправился к колодцу. Хорошее это дело — носить воду. Он шел и пытался припомнить песенку, слышанную однажды. «Что-то там такое, в ведрах нет воды… Значит, мне… значит, мне не миновать беды…»

— В-КОРАБЛЕ-РОЖДЕННЫЙ, ТЕБЕ ДАНО РАЗРЕШЕНИЕ ВЕРНУТЬСЯ. ВЫЙДИ НА ОРБИТУ И ЖДИ СИГНАЛА С КОРАБЛЯ.

— Спасибо, Учитель. Я рад. Но мне нужно задержаться еще на два-три земных месяца. Это будет в пересчете…

— ЗНАЮ, ТЫ ПРОСИЛ О СКОРЕЙШЕМ ВОЗВРАЩЕНИИ. А ТЕПЕРЬ ПРОСИШЬ О ЗАДЕРЖКЕ. ПОЧЕМУ?

— Мне нужно закончить одно дело, которое я сам же и начал.

— В ТВОИХ ПЕРЕДАЧАХ ПОЯВИЛОСЬ МНОГО НЕЯСНОСТЕЙ. ПЕРЕДАЙ ЯСНЕЕ: КАКОЕ ДЕЛО ТЫ НАЧАЛ?

— Это проект упорядочения магнитного поля планеты.

— ДЛЯ ЧЕГО ЭТО НУЖНО?

— Если удастся осуществить проект, планета получит дешевую энергию в практически неограниченном количестве.

— ДЛЯ ЧЕГО ЭТО НУЖНО?

— То есть как — для чего?.. Это нужно для блага человечества.

— ЯСНЕЕ! ДЛЯ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ ТЕХНИКИ КОСМОПЛАВАНИЯ? ДЛЯ УСКОРЕНИЯ ОПАСНОГО РАЗВИТИЯ?

— Нет, Учитель! Нет, нет, здесь все гораздо сложнее… Опасное развитие скорее возможно в условиях энергетического голода, чем при избытке… Я все объясню по возвращении…

— ТЫ ОБЪЯСНИШЬ В СЛЕДУЮЩЕМ СЕАНСЕ СВЯЗИ. ПОДГОТОВЬСЯ К КОРОТКОМУ И ЯСНОМУ ДОКЛАДУ. ТЫ ПЕРЕДАЛ — ДВА-ТРИ МЕСЯЦА. ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ? ДВА ИЛИ ТРИ?

— Три.

— ХОРОШО, ТРИ МЕСЯЦА, НАЧИНАЯ С ЭТОЙ МИНУТЫ. ТЫ ДОЛЖЕН ПЕРЕДАВАТЬ ВСЕ О СВОЕЙ РАБОТЕ. ВЫЗОВЫ БУДУТ ЧАЩЕ. ТЫ ПОНЯЛ?

— Да. Я понял, Учитель…

Глава четвертая

МЕРИДИАНЫ

Я,Создатель новой энергетики,

По своей преобразуя воле

Этот мир страдания и боли,

Соберу пылающие цветики,

Отдыхая на магнитном поле…

В рабочей комнате мало что переменилось. Пожалуй, только шкафы еще больше разбухли от толстых папок да на столе Валерия прибавилось лент, снятых с самописцев.

Рустам, раздвинув синеватые от частого бритья щеки в дружелюбной улыбке, говорил:

— Запишу тебя в турнир по пинг-понгу, дорогой. Если денег надо — бери сколько хочешь, хоть двести рублей. Что еще для тебя сделать?

— Спасибо, Рустам, — сказал Ур. — В пинг-понг, пожалуй, я поиграю немного. А деньги… Мне ведь будут платить?

— Конечно, — сказала Нонна. — Вот с жильем надо как-то решить. Валерий скоро женится, у него ты жить не сможешь. Придется устроить тебя в гостинице.

— Зачем в гостинице? Зачем в гостинице? — энергично всплеснул руками Рустам. — Как будто я не найду квартиры! У меня брат-нефтяник в Алжир уехал с семьей — двухкомнатная квартира пустая стоит, хоть сегодня занимай!

Примчался Валерий, возгласил с порога:

— Порядок! Только в кадрах просили заполнить анкету.

— Зачем? — поморщилась Нонна. — Вера Федоровна сказала же…

— Ну, не могут они без анкеты — надо их тоже понять. — Валерий положил перед Уром анкетный лист. — Пиши. Фамилия — Ур… Нет, постой… Надо тебе наконец человеческую фамилию придумать. А?

Ур пожал плечами.

— Правильно, — поддержал Рустам. — Фамилии раньше давали по имени отца. Значит — Шамов.

— Тогда уж, если точно, — Шамнилсинов, — возразил Валерий. — Как-то не очень звучит, произносить трудно. Ребята, а может — Шумеров? Или Шумерский? Как тебе больше нравится, Ур?

— Мне все равно.

— Шумерский, — сказала Нонна. — Так лучше.

— Значит, пиши, — ткнул Валерий пальцем в графу анкеты, — Шумерский. Имя-отчество — тут надо точно — Урнангу Шамнилсинович. Так. Год рождения… Ну, тут я уж не знаю, что писать. Может, напишем просто: «до потопа»? — Он засмеялся.

— Уру двадцать семь лет, — сказала Нонна, — значит, год рождения…

— Но это же неверно! В анкете нельзя привирать. Пиши, Ур: четвертое тысячелетие до нашей эры. Звучит, черт дери! Дальше — место рождения. Инопланетный космический корабль…

— Не надо пугать людей, — заметила Нонна. — Лучше написать «Транспортное средство». Это более или менее привычно: ведь люди теперь рождаются и в поездах и на теплоходах…

— В нашем дворе соседка в такси родила, — сказал Рустам. — Пиши, дорогой: «Транспортное средство». Так правильно будет.

— Какие-то вы… заземленные, — недовольно сказал Валерий. Романтики в вас ни на копейку нету. Ну ладно, дальше что? Национальность. Пиши: древний шумер. Или, как точнее — шумериец? Мне бы такую анкетку ух! Пиши, Ур, чего остановился?

— Не хочу. — Ур бросил авторучку и встал из-за стола. — Надоело. Заполняй сам, если тебе нравится, а мне дайте папку с расчетами. Я ее оставил, кажется, в своем столе.

— Твоя папка у меня, — сказала Нонна. — Действительно, Валера, заполни анкету сам, просто дашь Уру подписать.

Она протянула Уру зеленую папку.

Некоторое время Ур перебрасывал в этой папке листки, испещренные цифрами и размашистыми набросками, схемами, графиками. Потом попросил таблицы магнитных склонений и замер над атласом, раскрытым на синих просторах Индийского океана. Нонна иногда кидала на него быстрый взгляд. Ур сидел боком к ней — в старой черной водолазке и потертых джинсах, кулаком подпер скулу, ноги в стоптанных огромных кедах выставил из-под стола. «Бож-же мой, — вдруг ужаснулась она, представив себе, на каких фантастических, невероятных фонах рисовался вот этот самый профиль. Какие странные, нечеловеческие миры видели эти глаза… Неужели он собирается вернуться т у д а? Неужели прав Валерка в своем предположении, что он д о л ж е н туда возвратиться, даже против собственного желания?..»