Власть молнии - Олег Авраменко

Однако шли они молча, лишь плавно падавший снежок мерно поскрипывал под ногами.

– Так как же добраться до прародины? – начал Читрадрива, опасаясь, что купец собирается молчать всю дорогу.

– Я не о том хотел поговорить с тобой, – честно признался Шмуль.

– Тогда…

Купец резко остановился, взял Читрадриву за руку и посмотрел ему прямо в глаза.

– Скажи, откуда у тебя кольцо с камнем?

Вот! Вот то, чего ожидал Читрадрива. То, ради чего стоило идти к этим людям.

– Это моё кольцо, – он почти не лгал, ибо рассчитывал оставить перстень у себя.

– Ты привёз его из далёкого Орфетана? – продолжал допытываться Шмуль. – И оно было сделано в неизвестных восточных землях?

Читрадрива кивнул. Не рассказывать же про Карсидара, который малышом перенёсся из захваченного «могучими солдатами» города в Люжтенское предгорье…

– Странно.

– Почему? Разве в наших краях не может быть искусных ювелиров?

– Не в ювелирах дело, – задумчиво протянул купец. – И не в их умении. Но когда в двух разных местах появляются одинаковые украшения – вот это странно!

– Ты уже видел такой перстень? – с деланным изумлением воскликнул Читрадрива, а сам весь напрягся, сосредоточился на камне и почувствовал: точно, Шмуль встречал похожий! Только где?..

Купец не замедлил с ответом:

– Видишь ли, почтенный Читрадрива, такой перстень, как у тебя, трудно спутать с другим, уж больно необычному человеку он принадлежал. Как тебе, должно быть, известно, у нашего народа нет королей и прочих правителей свыше тысячи лет. Даже на нашей прародине, в Земле Обета, нас преследуют и притесняют как не одни чужаки, так другие. Но вот, лет тридцать назад, объявился человек по имени Ицхак. Никто не знает, откуда он взялся, был богат или беден, и вообще, о его прошлом ровным счётом ничего не известно. Поначалу думали, что это очередной сумасшедший, взявший себе имя великого пророка нашего народа или гордец, возомнивший себя Мошиахом. Ну, вроде того Йешуа, которого ноцрим сделали своим идолом.

– Это распятый на кресте?

– Он самый… Так вот, по прошествии некоторого времени Ицхак сумел доказать, что он вовсе не сумасшедший и никакой не лже-пророк. Сплотив вокруг себя небольшую группу приверженцев, он повёл настолько ловкую политику, что вышвырнул из Йерушалайма всех окопавшихся там абирим и объявил себя королём Земли Обета Исраэль.

«Наверное, абирим – это и есть те самые „хэйлэй-габир“ из детства Карсидара», – решил Читрадрива, а вслух задумчиво произнёс:

– Вот радовался-то народ.

– Совершенно верно. За Ицхаком ходили толпы и славили его день и ночь. Ноцрим и муслмим сразу же…

– Прости, почтенный, кто такие муслмим? За обедом о них уже шла речь, только я забыл спросить.

– Тоже чужаки, – охотно объяснил Шмуль. – Те, которые верят в человека Махмуда и ещё одного нечестивого бога. В общем, и ноцрим, и муслмим точат зубы на нашу святыню – Йерушалайм и считают его своим священным городом. Так вот, Ицхак сумел организовать отпор и тем, и другим. А когда жена родила ему сына, объявил, что принц Давид станет наследником престола Исраэля.

– Как звали ребёнка? – не удержавшись, переспросил взволнованный Читрадрива. Он уже понял, кто именно был сыном короля Ицхака и наследником престола.

– Давидом его звали, – повторил купец. – А что?

– Да так, интересно стало, – уклончиво ответил Читрадрива. – И когда же родился принц Давид?

– То ли на второй, то ли на третий год после появления Ицхака в Йерушалайме… Дай-ка я вспомню точно. Тогда мне было… Да! Принц родился в конце весны двадцать девять лет назад. То есть, с тех пор прошло двадцать девять с половиной лет.

«Всё сходится!» – внутренне возликовал Читрадрива.

А Шмуль после короткой паузы хмуро промолвил:

– Только теперь это не имеет никакого значения.

– Почему?

Шмуль тяжело вздохнул:

– Видишь ли, почтенный Читрадрива. Мудрейший Адонай так устроил эту землю, что менять на ней порядки следует крайне осторожно. Я в то время жил в Экроне, в уделе Йегуды, и часто бывал по делам в Йерушалайме. Несколько раз самого короля видел, стоял от него так же близко, как от тебя. Потому и бросилось мне в глаза кольцо твоё, что у Ицхака точно такое же было, я его хорошо разглядел. Такую вещицу как не запомнить…

Он немного помолчал.

– Однако, в самый разгар всеобщего ликования я сказал себе: «Шмулик, а не пора ли убираться отсюда подобру-поздорову?» И знаешь, таки оказался прав! Молодой был, а чутьё уже имел. Едва я успел завершить все торговые дела в Земле Обета, то есть тогда в королевстве Исраэль, погрузить имущество на корабль и перекочевать в Верону, как король исчез.

– Как исчез?! – изумился Читрадрива. – Убили его, что ли?

– Кто бы посмел! – возмутился купец. – Нет, он именно исчез. Растворился, как соль в воде. Был – и не стало! Сгинул без следа! Отправился прогуляться в окрестностях дворца своего и не вернулся. В общем, как пришёл, так и ушёл.

– А жена? А сын? А королевство?

– То-то и оно, что Шмуль вовремя убрался оттуда, иначе не разговаривал бы с тобой сейчас, – купец ухмыльнулся, но в душе его читалась явная грусть. – Всё пошло прахом. Проклятые абирим мигом подняли головы, едва до них дошли слухи об исчезновении Ицхака. А когда всё подтвердилось, обнаглели, снарядили грандиозный поход и осадили Йерушалайм. Большая часть армии без короля мигом разбежалась, защищать город было практически некому, и абирим приступом взяли крепостные стены, которые незадолго перед этим сами же возводили. Понятное дело, они учинили жестокую резню. Много народу тогда погибло, ой много!

– А как же королева с принцем? – не унимался Читрадрива.

– Она была гордая женщина, не слушала разумных советов. И очень хотела быть достойной если не пропавшего мужа, то, по крайней мере, его памяти. Королева и принц Давид остались в Йерушалайме, чтобы своим присутствием воодушевлять немногочисленных защитников города. Они погибли вместе со всеми… Впрочем, кое-кто верит, что принц не погиб, сумел спастись, и когда-нибудь вернётся, чтобы возродить королевство Исраэль. Но всё это глупости. Просто людям нужно во что-то верить. Года четыре назад в Йерушалайме объявился один самозванец, который утверждал, что он и есть принц Давид, но его быстро разоблачили. Он оказался настолько глуп, что даже серьгу поцепил не на то ухо.

– Какую серьгу? – спросил Читрадрива по возможности сдержаннее, хотя от восторга готов был пуститься в пляс.

– У принца Давида в ухе была маленькая серьга с таким же камушком, как и в перстне Ицхака, только крохотным, – ответил Шмуль. – По каким-то своим соображениям король надел её сыну, и теперь это стало частью легенды. Говорят, серьга должна тихо пищать, если к ней поднести платину. Некоторые глупые головы в Йерушалайме до сих пор ждут возвращения Наследника с Поющей Серьгой.