Преследуя Аделин - Х. Д. Карлтон

– Иди, – грубо велит он.

Я не колеблюсь. Спотыкаясь, я покидаю поле и иду к своей машине, единственной оставшейся на стоянке. За рулем сидит взволнованная Дайя, буравящая меня взглядом.

Я вздыхаю, готовясь к тяжелому разговору, который я не знаю, как пережить. Я буду придерживаться своей версии. Я потерялась. И все.

Я открываю дверь машины и едва не падаю на сиденье. Когда я встречаю ее взгляд, она смотрит на меня с жаром тысячи солнц.

– Какого хрена ты выглядишь и пахнешь так, будто тебя только что оттрахали?

2-е марта, 1946

Я сказала Роналдо, что попрошу Джона о разводе. Он пришел в такое волнение, что на мгновение я подумала, что у нас наконец-то может быть совместное будущее.

Но затем я сказала, что хочу, чтобы он ушел со своей работы. И он поник. Как сдувшийся шарик. Сказал, что это невозможно. Что он привязан к своему боссу и что он не думает, что когда-либо сможет уйти.

Это переросло в ссору. Я понимаю его позицию. Но сказала ему, что я не знаю, сможем ли мы когда-нибудь по-настоящему быть вместе, пока он вовлечен во что-то настолько опасное.

Он отпустил колкий комментарий, что мой муж вовлечен в такие же опасности, как и он.

Я не уверена, что поняла, о чем он.

Об азартных играх?

У нас больше не было проблем касательно них, после того как приходили те люди, поэтому я решила, что Джон разобрался с этим.

В любом случае мое решение крепнет.

Мы с Серой справимся. Если это значит стать матерью-одиночкой, то я ей стану.

Глава 31

Тень

– Чего ты так долго? – огрызается психопатка, ее тусклые карие глаза горят огнем. Такой же огонь, что и в ее глазах, все еще живет в моей груди.

Мое сердце не перестает колотиться, и меня мучает непреодолимая потребность снова трахнуть ее. Мой мозг словно бросили на сковороду и поджарили до хрустящей корочки. Мне нужно сосредоточиться, но это почти невозможно, когда вкус Адди все еще на моем языке, и я по-прежнему чувствую, как она крепко обхватывает меня.

Я не знаю, как я могу сосредоточиться, ведь я только что нашел Бога. Или, скорее, я думаю, что только что им стал.

Но как я могу чувствовать себя богом, и при этом быть полностью лишен власти, когда дело касается нее?

Не знаю.

Все, что я знаю – это то, что теперь я чертовски люблю ярмарки с привидениями.

– Застрял кое в чем, – бормочу я, оглядывая комнату на предмет задержавшихся сотрудников парка. Или каких-либо смертельных сюрпризов, если судить по убийственному взгляду психопатки. Она все еще намеревается убить меня, и эта мысль просто смехотворна.

Если бы меня было так чертовски легко убить, я бы уже давно был мертв. Эти шрамы – тому доказательство.

После нашей стычки мы со сломанной куклой решили пока объединиться. Поскольку Марк захотел взять дело в свои руки и попытаться похитить мою девочку, я решил, что оставлять его в живых больше не стоит. Две секунды, которые потребовались ему на организацию плана против Адди, стали равносильны вписанию его имени в Тетрадь Смерти[18].

У него не было шансов выжить.

Так что мы вырубили всех четверых. Кукла сказала, что отведет их куда-нибудь, где гости их не найдут, и мы встретимся в полночь, чтобы я получил ответы на свои вопросы и покончил с ними навсегда.

Клэр, конечно, была свидетельницей всего этого действия, и кукла обратила ее в бегство. Я не мог ничего сделать в тот момент, на мне было четверо мужчин, но как только я вышел из того дома с привидениями, я приказал одному из моих людей разыскать ее и отправить в безопасное место.

Проще говоря, Клэр – женщина, подвергшаяся насилию, и она заслуживает спокойной жизни. Но она также и свидетель преступления, и я не могу позволить ей рассказать об этом кому-либо.

После этого я сразу же отправился на поиски Адди и следил за ней все это время. Я позволил ей повеселиться, посетить все дома с привидениями и жуткие карнавальные палатки, покататься на аттракционах, а сам тихонько держался позади нее, вне поля ее зрения. Я следил за тем, чтобы никто даже взгляда косого на нее не кинул без последствий.

– Где они? – спрашиваю я, снова переводя взгляд на странную девчонку. Кровь уже забрызгала ее белую ночную рубашку. Я вскидываю бровь, но ничего не говорю.

Она кивает в сторону лестницы.

– Наверху, в моей игровой комнате.

Она начинает показывать мне путь, но внезапно останавливается и пристально смотрит в стену фойе. Я ничего не вижу.

– Оставайтесь здесь, пока я не позову вас наверх, – велит она, по-прежнему уставившись в пространство.

Я хмурюсь, пытаясь понять, с кем, черт возьми, она разговаривает. Она на мгновение замирает, а потом говорит:

– Я справлюсь сама, – и продолжает подниматься по лестнице.

Что ж, это было чертовски странно. За последние годы я попадал во множество интересных ситуаций. По-настоящему интересных. Но эта залетает на самый верх списка.

Прочистив горло, я спрашиваю:

– Так в чем дело?

– Какое еще «дело»? – огрызается она.

– Те люди, с которыми ты разговаривала, я им не нравлюсь? – спрашиваю я с заметным весельем в голосе. Я все еще не совсем понимаю, что с ней. Может быть, она под кайфом от наркотиков, может быть, она психически больна, а может, она видит духов или еще какую-нибудь хрень.

– Моим приспешникам? Нет. Они тебе не доверяют.

«Ее приспешникам»? Что за хрень вообще мерещится этой девчонке? Это ее помощники или что-то в этом роде?

– Ты сказала им остаться внизу, и что ты справишься сама, так? – переспрашиваю я. – Они не поднимутся с нами?

Она останавливается на ступеньках, поворачивается ко мне и вскидывает руку, указывая мне за спину.

– Ты видишь, чтобы они шли за тобой?

Я даже не поворачиваюсь, чтобы взглянуть. Там никого не будет. Кроме нас двоих и четырех мужчин наверху, в этом доме больше никого нет.

Я ухмыляюсь.

– Нет.

– Тогда вот и ответ! Мне не нужны мои прихвостни для защиты от тебя. И раз уж ты здесь, я решила, что они могут посидеть тут, – нетерпеливо объясняет она.

Значит она психически больна. Понял.

– Ясно.

– «Ясно»? – потрясенно повторяет она. – Что значит «ясно»?

– Это значит, что ты чертовски не в себе, девочка. Где