Синтез (СИ) - "Токацин"

Он метнул прут с небольшим утолщением на конце в прорезь под баком и отскочил назад, падая на пол и перекатываясь через край ямы. Над ним с грохотом взлетел бак — и тут же рухнул обратно. На ощупь выдернув кабель, Гедимин прикрыл ладонью лицо — то, что виднелось между респиратором и защитной маской — и осторожно заглянул в яму. Бак, слегка дымясь, лежал на дне, отброшенный ударной волной прут торчал из пола — его вколотило на сантиметр, дальше он раскололся. Насколько мог видеть Гедимин, реактор был цел — внешний корпус мог сгодиться для ещё одного использования.

— Ты вот это вот хотел проделать в бараке? — спросил, не высовываясь из-под защитного поля, Иджес. — Ты псих!

— Опасность минимальная, — буркнул Гедимин, разглядывая дымящийся бак. Гореть в яме было нечему, а слишком быстрое охлаждение могло бы повредить содержимому реактора. Сармат отошёл от ямы и кивнул Иджесу:

— Испытания окончены. Можешь вылезать.

Через полтора часа он рискнул перевернуть бак, прислушиваясь к звукам внутри. Ничего не хрустнуло, даже когда он вскрыл корпус и вытащил две внутренние перегородки, взрывом склеенные в одну. Они, почти не остывшие под защитой корпуса, обжигали пальцы сквозь перчатку, и Гедимин, осмотрев их, оставил лежать на дне ямы, а сам забрал опустевший бак и отнёс его на верстак. Опоры перенесли прыжок удовлетворительно, только одна немного погнулась — видимо, это и заставило реактор упасть на бок; верхняя крышка, до испытаний плоская, выгнулась наружу, болты сдвинулись с места и проехали полсантиметра в стальном листе, разрывая металл, но всё это было легко исправить.

Ещё через час — за это время он трижды потыкал тонким прутом в остывающие перегородки, и все три раза нашёл их слишком горячими — он подобрал остывшие части реактора и не без усилий разделил их. Из покорёженного металла заблестела светло-синяя капля диаметром в сантиметр, из расправленных складок выпали ещё две такие же и девять крошечных, миллиметровых.

— Покажи! — Иджес оперся двумя руками о верстак и навис над кристаллами. — Етижи-пассатижи… Получилось, нет?!

— Трудно сказать без анализатора, — пробормотал Гедимин, поднося к синим каплям увеличительное стекло. По всем внешним признакам это был сивертсенит, неотшлифованный и не вполне прозрачный… по крайней мере, для видимого света. «Без шлифовки работать не будет,» — тихо вздохнул Гедимин, надевая респиратор и закрепляя самую большую линзу в тисках. Шлифовать такие маленькие предметы ему ещё не приходилось, но надо было с чего-то начинать…

К ночи поднялся ветер; снега не было, но мелкие ледяные кристаллы, сдутые с земли, летели в лицо, неприятно царапая кожу. Из-за обогатительного комбината доносился приглушённый расстоянием вой — волки перекликались в лесах, и охранники, столпившиеся в вестибюле информатория, обсуждали, не пойти ли им на охоту.

Хольгер сидел у окна, в стороне от шумных игроков в «Космобой», и задумчиво следил за куском ландшафта на экране. Там из грязевой лужи нехотя выбиралось на столь же вязкий и топкий берег рыбоподобное существо.

— Sa taikka, — тихо сказал Гедимин, тронув его за плечо. Хольгер, вздрогнув, развернулся к нему.

— Что?..

— Линзы готовы, — сказал ремонтник. — Пора провести испытание. Концентраторы у тебя?

Рабочий глайдер стоял на краю аэродрома. С вечера его закатили под защитное поле; Гедимин, уткнувшись в непроницаемую преграду, досадливо сощурился.

— Эй! Что вы там шарите? — крикнул, обернувшись, патрульный на краю аэродрома.

— Убери купол, — повернулся к нему Гедимин. — Нужен глайдер.

— Бери и катись, — патрульный щёлкнул переключателем, и поле схлопнулось. — Опять авария?

Гедимин кивнул на ходу, втискиваясь в кабину. Хольгер забрался в фургон, хлопнул крышкой люка и заглянул во внутреннее окошко.

— Я поведу, если ты не уверен…

— Взлетаем, — буркнул ремонтник, выводя глайдер на взлётную полосу. Сверху, как и внизу, была чернота — и множество огоньков в ней. Координатор запищал, определяя направление, луч прожектора скользнул по чёрным деревьям под крыльями и угас. «Надеюсь, макаки не станут проверять вызовы,» — подумал Гедимин, поворачивая к северу.

Посадочная полоса между двумя рядами невысоких строений была отмечена цепочками сигнальных огней; роботы-уборщики, орошающие снег горячим раствором, шарахнулись от воздушной волны и разбежались по стенам. Глайдер остановился у ремонтного ангара, проскочив мимо ворот на три метра. Сигнальное табло беззвучно погасло, створка поехала вверх, и Гедимин, подтолкнув Хольгера вперёд, захлопнул дверь за собой и только потом зажёг свет.

— Твоя мастерская? — красноглазый обвёл ангар восхищённым взглядом. — Весьма внушительно!

— Мне нравится здесь, — кивнул Гедимин, опуская лампу к верстаку и надевая респиратор. — Дай сюда концентраторы.

Четыре линзы — одна большая, три маленьких — легли на обрывок белого листа. Крепления захрустели под пинцетом, прижимаясь к стенкам трубки, — новому кристаллу нужно было втрое больше места.

— Вот это линза! — шумно выдохнул за плечом Гедимина Хольгер. — Ты освоил синтез? Никто не пострадал?

— Линкен пропустил небольшой взрыв, — хмыкнул ремонтник, вставляя три маленьких кристалла во вторую трубку. — Никак не получалось позвать его.

Он вытолкнул генератор защитного поля на середину ангара, вскрыл крышку и уже привычным жестом отсоединил кабели. Новые провода, старательно скрученные, должны были выдержать гораздо большее напряжение.

— Эй! Это не опасно? — забеспокоился Хольгер, увидев, как Гедимин копается в щитке.

— Тут ничего не сгорит, — отозвался ремонтник, выключая лампы. Теперь в ангаре светился только фонарь, положенный на верстак. Гедимин, зажав в ладони концентраторы, повернулся к дальнему тёмному углу.

— Я запущу, — Хольгер коснулся рубильника. — Tiitzki?

— Attahanke! — Гедимин пропустил трубки сквозь пальцы, стараясь, чтобы они лежали параллельно. Темнота в дальнем углу задрожала, подёргиваясь белесой мерцающей рябью, растянутое облако защитного поля расплылось, округляясь, растянулось на два метра в поперечнике. Гедимин развёл концентраторы в стороны — поле вытянулось от стены до стены и зарябило, уплотняясь.

— Tiitzki! — сузил глаза ремонтник. Хольгер, судорожно вздохнув, повернул рубильник. Свист генератора затих, но белесый матовый шар у стены ангара никуда не делся. Подобрав с верстака болт с сорванной резьбой, Гедимин бросил его в шарообразный купол — железка отскочила в темноту.

— Считай! — он покосился на Хольгера. Тот, не мигая, смотрел на защитное поле, и даже в темноте было видно, как его глаза горят багряным огнём.

Гедимин направил концентраторы на другую стену, повернул рубильник. Ещё один шар, поменьше, застыл под стрелой крана. Ремонтник, не выключая генератор, повернулся к другому углу — шар размазался вдоль стены и повис мерцающей «колбасой». «Нужна доработка,» — подумал Гедимин, отключая генератор. «Но результат уже есть.»

Он успел переключить фазу на щитке, зажечь свет, открутить от «сивертсена» не принадлежащие ему детали, — оба сгустка защитного поля оставались на своих местах, только первый из них немного посветлел, теряя плотность. Хольгер хлопнул по нему ладонью — сгусток зарябил, но не исчез. Гедимин сел на стул у верстака и, облокотившись, наблюдал за куполами защитного поля, лишёнными питания, но сохраняющими все свойства, пока первый из них не растворился.

— Семнадцать минут, — прошептал Хольгер, поворачиваясь к ремонтнику. — Оно существовало семнадцать минут, eateske. Без какой-либо подпитки извне!

— Это и предполагалось, — кивнул тот.

— Надо же, — Хольгер неуверенно усмехнулся. — Гедимин, тебе не кажется, что мы сейчас нарушили какие-то законы физики?

Ремонтник усмехнулся в ответ.

— Не думаю, что это имеет значение.

Встать он успел, высвободить руки — уже нет. Хольгер обнял его так крепко, что захрустели рёбра.

— Ты сам не знаешь, что сделал, eateske, — прошептал он ремонтнику в ухо. — Пусть только кто-нибудь скажет, что среди нас нет изобретателей!