Речные заводи. Том 1 - Ши Найань
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мне так и не удалось отблагодарить вас, дорогой брат, за ваше великое благодеяние, – сказал Лю Тан. – Меня послали сюда специально для того, чтобы выразить вам нашу признательность и глубокое уважение. Таков именно был приказ брата Чао Гая – предводителя нашего стана, и его военного советника У Юна. Что же я скажу, когда вернусь обратно? Сейчас у меня другое положение и мне придется понести наказание.
– Ну, раз у вас так строго, то я напишу письменный ответ, который вы возьмете с собой, и все будет в порядке.
Как ни умолял его Лю Тан принять подарок, он наотрез отказался. Достав бумаги, Сун Цзян попросил у слуги кисточку и тушь, написал длинное письмо, передал его Лю Тану, и тот спрятал его в свой узел.
Лю Тан был человек прямодушный. Видя, как решительно отказывается Сун Цзян от подарка, он спрятал золото в узел. Между тем наступила ночь, и Лю Тан сказал:
– Ответ вы написали, и я сейчас же двинусь в обратный путь.
– Дорогой друг, – сказал Сун Цзян, – не смею задерживать вас, однако надеюсь, что отношения между нами останутся самые наилучшие.
После этого Лю Тан еще четыре раза поклонился Сун Цзяну, а тот, обращаясь к слуге, сказал:
– Господин оставляет лян серебра, а я приду завтра и расплачусь за все.
Взвалив на спину узел, Лю Тан взял меч и стал спускаться по лестнице вслед за Сун Цзяном. Когда они вышли из кабачка на улицу, небо уже начало светлеть. Была середина восьмого месяца, и круглый диск луны подымался над горизонтом.
Сун Цзян, поддерживая Лю Тана под руку, давал ему наставления:
– Берегите себя, брат, не приходите сюда больше. Здесь развелось очень много стражников, которым приказано вылавливать разбойников, а с этим шутить не следует. Дальше я не буду провожать вас, лучше нам расстаться здесь.
Озаренный луной, Лю Тан зашагал на запад и в ту же ночь возвратился в Ляншаньбо.
Дальше история рассказывает о том, что Сун Цзян, распрощавшись с Лю Таном, отправился домой. Он шел и думал: «Хорошо еще, что никто из стражников не попался навстречу, а то могла бы случиться беда. Пришлось-таки Чао Гаю пойти в разбойники! – продолжал он размышлять. – Ну и дела творятся!» Не успел он свернуть во второй квартал, как услышал позади себя чей-то голос:
– Господин писарь! Куда же это вы исчезли? Давненько мы с вами не видались!
Когда Сун Цзян оглянулся, душа у него ушла в пятки. И встреча эта привела к тому, что
В мужество робость его превратилась,
Сердце от бедствий ожесточилось.
Но о том, кто позвал Сун Цзяна, вы, читатель, узнаете из следующей главы.
Глава двадцать первая
Пьяная мать содержанки – старуха Янь колотит Тан Ню-эра. Сун Цзян в гневе убивает Янь По-си
Итак, Сун Цзян, расставшись с Лю Таном, медленно брел домой по озаренным луной улицам. И тут ему повстречалась старуха Янь, которая поспешила к нему со словами:
– Господин писарь! Я уже много раз посылала вам через различных людей приглашение, но столь почтенного человека трудно застать дома! Моя негодная дочь оскорбила вас заносчивыми речами. Но пожалейте хоть меня, старуху, зайдите к нам; я велю дочери извиниться перед вами, и раз уж посчастливилось мне встретить вас, пойдемте вместе!
– У меня сегодня много неотложных дел в управлении, – сказал Сун Цзян. – Я приду как-нибудь в другой раз.
– Не отказывайтесь! – настаивала старая Янь. – Моя дочь так ждет вас! Порадуйте ее, господин писарь, окажите ей хоть капельку внимания.
– Право же, сегодня я очень занят. Вот завтра я приду обязательно.
– А я хочу, чтобы вы отправились со мной сейчас же, – решительно заявила Янь. И, схватив Сун Цзяна за рукав, быстро заговорила: – И кто это вас все настраивает против нас? Ведь мы обязаны вам своей жизнью, и если что и болтают, так нельзя же всему верить. Вы ведь сами лучше других все понимаете. Если дочь моя поступила неправильно, так виновата в этом только я. Очень прошу вас, не отказывайтесь, пойдемте.
– Вам не следует так настаивать, – сказал Сун Цзян, – я не могу бросить свои дела.
Но старуха не унималась:
– Если вы даже и задержитесь, – сказала она, – начальник уезда не накажет вас. А если я отпущу вас сейчас, то больше, пожалуй, и не встретимся. Так что пойдемте лучше сейчас, а дома я вам кое-что скажу.
Сун Цзян был по натуре человеком мягким и не мог устоять перед настояниями старухи. Он сказал:
– Ладно, отпустите мой рукав, я пойду с вами.
– Только не вздумайте убегать, господин писарь, ведь я старая, и мне за вами не угнаться.
– Да разве могу я так поступить! – возмутился Сун Цзян.
И они пошли. У самого дома Сун Цзян в нерешительности остановился, но старая Янь опять схватила его за рукав, говоря:
– Раз уж вы здесь, то должны войти.
Войдя, Сун Цзян сел на скамейку. Старуха была очень хитра. Опасаясь, что Сун Цзян все-таки убежит, она уселась с ним рядом и позвала:
– Дочка! Любовь твоего сердца здесь!
По-си в этот момент валялась в постели и, уставившись на пламя светильника, мечтала о Чжан-сане. Услышав слова матери, она решила, что пришел именно он, и, быстро вскочив с постели, принялась приводить в порядок свои растрепанные волосы, обиженно ворча: «Ах ты негодный! Заставил меня так мучиться. Вот я надаю тебе сейчас затрещин, тогда будешь знать». Затем она быстро сбежала по лесенке вниз. Но, подойдя к занавеске, закрывающей вход, она заглянула в щель и увидела Сун Цзяна, ярко освещенного лампой. Тогда По-си кинулась назад, взбежала вверх по лестнице и снова улеглась в постель.
Старая Янь, услыхав, как дочь спустилась было вниз, а потом вернулась к себе, опять крикнула:
– Твой Сань-лан здесь! Что же ты спряталась?!
– Моя комната не так уж далеко! – крикнула По-си с постели. – Разве трудно найти дорогу? Он ведь не слепой, и сам может прийти сюда. Видно, ждет, чтобы я вышла встречать!
Она ворчала и злилась, а старуха заметила:
– Экая негодница!
