Не та профессия. Тетрология (СИ) - Афанасьев Семён

Затем она выходит из юрты и, прихватив меня за рукав, почти что тащит за собой, поясняя на ходу и совсем не стесняясь любопытного паренька, семенящего рядом:

– Мне может понадобиться твой совет и помощь. Это наверняка от Наместника, сама могу быстро не сообразить, что отвечать. Плюс, может понадобиться говорящий на пашто.

– Понял, – моментально включаюсь. – Быстро поясни, как правильно действовать.

– Действуй, как моя правая рука. Я сама буду рядом и чуть сзади. – Двумя фразами ориентирует по формату протокола встречи Алтынай. – Если тебя надо будет поправлять, я вмешаюсь. Но до того момента, действуй по своему усмотрению. Всё равно ты самый умный и быстро думающий мужчина рядом со мной сейчас…

– Понял.

– Приветствую посланника Наместника Султана, – чуть удивлённо поднимает бровь Алтынай, подходя к странновато выглядящему в степи гостю, рядом с которым уже топчутся вездесущий Еркен и пара парней, как две капли воды похожих на него же. Видимо, родня Еркена.

– Приветствия Ханскому Шатру из Канцелярии Наместника, – церемонно и достаточно учтиво кланяется одетый явно по‑городскому мужик на ломаном туркане. Затем извлекая из недр своего одеяния какой‑то бумажный свиток и протягивая его в руки Алтынай.

Как предписывалось Алтынай, принимаю пергамент из рук чиновника и впиваюсь в него глазами. Не понимая ни слова, поскольку сама бумага написана тем самым, незнакомым мне, алфавитом, которым пользуется и Алтынай.

Если бы это было что‑то, хоть отдалённо напоминающее письменность пашто оттуда  (не важно, арабской или персидской основы), лично у меня  проблем с пониманием бы не возникло.

Увы, не всё коту Масленица.

– Уважаемый, вы бы не могли прочесть это? – нейтральным тоном спрашиваю на туркане, без эмоций глядя на чиновника.

Чиновник в ответ удивлённо смотрит на меня и отвечает на пашто:

– Мои извинения, уважаемый, вы бы не могли повторить то, что только что сказали?

– Дай сюда, – дёргает меня за руку Алтынай, одним слитным движением забирая свиток у меня и разворачивая его перед собой.

– Прошу прощения, сейчас ознакомимся, – с облегчением сообщаю гостю уже на пушту.

Затем Алтынай медленно читает мне написанное в пергаменте: хотя алфавит ей и знаком, но написано всё на пушту. Которого лично она не знает.

В такт её чтению, доставивший послание из Канцелярии чиновник, как болванчик, уважительно кивает головой через каждый две секунды. Подтверждая правильность прочитанного дочерью хана на незнакомом языке.

__________

Чиновник канцелярии Наместника привозит в стойбище ответный пергамент в середине дня, когда дочь хана и лысый азара о чём‑то весело болтают у юрты. Занимаясь какими‑то хозяйственными делами.

По совпадению, именно в этот день в стойбище в три раза больше людей, чем обычно: гости из других кошей, прослышав о человеке – победителе коня в беге, не преминули сесть на коней и прибыть с самого утра, чтоб лично поглядеть на диковинного победителя.

Имеющего, кстати, двойственный и неопределённый статус: с одной стороны, победа азара в известном и весьма определённом соревновании признана и самой дочерью хана, и множеством очевидцев, включая долго смеявшихся и удивлявшихся стариков.

С другой стороны, ни ритуального поцелуя не было. Ни какого‑то объявления о сватовстве либо о назначении дня свадьбы.

Пергамент от Наместника оказывается на пушту. Который умеющая читать дочь хана зачитывает вслух, но не понимает смысла. А азара, выслушав, кивает и переводит вслух на туркан. Так, чтоб было слышно всем стоящим вокруг.

– Ты ничего не напутал? – уточняет дочь хана у азара по окончании перевода.

На что азара только молча отрицательного качает головой:

– Сестра, позови любого, говорящего на пашто кроме меня.

Таковых, однако, поначалу не находится.

– Я настаиваю, сестра, – учтиво, но твёрдо говорит азара, что‑то взвесив уме. – Очень важно, чтоб слова этого послания подтвердил кто‑то из твоих людей.

Через полчаса раздумий, на утоптанной площадке рядом с дочерью хана появляется родич кого‑то из крайних восточных юрт, понимающий на пашто.

– Сверка текста, – непонятно говорит азара, и дочь хана читает вслух содержание пергамента на пашто второй раз.

Посланник Наместника повторно кивает в такт каждой прочитанной фразе, а парень из соседнего стойбища, напрягаясь, переводит читаемые ханской дочерью слова на туркан.

По мере чтения и перевода пергамента, среди слушающих возникает тихий ропот.

Который дочь хана прерывает одним взмахом руки:

– Атарбай, как договаривались. – Затем она поворачивается к родичу из соседнего стойбища. – А ты переводи всем. Атарбай будет говорить на пашто медленно, да, Атарбай?

Здоровяк‑азара кивает дочери хана в ответ и не быстро, но твёрдо и уверенно начинает отповедь, старательно переводящуюся вторым парнем на туркан для всех:

– Уважаемый, подскажите нам, степным людям… – Хотя сам азара явно не степняк, но статус гостя и стоящая позади дочь хана дают ему право говорить сейчас именно от имени Степи. А местному чиновнику тонкости, видимо, просто не ясны. – Наместник решил отменить решение Великого Султана? Есть наша тамга, есть прилагающийся к ней пергамент. Есть его условия. Почему послание уважаемого Наместника отменяет Волю Великого Султана?

И сам приезд чиновника Канцелярии Наместника, и начинающаяся беседа не могут остаться без внимания всех, находящихся в ханском стойбище, потому уже через считанные мгновения начала беседы, разговор продолжается в плотному кругу кочевников. В задние ряды которых из передних уважительным шёпотом (чтоб не мешать беседе дочери хана и чиновника) передают слова парня‑переводчика, звучащие на туркане.

– Вы сейчас о чём, уважаемый? – искренне удивляется чиновник.

– Давайте сравним этот текст с тем Договором, что написан на нашем пергаменте, за печатью Великого Султана. – Вежливо настаивает азара.

Вездесущие мальчишки молнией несутся в ханский шатёр и, по одному взмаху руки дочери хана, приносят деревянный ларец.

Из которого азара как‑то буднично и без пиетета достаёт второй пергамент:

– Давайте сравнивать, уважаемый. Видите здесь столбцы? Вот текст на восточном туркане, вот – тот же текст на вашем пашто, вот – этот же текст на дари и на западном туркане, и ещё на двух языках. Сестра, помогай, я помню только верхнюю строку…

Чиновник Канцелярии Наместника берётся за пергамент тамги с противоположной от азара стороны и, внимательно следя за словами азара, после короткого обдумывания сказанного, согласно кивает. Головы азара, дочери хана и чиновника, склонившиеся над двумя пергаментами, почти касаются друг друга, но на это никто не обращает внимания.

Так как все поглощены смыслом происходящего.

– … какой ещё приезд к вам? – Вежливо, но явно недружелюбно продолжает азара после того, как чиновник знакомится с Пергаментом Тамги и подтверждает все его условия (скреплённые печатью Султана!). – Какая передача разбойников вам? Какое дальнейшее разбирательство, только властью наместника, без участия наших представителей?

Чиновник Канцелярии, в отличие от некоторых кочевников, кажется, явно ухватил суть невысказанной ещё претензии, потому что отвечает очень осторожно:

– Уважаемый, мне кажется, я догадался, что вы имеете в виду. Но в данных делах личная трактовка позиций недопустима. Пожалуйста, поясните открыто. С чем не согласна ваша сторона?

– Кочевая Степь, в лице нашего Хана, и Султан, иногда в лице Наместника Провинции, имеют Договор о Дружбе. По этому договору, наш Хан и ваш Султан друзья. – буднично пожимает плечами азара. Как будто сопоставление двух Пергаментов и такая вот учёная беседа лично для него – плёвое и привычное дело. Не один раз имевшее место. – По нашим правилам, Хан и Султан ровня. Да и по этому Договору тоже, вы согласны? – азара недружелюбно смотрит на чиновника.