Наследница Ингамарны - Светлана Зорина

— Акамин ещё способен что-то решать? — прозвучал в наступившей тишине насмешливый голос Фаюма. — Ты очень лихо распоряжаешься своими людьми, уважаемая аттана. Может быть, ты намерена присоединить Улламарну к своим будущим владениям?

— Потомки Диннувира никогда не посягали на чужое, — сдержанно ответила Гинта. — И никогда не отказывали в помощи…

— Даже если их об этом не просили, — въедливо заметил Фаюм.

— Уважаемый Фаюм, — сказал Айтавин. — Если бы мы не просили помощи у Ингатама, аттаны Гинты не было бы на сегодняшнем Совете. За последние два цикла Улламарна стала унылым и почти безлюдным краем. Сколько уже разъехалось, но у меня не поворачивается язык винить людей за трусость. Ведь мы, нумады, и сами в растерянности. Люди перестали нам верить. У нас мало учеников, и нумадов становится всё меньше и меньше. Воинов тоже не хватает… Поймите, у нас мало людей! И отказываться от помощи неразумно. Главное — защититься от того зла, что приходит к нам с запада. А рассуждать о власти и безвластии, о своих и чужих владениях сейчас не время. Ты говоришь, у минаттана нет войска, Канхаир. У тебя оно есть. Однако ты не хочешь вести своих людей на юго-западную границу…

— Мы будем стоять севернее. Мои люди боятся чар, и я не вправе…

— Обвинять других в бездействии или дурных намерениях, — закончила за него Гинта. — А также порочить законного правителя.

— Я заметил, уважаемая аттана, — улыбнулся Канхаир, — что ты печёшься не столько о защите границы, сколько о защите минаттана Акамина. Правитель должен доказать своим подданным, что он действительно правитель, а не больной, выживший из ума старик. И если вы не хотите поднять вопрос о власти сегодня, то завтра он может сам встать перед нами. Акамин болен, стар, и у него нет наследников.

— Акамин ещё не выжил из ума, — возразила Гинта. — Самочувствие его улучшается с каждым днём. И вполне может объявиться наследник.

— Демон из пустыни? — расхохотался Фаюм. — Да, скоро он действительно будет здесь править…

— Замолчи! — впервые за весь совет эрг-нумад повысил голос. — Разве ты не знаешь, что вести такие речи опасно?

— Опасность на Улламарну навлекло семя Акамина, — не унимался Фаюм. — И никто не заставит меня думать иначе. Его дочь была злая колдунья, а его внук — демон!

— Однако простые смертные умудрились похитить этого демона, — заметила Гинта, в упор глядя на Фаюма.

И опять по его лицу пробежала тень страха. Канхаир тоже казался настороженным, словно зверь почуявший опасность. Гинта знала: сила нумадов была и остаётся загадкой для большинства. Люди склонны преувеличивать их могущество и часто приписывают им способность проникать в чужие мысли. Эти двое чего-то испугались. И опять именно тогда, когда она заговорила о похищении.

— Все знают, что здесь время от времени появляются пустынные люди, — с напускной невозмутимостью обронил Канхаир. — Всем известно, что они охотятся за детьми. Наверное, они и схватили мальчика. Он же постоянно убегал в пустыню. Теперь уж ничего не поделаешь. Это только лишний раз подтверждает, что у Акамина нет наследника. Ведь марканги приносят похищенных детей в жертву своему богу…

— Никто не знает, что они с ними делают, — сказала Гинта. — И никто не знает, как был похищен ребёнок. Не так уж далеко он убегал. А марканги боятся появляться там, где их могут увидеть. Они предпочитают действовать через посредников. Так что похитить его могли не сами марканги…

— Сын Диннары демон! — злобно выкрикнул Фаюм. — Он сам ушёл в пустыню! Он демон! Я помню его глаза. У людей не бывает таких глаз!

— Уважаемый Фаюм, дед рассказывал мне, что пять циклов назад, когда он был ещё молод, в селении У Большого Ручья родилась девочка с белой кожей, совершенно белыми волосами и светлыми, прозрачными, как вода, глазами. Все были напуганы, её мать обвинили в том, что она вступила в связь с ханном из Нижних Пещер. К счастью, нумады заступились за бедную женщину. Она родила дочь от своего законного мужа. Просто в тканях девочки отсутствовал ингабил. Такое бывает, хотя и очень редко. И у людей, и у животных. Разве ты не видел совершенно белых вунхов? Встречаются даже белые сингалы. Скорее всего, у Диннара избыток ингабила, и потому глаза его так темны.

— Он демон, — проскрежетал Фаюм. — И доказательство этому — то, что творится сейчас в Улламарне.

— Если беседа движется по замкнутому кругу, это значит, что её пора заканчивать, — произнёс Айтавин, вставая. — Мы ждём помощи Ингатама, уважаемая аттана Гинта. Передай почтенному Аххану нашу благодарность. Послав на Совет тебя, он как всегда не ошибся. А мы в очередной раз убедились, что у нас есть добрые друзья и надёжные союзники.

После Совета Гинта отправилась в Белый замок — проведать Акамина и осталась там на ночь. В Ингамарну она решила ехать утром. Старик чувствовал себя неплохо, и его тянуло на разговоры. А Гинту неумолимо клонило в сон. Она даже толком не разглядела комнату, в которую её проводила Мавина, и уснула, едва коснувшись головой подушки. Перед глазами мелькнуло морщинистое лицо служанки, задувающей светильник, вспыхнули и тут же растворились в темноте причудливые узоры на коврах…

Под утро ей приснилось что-то страшное. Она открыла глаза и увидела Акамина.

— Не бойся, — сказал старик, присев на край постели. — Всё уже кончилось. Мой внук вернулся. Завтра он займёт трон в Зале Совета, а я смогу наконец спокойно отдохнуть. Говорили, что он погиб на чужбине, а я не верил. Только это и давало мне силы жить. Я сохранил для своего внука трон, и больше мне желать нечего. Наш славный род не угаснет, потомки Уллавина ещё долго будут у власти, и им многое предстоит совершить. А вот проклятию скоро придёт конец, я это чувствую. Мой народ поддержал меня, Харад и его сторонники бежали из Уллатамы…

— Какой Харад? — удивилась Гинта. И обнаружила, что её собеседник вовсе не Акамин, просто очень на него похож. И одет как-то странно…

— Кто ты? — спросила она.

— Потомок Уллавина, — ответил незнакомец. — Спасибо тебе, аттана Гинта…

Он беззвучно засмеялся и растаял в воздухе, превратившись в слабый луч света.

Гинта проснулась — на этот раз по-настоящему. Сквозь тонкие шторы в комнату пробивался солнечный свет, по узорчатым подушкам скользили голубоватые блики.

За завтраком она спросила Акамина, говорит ли ему что-нибудь имя Харад.

— Конечно, — оживился старик. — Это имя известно всем потомкам Уллавина. Ведь у одного из нас Харад пытался отнять власть. Это очень давняя история. Она относится ещё к периоду могущества западных городов. В древней Уллатаме тогда правил Санамир. Он был болен и стар, а его единственный внук и наследник Аранхат отправился в далёкую северную страну, что лежала за землями валларов, и пропал на много лет. Все считали, что он погиб. А в Уллатаме начались беспорядки — из-за белых колдунов, которые уже давно держали весь город в страхе. Вот тут-то и объявился некий Харад. Он якобы возглавил народ в борьбе с белыми колдунами… Ну, на самом-то деле люди сами восстали против них, Харад просто хотел воспользоваться ситуацией. Но народ, верный потомкам великого Уллавина, поддержал законного правителя. Харад был изгнан из города, а вскоре вернулся наследник. Оказалось, он был в плену у каких-то белых великанов, живших в северных лесах за страной валларов. Молодой Аранхат вступил на престол и правил больше сорока лет. Уллатама при нём процветала. Кстати, его женой была светловолосая дочь воды. Он привёз её с собой из-за гор. Такая вот история.