Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Историческая проза » Ненаписанные воспоминания. Наш маленький Париж - Виктор Лихоносов

Ненаписанные воспоминания. Наш маленький Париж - Виктор Лихоносов

Читать онлайн Ненаписанные воспоминания. Наш маленький Париж - Виктор Лихоносов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 102 103 104 105 106 107 108 109 110 ... 168
Перейти на страницу:

БОИ

 Красные отступали к станице Урупской. С боем прорвавшись через Синюхинские хутора, белая бригада завела на окраине какой-то станицы лошадей во дворы. Казаки пили чай. Внезапно принесли донесение о бое на переправе. Толстопят поехал туда.

С кургана было видно, как за оврагом залегла цепь противника. Впереди них, в двухстах шагах, за скирдами соломы притихли две сотни казаков. И вот из оврага поднялась густая лава красной конницы. Было ясно, что на плечах казаков красные ворвутся на батарею, стоявшую за курганом. Так и вышло. Команда «на задки!» не помогла. Было поздно: неприятельские всадники уже опрокидывали орудия.

Толстопят побежал к кукурузному полю; в стороне врассыпную скакали казаки и бежали артиллеристы.

— Господин подъесаул! — услышал Толстопят.— Возьмите мою лошадь.

Толстопят отказался. Офицер настаивал, продолжая ехать рядом с ним.

— Не возьму, не возьму. Скачите в хутора, ведите сюда линейцев и черкесов.

Вдали скакали навстречу три всадника. Толстопят схватился за револьвер. В эту минуту показалась лазаретная линейка с сестрами милосердия и раненым полковником. Толстопят побежал, догнал ее и вскочил на ходу. Всадники стали отставать. К вечеру белые части достигли реки Урупа. Урупская и Бесскорбная несколько раз переходили из рук в руки. Наконец седьмого октября пала станица Урупская.

Красные отошли на правый берег. Дул уже северный ветер. Бригада, в которой был Толстопят, зашла в тыл противника.

РАССКАЗ АКИМА СКИБЫ

Мы отступили к Урупской, заняли позиции на высоком правом берегу. Последние дни осени были сухие и жаркие. Мы там очень страдали без воды. Я решился на отчаянный поступок. Я знал, что за экономией в камыше под бугорком есть отличный родник. Сказав ребятам, что иду по воду, я взял котелок и спустился вниз. На их предостережение, что меня могут убить кадеты, я уверенно ответил: «Не убьют!» С экономического сада я забрался во двор. Известно, что человека, идущего к вражеской позиции, тем более если он один, ни за что не станут убивать издали, а засады в экономии я не боялся — она была на нашей стороне Урупа. И в обед едва ли кто из кадетов останется в ней. Пройдя через двор, я выбрался на открытое место, начал снижаться к роднику; припав к холодной струе, я пил ее и пил, и не только за себя, но и за всех моих жаждущих товарищей, после чего, полежав немного, я еще раз напился и, набрав котелок воды, беспечно пошел назад, думая про себя: может, не заметят? Но меня заметили. Едва я прошел десяток шагов, как рядом со мной в кремнистый берег начали впиваться пули. Тогда я, стараясь не разлить воду, упал и притворился убитым. Стрельба сразу прекратилась, и я, подбирая под себя ноги для нового броска, злорадно думал: «А что, чертовы души, взяли большевика?» Я схватился и дал деру. Я уже подбегал к амбару, как пуля врезалась в него, а вслед за нею раздался дружный залп, но четыре стены амбара с закромами надежно прикрыли меня. Воды было всего полкотелка. Взводный, передавая его, сказал: «Только по глотку, и по женскому, а не по обычному».

Мы отступали и дошли почти до станции Свечка. Потом четыре дня опять наступали на Урупскую. Белые, размахивая шашками, бросались в атаку из-за холма; во все дни перед нами были только небольшие кавалерийские группы, которые, обстреляв нас, безнаказанно уходили, да изредка било по нас орудие. Во время наступления перед нашей цепью бежали зайцы; один из них затаился в траве и был пойман нашим бойцом. Как заяц, бедный, жалобно кричал! И боец пожалел его, кинул его назад цепи. На спуске к Урупу нас встретил жестокий пулеметный огонь; многие побежали вниз по дороге, но я решил скатиться с крутизны, вполне уверенный, что по одному стрелять не станут, а навстречу мне на крутизну мчались зайцы. Мы перешли Уруп и вдоль дороги окопались и заночевали. На другой день белые  в пешем строю пошли из-за холма на нас в атаку. Вот они уже близко.

— Бей золотопогонников!

Белые понеслись обратно. Пулемет их косил без пощады. Вдалеке из-за увала выскочил офицер на серой лошади и стал лупить плетью отступающих.

— Бей его, гада! Это офицер!

Старик, некогда охотившийся на диких свиней, прицелился, и через минуту офицер упал с лошади.

А через две ночи к нам в тыл зашли белые, и мы, перейдя Уруп, окопались на правом берегу, но через день в прорыв между нашими солдатами вклинилась белая кавалерия. Нас осталось тринадцать человек.

Какая-то животная покорность овладела мною, я потерял способность сопротивляться. «Вот это так, значит, берут в плен»,— подумал я. Оглянувшись вокруг на пустую степь и не видя себе поддержки, я, следуя примеру других, воткнул винтовку штыком в землю и пошел навстречу белым с поднятыми вверх руками. Теперь меня уже не интересовали пробегающие с пустыми седлами кони. К старику, позавчера убившему всадника на серой лошади, подъехал пожилой казак и со словами «Тебе стрелять?» всадил ему пулю в живот. На нас кто-то почти в упор резанул из ручного пулемета, но, видно, от волнения плохо прицелился — пули просвистели у меня над головой, не задев.

— Стой, не стреляй! Скидай шинель! — сказал уже мне низенький казак.

Отдавая ему шинель, я увидел, что поперек седла у него уже висело еще три или четыре шинели.

— Марш, догоняй своих!

С горы я с тоской посмотрел на жидкий кустарник. Даже скрыться негде. А то бы удрал. Я почему-то был уверен, что нас всех расстреляют, и, вспомнив свою бабушку, три раза набожно перекрестился. Уже вечерело, когда подошли к аулу, в котором недавно наши поживились; воспользовавшись тем, что жители разбежались, брали все съестное, стащили в окопы кто ведро муки, кто курей, кто горшок молока, некоторые взяли жаровни и там в окопах жарили семечки, пекли на шомполах кочаны кукурузы, а кто варил галушки. Да простят мне все, кто считает большевиков непогрешимыми,— нас плохо кормили, а то черт бы нас заставил грызть эту крепкую как камень кукурузу. В этом ауле я все же сделал одно доброе дело. В одном дворе увидел я в базу привязанного к пустым яслям истощенного жеребенка. Он призывно заржал. Несмотря на то что по мне начали стрелять, я отвязал жеребенка и вывел его на улицу, и он пошел к Урупу, качаясь на своих тонких ногах и как будто благодарно кивая головой. И вот я вторично в ауле, уже пленный. Какой-то казак пропускал нас между собою и плетнем и нещадно лупил плетью.

Окруженные с двух сторон сплошным конвоем, мы в сумерки повернули к Урупской.

Казаки спрашивали, нет ли среди нас матросов. Все молчали. Потом они начали обсуждать результаты сегодняшнего боя.

— Там их навалили, лежат как снопы.

— Если бы я знал, кто вчера гнался за есаулом Толстопятом, я бы его изрубил, как капусту! Эй, краснопузые! Кто из вас вчера тройкой гнался за нашим есаулом?

— Та они и сегодня добры. Ты им кричишь: «Стой!», а они станут та по нас залпом, та залпом.

Но вот в разговор конвойцев вмешался кто-то из наших, он начал восхвалять казаков и насмешливо отзываться о большевиках.

— Вы знаете,— говорили,— какая у них паника бывает! Как смешаются обозы с войсками та с беженцами, так сам черт не разберет, кто кого душит та кто на кого стреляет. Дрожь бегает по-за шкурой.

— А ну замолчи, собачья твоя душа. Ластишься, как цуцик. Ишь, добрый. А ты у них, должно, был первым оратором? Подлипайло.

В Урупской нас загнали на верхний этаж кирпичной школы и наутро выстроили во дворе для расправы. За ночь люди осунулись. На нас посыпались насмешки, на которые кубанцы большие мастера. Вдоль строя прошел черноротый казак-корниловец с черной каймой вокруг погон и такой же ленточкой поперек и белой лентой навкось через папаху.

— Вот так большевики, вот так чудо-богатыри, гадко и на щепку взять. И скажи, пожалуйста, этим большевикам ще добрых три года треба по-под стрихами воробьев драть.

Казаки засмеялись; они сейчас бы ни за что не поверили, что удирали с бахчи именно от нас. Но вот вышло к строю начальство.

— Кто среди вас комсостав? — Мы молчали.— Так что, у вас нету комсостава? Я вам русским языком говорю: все отделенные, взводные и командиры шаг вперед!

«Все равно будете расстреливать всех, так зачем вам командиры? Тем более что они у нас выборные».

— Если не выдадите командиров, через одного буду расстреливать! Отправлю, как вы недавно генерала Бабыча в Пятигорске, нюхать фиалки.

И тут в наших рядах кто-то сказал:

— Ну что, ребята, выходите, не пропадать же всем...

1 ... 102 103 104 105 106 107 108 109 110 ... 168
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Ненаписанные воспоминания. Наш маленький Париж - Виктор Лихоносов торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит