Свет Дивояра - Марина Казанцева

— Я думал, ты был моим другом, — горько проронил Лён.

— Я тоже так думал про тебя, — отозвался демон.

— Ты лгал мне.

— И ты обманывал меня.

— Я пытался спасти тебя.

— Я был тебе предан.

— Я не могу поверить, что ты — Лавар Ксиндара! — воскликнул Лён.

— А я могу представить, что ты — Румистэль, — прошептал Лембистор.

Он шёл в одиночестве по улицам Ворнсейнора. Сияр унёсся летать со своим собратьями в пасмурном весеннем небе. Лунные стаи поднимались выше облаков и носились там, в прозрачной холодной чистоте, ловя свет месяца и звёзд. Где-то там же, выше слоя облачности плыл и Дивояр, и след его отмечался свечением в середине неба — летающий город был виден на Селембрис отовсюду.

Весенняя сырость проникала сквозь плащ, и холод подбирался к телу. Нечего делать на улице в такой час, и дивоярец шёл ко дворцу королей Сильванджи. Хотелось выспаться и отдохнуть, а до тёплого дома в Дивояре не достать без Сияра. Были у него ещё свои комнаты во дворце Алая. Туда он и шёл, перескакивая через кучи мусора, неряшливо накиданные не только под окнами домов, но и прямо на тротуар и мостовую. Не было такого раньше в Ворнсейноре.

Стражники у ворот в королевский дворец покинули свой пост вопреки уставу. Нынче ни за чем особо не следили и потому небольшое нарушение порядка оставалось незамеченным. Во дворце идёт тихая пьянка — вся прислуга набралась, гвардия распоясалась, охрана исполняет свое дело спустя рукава, никому ни до чего нет дела. А Петеру и Гейнцу больше всех надо? Они должны торчать с алебардами под этим нескончаемым дождём возле ворот? Да плевать на всё, в будке теплее, и бутылка припрятана — для согреву помогает. Холодина паршивая такая, как будто не весна, а поздняя осень в самом разгаре.

— Ты чего видел? — спросил Гейнц, выглядывая из дверей будки.

— А что там? — лениво отозвался нетрезвый Петер.

— Шаги как будто. Кто-то подошёл к воротам.

— Как подошёл, так и ушёл. Закрыто всё, не принимаем, — невесело пошутил молодой напарник.

Старший и потому ответственный Гейнц всё же накинул плащ и вышел посмотреть.

Из тусклой полутьмы, скрывающей главную площадь Ворнсейнора, вышла тёмная фигура в плотном плаще и глубоко надвинутом на лицо капюшоне. Размеренным шагом, как будто глубоко задумавшись о чем своём, человек подошёл к решётке ворот.

"Ступай отсюда, — хотел крикнуть стражник, — всё закрыто".

Но человек, не сбавляя шага, каким-то непостижимым образом прошёл через решётку и продолжил свое неторопливое движение по плитам двора.

— Чародей вернулся, — прошептал Гейнц.

Во дворце царила странная обстановка. Откуда-то доносились взрывы нетрезвого хохота, тащило холодом и неприятными запахами. Мебель стояла не на своих местах, кое-где в плохо закрытые окна дул ветер.

Удивляясь, Лён шёл по дворцу. Нигде нет прислуги, местами погасли свечи и приходилось пробираться чуть ли не ощупью. Что-то он не помнит: три дня назад, когда он прибыл в Ворнсейнор, было ли тут такое? Тогда он пролетел в свои комнаты, вымылся, переоделся и, наскоро переговорив с Пафом, умчался в Дивояр. Надо бы узнать как прошло дело с тролльчихой, отпустили ли её.

Дойдя до своих комнат, Лён обнаружил пьяный караул, заночевавший прямо под его дверью. Неодобрительно посмотрев на них, он не стал будить молодцов, а просто проскочил сквозь препятствие. Надо выяснить, что это за праздник тут такой.

Одежда, которая ему полагалась по чину придворного мага, довольно неудобна с его точки зрения, потому что была слишком уж украшена жёсткой вышивкой и драгоценностями, а также к ней прилагалась роскошная тяжёлая мантия. Переодевшись, Лён снова совершил скачок через дверь, тем самым не потревожив спящих. Он направился к Пафу, то есть королю Алаю. Не забыть это, а то опять оконфузишься в присутствии врага Алая — герцога Лейхолавена. Противны были Лёну все эти дворцовые интриги, и он понимал, каково его прямолинейному другу приходится в этой атмосфере вражды и подозрительности.

"Надеюсь, возвращение принцессы развеяло в людях настроение недоверия".

Как соблюдать положенный этикет, когда на месте отсутствуют все слуги, секретари, лорд-канцлер? Кому доложиться о прибытии? Чёрт, да что у них тут творится? Похоже, Паф в самом деле не может совладать со своими подчинёнными. Как быстро всё разболталось во дворце. Куда девались лакеи, почему нет стражи у дверей в кабинет короля? Свет, проникающий в узкую щель меж неплотно притворённых створок, говорил о том, что в кабинете кто-то есть. И тихие голоса…

— Ваше Величество, — осторожно постучал Лён, в досаде на то, что вынужден нарушать этикет. Но кого спросить о короле?

Дверь распахнулась, и в проеме возник Грай Лейхолавен собственной персоной.

— А, это вы… — обронил он, с неудовольствием оглядывая придворного мага. И отошёл в сторону, пропуская Лёна, как будто более некому было открыть дверь посетителю.

В кресле у камина сидел Алай Сильванджи. Второе кресло, придвинутое тут же, явно говорило о том, что в нём кто-то должен был сидеть. Кто же?

Лён огляделся. В полутёмной комнате, кроме короля и герцога Грая, больше никого не было.

— Иди к нам, Лён, — позвал Паф из своего кресла.

— Гвардейцы не доложили мне, что ты пришёл, — сказал он, когда к камину было придвинуто третье кресло.

— Они спят пьяные под моей дверью, — ответил Лён.

— Понятно, — кивнул Паф, нисколько не рассердившись на такую новость.

Герцог Грай недобро посверкивал глазами из своего кресла, как будто не одобрял присутствия мага. О чем они говорили тут?

— Что происходит? — осмелился Лён задать при постороннем вопрос, который уже не мог сдержать — слишком много дикого тут, во дворце.

— Да, происходит… — Паф покивал головой, как будто всё это находил нормальным, — Вина хочешь?

— Нет, не хочу. То есть, благодарю, Ваше Величество!

— Да ладно, у нас теперь без церемоний, — отозвался Его Величество.

— Так что же происходит? — настаивал придворный маг, косясь на герцога Лейхолавена.

— Дивоярцы решили ускорить переезд, — ответил вместо короля его дядя, — Вчера нас открыто известили о начале расселения. Народ собирает свои манатки, какие может, дома придётся оставить.

В голосе Лейхолавена звучала откровенная вражда, и направлена она была конкретно на придворного мага — короля Алая герцог отчего-то не обвинял.

— Время моего царствования закончилось быстрее, чем мы думали, — с непонятной иронией произнёс король Алай, и Лён вдруг понял, что король тоже пьян.