Дни тревог - Григорий Никифорович Князев

Автобус весело катил по улице. Саша вернулся к матери. Скоро и школа. Но что это? Автобус проехал остановку, не остановился, его начало бросать из стороны в сторону. Пассажиры повскакивали с мест, принялись стучать в кабину. Водитель — пьян он, что ли? И вдруг все увидели: упав головой на баранку, шофер безвольно раскачивается из стороны в сторону, глаза его полузакрыты, руки бессильно опустились, висят.

Шоферу плохо! Обморок! Он болен… Проскочили красный свет, чудо, что не врезались во встречный поток машин, пересекавший улицу. Тряхнуло, автобус выскочил на тротуар (к счастью, никого не задавил!) и тут же соскользнул обратно на мостовую, шваркнув колесами о поребрик… Ой, да что же делать-то! Выпрыгивать из машины? Но двери закрыты… Мама с ужасом прижала Сашу к себе, растерянная, готовая кричать…

Что может быть страшнее: на улицах полно людей, а тут неуправляемая машина с обеспамятевшим водителем…

Не медлил, не раздумывал долго старшина. Протиснувшись вперед, он попытался открыть окно в кабину. Не сразу, но оно подалось. Еще, еще немного, руки дотянулись до баранки, крепко вцепились в нее, сумасшедший бег автобуса сразу выправился, его уже не кидало туда-сюда. Как уж старшина сумел весь протиснуться в водительскую кабину, известно только ему; но он влез туда, не выпуская баранки из рук; по крыше зашелестели ветки, посыпались листья, но самое страшное уже осталось позади. Выключено зажигание, заскрипели тормоза — все! Автобус дернулся последний раз и затих под кронами деревьев сквера. Никто не слышал, как облегченно вздохнул старшина; и только тут сам он почувствовал — по телу разлилась слабость. Его била дрожь.

Не за себя, нет, за себя он не испугался, он просто не успел это сделать, — испугался за людей, за прохожих, чтоб не погибли они, не разбились, не покалечились маленький Саша с мамой и с его трогательным букетиком свежих гвоздик…

Примчалась, яростно сигналя, машина «скорой помощи», бесчувственного водителя автобуса (у него был сердечный приступ) отправили в больницу. Толпа зевак, окруживших автобус, стала редеть. Старшина платком отер пот со лба и, попробовав для чего-то, хорошо ли закрыта автобусная дверца, направился в свою сторону. Надо было еще позвонить по телефону, чтоб поскорей из парка прислали запасного водителя. Кто-то тронул его за плечо. Старшина обернулся — под его погоном алели гвоздики…

А вы знаете, это не единственный случай подобного рода. Вот только букеты герою достаются не всякий раз…

Дети — самая большая забота

ОЛЯ ИЩЕТ ДОМ. Это путешествие началось в Верхней Пышме, а окончилось… Впрочем, можно ли сказать с уверенностью, что оно окончилось? Боюсь, что оно все еще впереди…

Лейтенант милиции Евгения Кудрина, сотрудница инспекции по делам несовершеннолетних, придя утром, как обычно, на работу в свой Орджоникидзевский райотдел УВД Свердловска, обнаружила там незнакомую девочку. Малютка спала на диване, сжавшись в комочек, как умеют спать только дети и котята.

— Ребенок потерявшийся, займитесь, — сказал дежурный.

Оказалось, девочку привела в милицию женщина. Она встретила ее в три часа ночи на шоссе в районе первого километра. Та шла одна-одинешенька в сторону Свердловска. Девочке пять лет. На шоссе, ночью, одна… Что заставило маленького ребенка предпринять такое путешествие, на которое и не всякий взрослый-то отважится?

Когда девочка проснулась, взяла ее к себе в кабинет. Надо доставить ее домой. А куда? Девочка не похожа на тех, которые убегают из дому, чтоб жить где-нибудь на чердаке. Одета легковато; в летнем платьице, в коротенькой курточке, а на дворе — апрель, еще прохладно.

— Как тебя зовут?

— Оля… — Отвечает охотно. Назвала свою фамилию, сказала, что родители живут в Верхней Пышме, а она пришла к тете, у которой не раз была. Вот только где живет тетя, ее адрес сказать толком не могла, но не растерялась.

— Я найти могу, я знаю. Вы меня отпустите, я найду, — повторяла она настойчиво, уставив на незнакомых тетенек голубые, широко раскрытые, просящие глаза.

Позвонили в Пышму, выяснили по фамилии. Да, есть, но на розыск родители не подавали. Не волнует, тут дочь или нет…

Поняли: нечего туда везти. Девчушка пояснила: родители пьют, ее бьют, особенно отец, она туда никогда не вернется, — заявила твердо. Поэтому и пошла к тете.

— Почему шла пешком?

— Если б я зашла в автобус, меня бы выгнали. У меня не на что купить билет.

— Поехали к родителям. Я тебя к маме в садик отвезу. (Выяснилось, что мать работает в детском садике.)

Рыдает. Нет, нет!

К тете — да, согласилась сразу же, охотно.

Пошли с нею искать тетю. Шли по маршруту автобуса № 103, со стороны Верхней Пышмы — может быть, что-нибудь напомнит. Вышли к кинотеатру «Заря», что стоит на перекрестке.

— Вот туда, — показала Оля в сторону вокзала.

До вокзала доехали в трамвае. Куда дальше?

— Около дома тети фонтан и кино, — принялась рассказывать Оля.

Где же это? Евгения думала: напротив обкома. Повела туда. От вокзала пошли пешком. Мимо «Космоса». Может, тут? Нет… Дошли до улицы Ленина.

У киоска горсправки Оля оживилась.

— Вот фонтан! — закричала она, показывая на бьющие водяные струйки около памятника изобретателю радио Попову.

— А где кино?

— Кино — надо идти дальше…

Дошли до площади 1905 года, свернули на улицу 8 Марта, в сторону улицы Малышева. Прошли дендрарий, впереди открылся цирк, высокий ажурный шатер…

— Вот кино! Осталось немножко…

У Евгении у самой дочка — Ника, такого же возраста, что и Оля. Молодая мать помыслить не могла, чтоб ее дитя да вот так, среди ночи, оказалось одно на пустынном шоссе, по которому лишь проносились запоздалые автомашины, а потом с незнакомым человеком искало себе пристанище в другом городе… Сжималось сердце. Что это за родители, от которых ребенок (пятилетний!) уходит к какой-то тете, куда угодно, только не домой, не к ставшим ненавистными пьяным отцу, матери!

И все же они нашли искомое. Потребовалось пройти еще квартал-другой, и после улицы Декабристов, в переулке, Оля вдруг запрыгала и захлопала радостно в ладоши, увидев желтый пятиэтажный дом:

— Вот здесь! Вот здесь! Здесь живет тетя!

Тетя, без всяких предисловий, накинулась:

— Я девочку себе оставлю! Я ее возьму, никому не отдам! Куда вы ее хотели? Не дам!

Потом пригласила к себе.

В квартире прибрано, чисто. У Оли сияли глазенки: нашла ведь, нашла! Говорила же, что знает, где живет тетя!..

Простились с Олей, как родные. Много ли времени прошло — один день, а как будто знали друг друга всегда, и, конечно, теперь Оля всегда будет в памяти у