Вечность сумерек, вечность скитаний - Сергей Юрьев

Вдруг перед глазами промелькнуло иное видение: белые корабли в гавани Бэй, белый дворец над гладью сверкающих вод… Почему корабли белые? Почему гавань называется Бэй? Что за странные постройки с причудливо выгнутыми крышами обступили вершины зелёных холмов?

Ойя, наконец, сообразила, что заглянула в прошлое глазами рабыни Тайли, но, прежде чем заставить бывшую хозяйку этого тела забиться в свой угол, она услышала голос, просочившийся сквозь серую пелену, поглотившую и гавань, и корабли, и белый дворец, и зелёные холмы: "…и мне есть, куда вернуться, а тебе возвращаться некуда. Странно, но мне жаль тебя…"

ГЛАВА 12

Не бывает спокойных времён. Бывают лишь времена, которые таковыми кажутся.

Слушая её рассказ, Конрад то сокрушённо качал головой, то хватался за рукоять меча, то вскакивал со своего места и начинал ходить из угла в угол, как рассвирепевший хищник, которому только клетка мешает добраться до беснующейся вокруг толпы зевак. Сначала он осыпал проклятиями гордандцев, потом позволял себе нелестные высказывания в адрес самого императора, который "дарит всяким проходимцам то, что ему не принадлежит", а ближе к концу разговора обрушился на магов, колдунов, гадалок и знахарей, которые "нахватались у альвов всякого", но "толком ничего, кроме гадостей, не могут".

– Сир Конрад, я так благодарна вам за сочувствие и помощь…

– Не называй меня сиром, не надо, – несколько смущённо отозвался хозяин усадьбы. – Я до вас, до лордов, не дорос, хотя благородных предков у меня не меньше. Да, не меньше! И мои предки были действительно благородными людьми. Не то, что дворцовая челядь. Те, хоть и обзавелись титулами, лентами обвешались, но так и остались лакеями. Да, лакеями! И я готов… Да, я готов обнажить свой меч, ради того, чтобы справедливость была восстановлена. И даже государь мне не указ, если он потворствует подлости. Скажи своему альву – пусть прикажет ушастым летунам доставить нас в Литт, и мы устроим там славное побоище. Я сам искромсаю этого недоноска…

– Я должен вернуться домой, – вступил в разговор Трелли, который и сам впервые услышал историю, рассказанную Утой. – У меня есть обязанности перед родом, и я…

– А где твой меч?! – прервал его Конрад. – Ты что, собрался без него возвращаться? А не боишься, что тебя сочтут трусом, что от тебя все отвернутся, что тебя просто выставят за порог. Не боишься? Потерять оружие – нет ничего позорней для настоящего воина.

– Но я должен спешить.

– А вот спешить тебе точно некуда, – возразил Конрад. – Лет триста, если не больше, они прятались по лесам и болотам, так что ничего не стоит им ещё месяц-другой подождать. Давай-ка поможем благородной даме наказать её обидчиков, а заодно, и меч твой вернём. А уж потом делай, что хочешь.

– Возможно, мне удастся добиться справедливости при дворе. – Ута вспомнила о плане, предложенном ей моной Кулиной. – Там есть… один человек, которого я могу заставить мне помочь.

– Толку при дворе можно добиться лишь тремя способами: подкупом, шантажом, или снискав особое расположение императора, – сообщил Конрад, отчасти вернув себе привычное хладнокровие. – Денег на подкуп ни у меня, ни у вас нет, на шантаж, если не сразу, то потом, любой из придворных ответит ещё большей подлостью, а особого расположения такая милая девушка сможет добиться только одним способом, и он едва ли придётся тебе по душе. – Теперь он смотрел на Уту, не мигая, и было видно: оттого, что она сейчас ответит, зависит дальнейшее расположение хозяина к гостям.

– Я продолжаю верить, что мне удастся вернуть мой замок своими силами и преданностью друзей, – ответила она после недолгой паузы, тут же решив, что при первом удобном случае бросит в огонь письма Иеронима ди Остора. – И ещё я верю, что боги мне помогут. У вас тут есть поблизости капище?

– Есть, но дорогу туда завалило, а местный жрец ненадолго отлучился пару месяцев назад. Говорит: всё равно в такую глушь зимой никто не заглядывает, и в придорожных святилищах от его будет больше пользы.

– Ясно, на заработки отправился, – сделал вывод Ай-Догон, который до сих пор молча стоял неподалёку от входной двери. – Только мне капища и не надо. Всё, что нужно, меня с собой. Ты чего от богов-то хочешь, госпожа моя.

– Я хочу с ними увидеться и поговорить.

– Вот так, значит. И не больше, и не меньше…

– Это трудно?

– Не знаю. Есть такой обряд, только на моей памяти не нашлось смельчака, который рискнул бы его исполнить. Да никто и не смел просить такого. И захотят ли боги наши тебе явиться – на то уже их воля.

– Попробуй, Ай-Догон.

– Я-то попробую, а тебе не страшно? Если и явятся они, никогда не знаешь, какими ликами они к тебе повернутся, тёмными или светлыми.

– Страшно? Нет… То, что я жива до сих пор, – либо чья-то великая милость, либо чья-то злая шутка. Вот я и хочу узнать…

– Только сначала я должен тебя подготовить. – Жрец мельком заглянул ей в глаза и тут же отвёл взгляд. – А вдруг и в самом деле получится.

– Только не здесь! – немедленно воскликнул Конрад. – Слыханное ли дело – богов в дом пускать. Да и места у меня нет. И так ступит некуда.

Опасения его были вполне понятны: по слухам, которые подхватывали даже жрецы, боги слыли существами капризными, неуживчивыми и вспыльчивыми. Если бы кто-то из них счёл, что его побеспокоили не вовремя, то усадьба вполне могла остаться без крыши, а то и вообще превратиться в груду обломков.

– Позволь, мы удалимся в дозорную башню, – предложил жрец, накануне случайно узнав у Франго, что к башне, расположенной выше по склону, ведёт узкая подземная галерея.

– Башню тоже жалко, ну да ладно – в случае чего, новую построить недолго, – почти не раздумывая, согласился Конрад. – Только мне кажется, идти за милостью к богам – всё равно, что искать помощи при Дворе.

– Мне не помощь нужна, – сказала Ута, поднимаясь из мягкого кресла, единственного во всём доме, – и не милость. Мне нужно только кое-что узнать.

Уже почти сутки прошли с тех пор, как зай-грифоны перенесли их сюда, но Ута, ещё утром ощутила, что ею овладевает странное непривычное чувство покоя. После всего, что ей пришлось пережить, казалось, наступила долгожданная передышка… Но что-то подсказывало ей: здесь, у очага, в тепле и относительной безопасности, не пересидишь будущих невзгод, а промедление может отобрать последнюю надежду когда-нибудь достичь цели.

– …едва ли среди ныне живущих людей есть хоть один, кто воочию видел богов… – Ай-Догон, говорит на ходу, и ему, похоже, не терпится узнать, что получится из этой затеи. Пусть говорит. Ему ни к чему знать, что у неё уже была одна встреча с богами, но тогда ответом на любой опрос было лишь высокомерное молчание. – Теперь даже среди жрецов есть немало таких, кто вообще ни во что не верит, кроме звона монет…