Называй меня Богом (СИ) - Анастасия Руссет

- Ну, утречко доброе. А что вымотанные такие? Энергетикой обменяться не? – издевательски бурчит она.

Мог бы возразить, что не вымотан, и лжи было бы мало – это мягкая эйфория довольства. Но, не буду. Смотрю на Кару с недоумением и встречаю такой же взгляд в ответ. Значит, ей Ринна тоже ничего не объясняла.

- Ты о чем именно сейчас? – спрашиваю я, ведь Истина точно знает, о чем говорит.

- Я об обмене Энергетиками. Вот при хм... контакте вы же обмениваетесь желаниями, эмоциями, верно?

Появилось желание пнуть конкретно эту пакостную Темную. Ринна, кажется, это отчетливо ощутила, потому что продолжила без вопросов и напоминаний.

- Итак, продолжая тему нашего собрания, - она вынимает из воздуха тонкую цветную линию энергии, – видите? Такие же каждый раз протягиваются между вами. Не в прямом смысле. Ваши Энергетики совпадают идеально. И ля–ля, тополя – мы и сами знаем, отставить. Позвольте Энергетическим потокам перетекать друг в друга. Передать то, чего не хватает партнеру и получить взамен отзвук в том, в чем желаете видеть – вот суть обмена.

Хм. В этом есть смысл. И очень даже.

- Что-то разговорилась... - моя девочка подозрительно щурится, будто ожидая от Зариланны подлянку. Не стоит. Не в этой теме.

- Птица говорун отличается умом и сообразительностью, - усмешка в ответ. – Дом мне не палить, пожалуйста. Мне павильона для бурного восторга хватило. Кара…Сага…Тьма его знает, как лучше говорить. Я никогда не была оратором. Поэтому, скажу просто и лаконично. Учить тебя я пока не вижу смысла. Темной Энергией ты владеешь, свои силы шлифовать тебе и только тебе. Я могу указать дорогу, но не вести по ней. Если захочешь возвратиться потом, с оружием, милости прошу. Светлый брат, береги ее. Береги как саму свою жизнь. Потому что терять - хреновая штука… А теперь, счастливо оставаться. Крейсер отчаливает в дальнее плавание.

Ринна исчезает в ледяном вихре, погрузив комнату в холод. Отчего-то, на какую-то секунду, мне кажется, будто она вспомнила давно забытое и жалеет. Но ведь Охотник не жалеет, правда? Или нет?

Прижимаю к себе Кару собственническим жестом. Скорее неосознанно, чем понимая, зачем. От слов Ринны жутко там, глубоко внутри. Иметь такое и потерять из-за глупости и прихоти, отказавшись от любой помощи… Отметаю эти мысли, обещая себе подумать потом. Хотя, вру, конечно.

- Она странно говорила сейчас, - задумчиво замечает моя темная любовь, - столько боли в голосе.

- Просто Ринна теряла. Это всегда больно, котенок.

- Мужчина? – небесные глаза глядят на меня, проникая прямо в душу.

- Не только, - вздыхаю, – все сложно.

- Я хочу знать, - тянет меня за прядь волос. Моя маленькая Темная своенравна.

- Тогда смотри, - позволяю ей проникнуть в свой разум и увидеть.

***

- Она не помнит меня, - тихо.

Он сидит на высоких каменных перилах, всем своим видом выражая обреченность. Позади лишь бесконечность неба и острые скалы далеко внизу. Я никогда не боялся за него раньше, ведь для метаморфа открыть крылья – это дело не более трех секунд. Но в таком состоянии Вассаго похож на куклу, выполненную из живой плоти. И, мне кажется, что он с радостью примет судьбу, если та решит подарить ему забвение хоть каким-то способом.

- Помни о ребенке, - внушаю я. – Диран потерял мать, ты хочешь лишить его еще и отца?

- Я помню, Эйд, - лицо на мгновение освещает улыбка, напоминающая о прошлом счастье, - и пекусь о нем тоже. Зачем моему мальчику такие родители? За что? Мать, потерявшая всю память, и отец, убитый горем.

- Поэтому оставим его одного? – я злюсь, и вокруг вспыхивают золотистые огоньки.

Фигура напротив чуть поворачивается, чтобы видеть бездну, раскинувшуюся позади. Плечи опущены, дыхание ровное, руки покоятся на коленях. Он полностью похож на мир, в котором обитает – безмятежные Восточные Сады Истины, которая перекочевала в свой Льдистый Дворец на севере. И, почему-то, мне кажется, что спокойствие это сродни смирению близкой смерти. Будто Васс уже решил, и никакие мои слова не смогут изменить того, что мое творение будет делать.

- Я много молился, отец мой, - начинает он, глядя вдаль.

Ветер играет со светлыми волосами и длинными полами одежды, а я все жду, когда же метаморф окончит фразу. Но он молчит и лишь шелест воздуха, играющего с лепестками, нарушает абсолютную тишину.

- Она теперь не слышит молитв, - подталкиваю к разговору я.

- Я молился Праматери.

- А она не слушает их еще дольше, - молиться Великой Пустоте – это как бросать монеты в бездонный колодец, в надежде, что они когда-нибудь достигнут дна.

- Мы заключили сделку, - он не поворачивает головы, и лишь сдавленность в голосе говорит об эмоциях, испытываемых сейчас.

Я же поражен. Эллинайе ответила ему? Так какова же должна быть сила любви, если сама основа основ его слышит молитвы?

- Она позволит мне жить вечно, но заберет Дирана. От тебя я прошу лишь забвения. Ждать и помнить обо всем – это пытка.

- А твой сын? Что будет думать он?

- Я поговорил с ним. Он умный мальчик. И знает, что его любят. Что всегда будут любить. Пожалуйста. Сделай это для меня, отец…