Бич времен - Василий Головачев

Павел перевел взгляд дальше.

От белого куба лаборатории не осталось ничего, кроме странных, металлических на вид башен, похожих на клыки динозавров. Башни торчали из стометровой воронки в земле, заполненной плотным черным дымом аморфного времени. Воронка постепенно росла в глубину, дым разъедал землю, горные породы, металлы – любое вещество, кроме башен, добавляя работникам Центра защиты новые заботы и тревоги.

– Учти, что все эффекты, о которых говорил Златков, реальны. – Федор встал на колено, проверяя защиту сапог скафандра. – С чем ты наверняка столкнешься, так это с эффектом наслоения и дублирования с упрощением, когда вместо ста этажей горизонта насчитаешь двести, и с эффектом «марафонской дистанции» – коридоры Ствола покажутся чуть ли не бесконечными из-за многократного преломления-отражения в петле времени. Кроме того, могут встретиться полностью разрушенные горизонты, перенесшие протонное вырождение, побывавшие во временном провале. Тебе провал не страшен, пока ты в ТФЗ-скафандре…

Павел посмотрел на фиолетовые конусы хроновизоров. На мгновение защемило сердце, но он заставил себя думать о другом: о своей бывшей работе, о товарищах, ждущих его возвращения, о Люции… Оба так ничего и не решили, несмотря на желание остаться вместе… может быть, напрасно… Потом стал думать о своей судьбе, и снова пришло ощущение беды, невосполнимой потери, и снова Павел заставил себя переключиться на иную волну… Интересно, скажет ли хоть что-нибудь таинственный голос? Или, по его разумению, все идет нормально?..

– Мы готовы, – раздался в наушниках голос Ромашина.

До Павла не сразу дошел смысл сказанного.

– Я тоже, – с запозданием ответил он.

Федор, продолжавший что-то говорить, вдруг замолчал, встал с колена, похлопал Павла по плечу и протянул руку.

– До встречи, Паша. Жди меня там, не рискуй.

– До встречи. – Павел пожал руку, глядя по виому на равнину у Ствола, по которой начинавшийся ветер погнал зеленые волны. Солнце скрылось за растущей пеленой облаков, пейзаж стал угрюмым и холодным.

Федор открыл люк переходной камеры. Павел перешагнул комингс, стал в центре черного круга. Люк сзади захлопнулся, отрезая инспектора от внешнего мира. Черный круг стал медленно опускаться, пока не лязгнули кронштейны упора. Поплыли мимо ячеистые стены сбросовой камеры, потом блестящие ребра дюзы, свет померк, вспыхнул вновь – алый, ощутимо густой.

Павел оказался на дне конусовидного помещения, сходящегося, казалось, в точку где-то в бесконечности. Некая сила перевернула инспектора, так что голова его оказалась направленной в вершину конуса.

– Даем предупреждение, – послышался в наушниках чей-то голос.

Над холмами трижды прокатился леденящий душу вопль сирены. И стало совсем тихо, будто в Центре вырубилась связь или отказала рация скафандра.

Павел напрягся, ожидая удара в ноги, как при запуске баллисты в космосе. И вдруг ему показалось, что кто-то большой, как планета, но добродушный, дружелюбно настроенный, посмотрел на него сверху.

– Это… вы? – спросил инспектор негромко, забыв, что его слышат в Центре.

– Да, – раздался знакомый, твердый и спокойный голос. Он мог принадлежать и нормальному, уравновешенному и сильному человеку. Павел даже представил его лицо, тут же подумав, что у хозяина голоса, возможно, лица нет совсем.

– Что меня ждет? Вернее, что ждет нас всех?

Молчание.

– Не хотите отвечать или не знаете сами?

Снова молчание. Тишина в Центре.

– Тогда ответьте хотя бы, кто вы?

Через минуту последовал тихий и вежливый ответ:

– В лексиконе человечества нет слов, чтобы выразить такое понятие. Оно появится примерно через четыре миллиарда лет после вас.

– Значит, вы все-таки из будущего? Наши потомки?

– В какой-то мере. К сожалению, не существует даже упрощенных аналогий, чтобы вы их поняли. Все гораздо сложней, чем вы представляете. Извините.

Павлу почудилась в голосе неизвестного грустная нотка. «Мы дети для них, – подумал он, – дети, едва начавшие ходить, изучающие мир и себя на собственных ошибках, с болью, муками и сомнениями… а может быть, и того меньше: не дети – эмбрионы на стадии всеобщего разума. Странно, что они надеются на нас, на эмбрионов… на детей… Неужто не могут справиться с «хронохирургами» сами?»

В наушниках ни звука, будто все вымерло вокруг на многие сотни километров. Центр тоже молчал, и Павел понял, что на этот раз разговор с потомками был услышан всеми. Он вдруг испугался, что короткий звуковой контакт с наблюдателем закончится и давно мучивший его вопрос так и останется без ответа.

– Подождите… последний вопрос… очень важно… Кто такие… что такое… – Павел хотел спросить, кто такие «хронохирурги», но задал вдруг совсем другой вопрос: – Что такое время?!

Неизвестный собеседник инспектора тихо рассмеялся.

– Ну и аппетит у вас, маэстро! Вы явно хотели задать другой вопрос, о «хирургах». Нет? С ними-то вы столкнетесь и узнаете, ваши эксперты правильно восприняли некоторые наши подсказки: «хронохирурги» – разумная система типа «стая». А вот что касается времени… вряд ли вы подготовлены для восприятия истины. Позволим себе лишь замечание: время в нашей ветви Фрактала времен не величина и не абсолютное условие.

– А что?

Тишина в ответ.

– А почему вы сами не хотите избавиться от «хирургов»? Ведь, судя по вашей реплике, вы тоже жители нашей Метавселенной? Не суть важно, из будущего или из прошлого.

– Попробуйте сами найти ответ, вы сможете. Знаете, что такое эффект бумеранга?

– Эффект, противоположный тому, который ожидался в результате эксперимента. – Павла вдруг осенило. – Уж не хотите ли сказать, что вы… сами виноваты в происшедшем наравне с «хирургами»?! Провели свой эксперимент, так сказать… в будущем или где-то в многомерных пространствах… А может быть, вы и есть «хронохирурги»?!

Прошла минута, другая, и Павел понял, что ответа не услышит совсем. Разговор закончился, с ним попрощались, дали понять, что за него беспокоятся, ждут его прыжка в неизвестность. Эффект бумеранга… Не в том ли он, что человек зачастую беспомощен, когда он всемогущ? Не последствием ли его действий является рождение Вселенной? И не от него ли зависит ее гибель?..

Павел вдруг почувствовал, что его сознанием завладел кто-то огромный и властный. Сознание раздвоилось: одной половиной инспектор понимал, что стоит на площадке хронооптимизатора, другая позволяла видеть все как бы со стороны.

Сначала он увидел Ствол с расстояния примерно в пятнадцать километров: ровная белая тростинка на зеленом фоне. Потом скачком картина изменилась. Ствол провалился вниз, земля из плоскости выросла в голубоватый дымчатый шар, видимый с высоты в десять тысяч километров.