После ссоры - Анна Тодд

– Дай-ка угадаю, как быстро ты все выложила Зеду о моем идиотском поведении, – сердито отвечаю я.

– Вообще-то, я ничего ему не говорила. Хотя уверена, он и так это знает.

– Ты позволишь мне объясниться? – спрашиваю я.

– Конечно, – бросает она, пытаясь достать свою сумку с верхней полки в гардеробе.

Я подхожу, чтобы помочь ей.

– Отойди. – Видимо, ей надоело терпеть все это дерьмо.

Отступаю назад, позволяя ей самой достать сумку.

– Мне не следовало вчера уходить, – говорю я.

– Правда? – с сарказмом замечает она.

– Да, правда. Мне не следовало уходить и так напиваться, но я тебе не изменял. Я бы такого не сделал. Я просто остался у нее дома, потому что не мог вести машину в таком состоянии, – вот и все, – объясняю я.

Скрестив руки, она замирает в классической позе рассерженной девушки.

– Тогда зачем ты врал?

– Не знаю… думал, ты не поверишь мне, если я скажу правду.

– Ну, лжец никогда не признает измену.

– Я тебе не изменял, – повторяю я.

Она вздыхает; мои слова явно не кажутся ей убедительными.

– Трудно тебе верить, когда ты почти все время нагло врешь. И в этот раз ничего не изменилось.

– Я понимаю. Прости, что я врал тебе раньше, врал обо всем, но я не стал бы изменять тебе, – вскидывая руки, говорю я.

Она аккуратно складывает рубашку в сумку.

– Как я и говорила, лжец никогда не признает измену. Если бы тебе нечего было скрывать, ты не стал бы мне врать.

– В этом ничего такого, у нас ничего не было, – пытаюсь оправдаться я, глядя, как она продолжает складывать вещи.

– А что, если бы я напилась и осталась ночевать у Зеда? Что бы ты сделал? – спрашивает она, и одна мысль об этом едва не сводит меня с ума.

– Я убил бы его, на хрен.

– Значит, если это происходит с тобой, то ничего такого – но только не со мной? – намекает она на мою противоречивость. – Это все бессмысленно, ты и так дал понять, что я – лишь временное явление в твоей жизни.

Тесса выходит из комнаты и идет в ванную, чтобы собрать свои туалетные принадлежности. Она действительно собирается уехать с Лэндоном, домой к моему отцу. Что за хрень! Она для меня вовсе не временное явление, как она могла такое подумать? Наверное, из-за всего, что я раньше наговорил ей, и из-за отсутствия у меня подходящих слов сегодня.

– Ты же знаешь, что я это так не оставлю, – говорю я, когда она застегивает сумку.

– Ну, я все равно ухожу.

– Почему? Ты ведь всегда возвращаешься. – Во мне говорит гнев.

– Именно поэтому я и ухожу, – подрагивающим голосом отвечает Тесса.

Она берет сумку и, не оглядываясь, выходит из комнаты.

Я слышу, как хлопает входная дверь, и, прислонившись спиной к стене, медленно сползаю на пол.

Глава 79

Девять дней. Девять дней я не слышала от Хардина ни единого слова. Я думала, что и дня не проживу без него, не говоря уже о девяти. Если честно, мне кажется, будто прошло уже дней сто, но с каждым часом боль становится на крохотную частичку меньше. Это было нелегко, очень нелегко. Кен позвонил мистеру Вэнсу и попросил, чтобы мне дали отгул до конца недели, хотя это означало, что я пропускаю всего один день.

Я знаю, что сама ушла, сама его оставила, но мысль о том, что он даже не попытался со мной связаться, меня убивает. Я всегда вкладывала в наши отношения больше его, и теперь у него появился шанс показать свои истинные чувства. Ну, в каком-то смысле он это и сделал – правда, показал, что это совсем не те чувства, которые я ожидала. В которых я так нуждалась.

Я знаю, что Хардин любит меня, я в этом уверена. Но я знаю и то, что если бы он любил меня так сильно, как я думаю, он обязательно постарался бы доказать это. Но он ничего не предпринял и дал мне уйти. Самое страшное, что первую неделю я ощущала себя совершенно потерянной. Потерянной без Хардина. Без его остроумных комментариев. Без его грубых реплик. Без его уверенности и твердости. Без того, как он держал мою руку и водил пальцем по ладони, как он целовал меня без всякой причины и улыбался, глядя на меня, когда думал, что я его не вижу. Я не хочу чувствовать себя потерянной без него, я хочу быть сильной. Я хочу нормально проводить дни и ночи независимо от того, одна я или нет. Я начинаю подозревать, что всегда буду одна, какой бы печальной мне ни казалась эта мысль. Я не была счастлива с Ноем, но и с Хардином у меня ничего не получилось. Может, этим я похожа на мать. Может, мне действительно лучше оставаться одной.

Я не хотела, чтобы все закончилось так банально. Я хотела поговорить обо всем, чтобы он ответил на мои звонки, чтобы мы могли прийти к согласию. Мне просто нужно было немного свободы, немного времени – показать ему, что не стоит обращаться со мной как с тряпкой. Но результат оказался обратным. Видимо, потому что я не настолько дорога ему, как считала. Может, он хотел, чтобы так все и получилось, чтобы я сама от него ушла. Я знаю пару девушек, которые так поступали, решив избавиться от своих парней.

Весь первый день я действительно ожидала, что он позвонит, пришлет эсэмэс или, черт возьми, вломится в дом своего отца и устроит скандал, пока мы будем спокойно сидеть за ужином, не зная, как реагировать. Когда этого не произошло, все оказалось потеряно. Нет, я не забилась в угол и не плакала из-за жалости к себе. Я сама потерялась. Каждую секунду этого дня я проживала в ожидании, что Хардин прибежит и будет молить о прощении. Тогда я едва не сдалась. Я едва не решила вернуться в нашу квартиру. Я готова была послать к черту мысли о женитьбе, смириться с его враньем и неуважением, если только он всегда будет со мной. К счастью, я сумела выйти из этого состояния и сохранить хотя бы каплю чувства собственного достоинства.

Хуже всего было на третий день. Именно на третий день я осознала, что на самом деле произошло. После трех дней молчания я наконец заговорила – просто бормотала «да» или «нет» в ответ на вопросы Лэндона и Карен, когда они неуклюже пытались завести со мной беседу. Единственными настоящими звуками были приглушенные всхлипы и сбивчивые, вырывавшиеся сквозь слезы попытки объяснить самой себе, что жизнь без него будет лучше, легче, но убедить себя было трудно. На третий день я взглянула в зеркало на свое грязное от потеков туши и покрытое синяками лицо. Глаза опухли так, что едва открывались. Именно на третий день я повалилась на пол, наконец обращаясь к Богу и моля его о том, чтобы боль исчезла. Я сказала ему, что такую боль никто не выдержит. Даже я. На третий день я не вытерпела и позвонила ему. Я пообещала себе, что если он ответит, то мы сможем все решить и найти компромисс, извинимся друг перед другом и поклянемся никогда не расставаться. Но после двух гудков я попала на голосовую почту – значит, он отклонил звонок.