Паноптикум. Книга первая. Крах - Александр Гракх

— И где он сейчас? — Карлос задумался, услышав рассказ Барибала, который выведал эти подробности у одного из охранников, присутствовавших при разговоре начальника тюрьмы с Томасом.

— Висит на стене… — буркнул Барибал, разглядывая грязных заключенных, которые чуть поодаль выходили из тоннелей после трудовой смены. — К его рукам привязали цепи, после чего подняли на стену карьера. Его можно увидеть из прогулочных боксов…

— И сколько он протянет?

— Не знаю, — пожал плечами Барибал, — Моран продержался четыре дня…

Карлос не знал, кто такой Моран, да и этот вопрос его мало интересовал. Голову мутанта занимали мысли о том, что делать дальше. Томас сохранил подготовку к побегу в тайне, не выдав секрета администрации «Социального лепрозория». Несмотря на то, что работы в лабиринте Орфа почти подошли к концу, потеря Томаса, который должен был быть проводником на поверхность, а также Мортиса, откладывали побег на неопределенный срок, что очень злило Карлоса. «ДиАнжело не знал, что Эсмонд, помимо всего прочего, должен был украсть из административного корпуса сканер, с помощью которого можно было бы снять эти проклятые ошейники…» — Карлос провел ладонью по холодному металлу на своей шее и, скорчив яростную гримасу, ударил со всей силы о стену.

— Проклятый мальчишка, — произнес он и, не оборачиваясь на бригадира, пошел к выходу из промышленной зоны, выговаривая грязные ругательства на своём родном языке.

Глава 18. Ветер перемен

Полковник Орокин, находясь в бессознательном состоянии, лежал на медицинской кровати, утыканный различными трубками и датчиками, передававшими информацию на оборудование, расположенное в лазарете. Рамина Джоши, сидевшая на стуле рядом, разглядывала его седую голову, испещрённую морщинками и заживающими царапинами. «Критический этап пройден, наблюдается ремиссия», — Рамина вспомнила слова бортового врача Америго Эйнауди, заботливо поправляя подушку под головой больного.

С того момента, как их вытащили из покорёженного чрева конвойного транспорта, Рамина постоянно находилась возле полковника. Её врачебные навыки, как и аптечка, лежащая в душной и постоянно трясущейся «Землеройке», пригодились, когда у полковника временами переставал прощупываться пульс. Это она настояла на том, что нужно срочно подниматься, так как полковник, находясь под песками, не перенесет всего пути до округа Виктория.

Поднявшись на поверхность возле небольшого поселения, Рамина нашла там местного врача. Вынув из ноги Орокина штырь, он обработал рану, после чего вколол пациенту несколько видов антибиотиков. Через сутки, ночью, сопровождающие их люди погрузили находящегося в бреду Орокина на носилки и пешком отправились в горную долину, где их ждал корабль. За эти две недели, которые прошли с момента их освобождения, Уэйн Орокин не раз лавировал между жизнью и смертью…

Звук открывшегося отсека заставил Рамину оторвать взгляд от лица полковника и посмотреть назад. В помещение вошел бортовой врач Америго Эйнауди и незнакомый пожилой старик, одетый в потертый кожаный сюртук. Несмотря на почтенный возраст, старик держался весьма бодро, хотя и опирался на трость. Его небольшой орлиный нос подчеркивали черные тонированные очки. Погладив седые усы, незнакомец, по — военному вытянувшись, представился:

— Альберт Прайс, мадам…

— Доктор Рамина Джоши, — кивнула она головой в ответ.

Бортовой врач прошел к полкам с препаратами и начал что-то делать, в то время как Альберт молча сел на магнитный стул, стоящий возле стены. Рамина с непониманием посмотрела на Америго, взявшего с полки раствор препарата, который ставят при выведении из искусственной комы.

— Доктор Эйнауди, что вы собираетесь делать? — с интересом спросила она, посмотрев на молча сидящего старика, занявшего выжидательную позу.

— Мистер Прайс… — ответил врач, не оборачиваясь. — Ему нужно поговорить с полковником…

— Что? — вскрикнула Рамина. — В его состоянии?

— Мадам, — остановил её старик, подняв руку, — если я не ошибаюсь, ваше тело с вывернутыми суставами должно было тухнуть в овраге позора, если бы не моё вмешательство. Я не знаю, кто вы… Я не знаю, кем вы приходитесь Уэйну, но я знаю одно — мне нужно поговорить с ним…

Для Рамины этого было достаточно. Она не решилась перечить этому человеку. Альберт, опираясь руками на трость, выдвинул голову немного вперед.

— Кроме того, — продолжил он, — я был командующим Орокина, поэтому знаю, в каких передрягах бывал этот пижон…

Прайс встал со стула и, сделав шаг к кровати, постучал своей тростью по здоровой ноге полковника.

— Эй, Орокин, — громко выкрикнул он, посмеиваясь, — твоя дама думает, что ты сахарная вата, которая, гляди растает…

Улыбаясь, Альберт плюхнулся обратно на стул. Навалившись спиной на стену, он продолжил наблюдать, как врач вводит препараты в катетер. Спустя некоторое время, Эйнауди, предварительно сверившись с показаниями медицинского оборудования, провел едко пахнущей палочкой под носом полковника. Орокин, немного дернув головой, беспорядочно задвигал белками под опущенными веками. Чуть приоткрыв глаза, первой, кого он увидел, была доктор Джоши.

— Ра… Рамина, — медленно прошептал он пересохшими губами.

— Всё позади, Уэйн, — Рамина взяла его за руку и улыбнулась.

— Температура… — промолвил Уэйн, закрыв глаза.

— Что? — Рамина не понимала, чего хочет полковник.

— Температура… Холодно… Мне холодно… — прошептал он.

— Доктор Эйнауди, — Рамина обратилась к врачу, следящему за бегущими графиками на электронном табло, — как сердечный ритм?

— Всё в порядке, — пожал плечами врач.

— Да сделайте ему температуру в помещении побольше! — внезапно в процесс вмешался сам Прайс. — У вас тут холодно как в морге.

— Да, — кивнул глазами полковник, — очень холодно…

Отрегулировав климат лазарета, Америго Эйнауди обратился к женщине:

— Доктор Джоши, мистеру Прайсу и полковнику нужно побеседовать…

Поняв намек, Рамина вышла из отсека вслед за бортовым врачом.

Оставшись наедине, Альберт встал со стула и, подойдя к кровати, на которой лежал Орокин, негромко произнес:

— Привет, пижон…

Полковник приоткрыл глаза, разглядывая своего бывшего командующего, который к тому же был… бывшим приятелем. После того как полковник не нашел общего языка с членами клуба, который посещал десять лет тому назад, он редко виделся с Альбертом и то сугубо по рабочим моментам.

— Здравствуй, Альберт… — промолвил Уэйн, узнавая знакомые очертания медицинского модуля «Черной звезды».

— Вижу, наши ребята вытащили тебя из лап Алана. А, между прочим, мы потеряли хорошо законспирированную акритскую ячейку, спасая тебя. Кроме того, никто не знает, куда делся мой человек, ответственный за эту операцию… Клаус, разрази его Марс, словно растворился в воздухе… — Альберт задумчиво погладил усы. — Я…

Прайс склонился над полковником и, немного сбавив тон, продолжил:

— Я не буду ходить вокруг да около, Уэйн. Многие были против твоего спасения, особенно Аксель Кларк, но я, Уэйн, я настоял. Теперь я хочу ответную услугу от тебя. Мне нужен твой человек, который встречался с тем инженером в Нанте, ранее работавшим на меня… Как его имя?

Полковник сглотнул слюну и произнес:

— Кевин…

— Да, — кивнул головой старик, — мне нужен Кевин… Вернее его технические навыки. Но это ещё не все, Орокин. Я хочу, чтобы ты присоединился к нам…

Орокин приоткрыл глаза и внимательно посмотрел на своего собеседника.

— К нам, это к кому?

— Ко мне и Акселю Кларку. Мы единственные из членов клуба, кто остался в живых. Кантор повешен, Кассиус бежал куда-то в юго — восточную Азию, Боргу помогли покончить с собой, и даже Дэвид ДиАнжело, пригревшийся под крылышком Сената, не избежал виселицы… Они — Алан Филипс и его марионетка Император хотели убить тебя, Уэйн. Тебя и твою женщину… — Альберт выдержал паузу. — Ты знаешь, что Алан реплицировал моего племянника? Репликант проник в моё жилище, убил мою супругу и пытался прикончить меня…

Орокин ничего не понимал. Сознание пребывало в тумане, поэтому ему понадобилось немного времени, чтобы переварить сказанное Прайсом.

— Репликация и Алан? — полковник медленно вздохнул и еле заметно отрицательно покачал головой. — Даже в самом Кайпианском союзе «репликация» — это что-то вроде городской легенды, не более того…

— Ты, видимо, не знаешь, что Николас Вайс, выступавший в суде, тоже был репликантом… — Прайс внимательно посмотрел в глаза Орокину.

Эта новость поставила всё на свои места в голове полковника. Источник Орокина в Спектрате не врал, что Николас был доведен до сумасшествия, в то время как Алан утверждал о психическом здравии Вайса, когда встречался с Уэйном после ареста последнего. «Если эта технология в руках Алана, — мысли Уэйна окрасились в темные тона, — то он уж точно будет применять её массово, пытаясь понадежнее взять в свои цепкие лапы все институты власти…»