Знак снежного бога (СИ) - Элевская Лина

Она вздохнула.

Может, если они зайдут еще дальше на Север, он все-таки откликнется?

Затем они пересели на сани, которые с лаем несла сквозь снежные просторы и леса упряжка крупных, поджарых псов. И вскоре началась ночь, которая уже не заканчивалась. В первом городке северянка, которая с радостью приютила у себя жрицу и ее ученицу ("На большую удачу!"), путаясь в словах родного и общего для империи языков, рассказала, что здесь ночь длится семь суток подряд, после ненадолго покажется солнце, и будет праздник — начнётся новый год. Все будут пить горячее вино с тремя каплями оленьей крови и радоваться тому, что в эти края скоро вновь придет жизнь. Рэлико такое было в новинку — у нее дома празднование давно закончилось, да и облепиховый морс ей был как-то больше по вкусу… Но раз здесь так — тем интересней!

Северная ночь! Безграничная тьма, которую не разрезают лучи, и над редкими городами не поднимается ореол света — только снег отражает лучи звезд…

В первый вечер она, не утерпев, вышла из круглого домика, где ковры лежали в несколько слоев на полу, и, не обращая ни малейшего внимания на холод, дышала самой этой ночью, и мир у ее ног искрился, и тьма причудливо сплеталась с бледным светом, пытаясь избежать его ловчих сетей. Дыхание прерывается не то от морозных игл в воздухе, не то от восторга, и словно само время застывает в снегах, и шагаешь прямо сквозь него…

Жаль только, северного сияния, о котором писали в книгах, Рэлико так и не увидела. Но ей сказали, что оно бывает не везде и появляется непредсказуемо. Если дальше зайти, где ночь царствует дольше, наверняка увидит.

Вопреки ожиданиям, странности Севера не вызывали у нее ни малейшего отторжения. Их было легко принимать, в них была какая-то глубинная, древняя мудрость и простая правильность. Разве неправильно, что солнце, одолев тьму, начнет новый год? Разве неправильно делиться первой добычей с соседями и друзьями, когда еды мало? Сегодня повезло тебе, завтра повезет другому… А чтить зимних духов, пытаясь задобрить их дарами? Где кусочек меха, где сердце добычи, где камушек оставить… Разве неправильно ставить алтари снежному богу у входа в поселок? Каждый может положить там серебро и, по старой памяти, поставить снежного человечка, который принесет удачу хозяину, а через него — всему селению.

А какие тут были жрицы! Светловолосые, чуть более узкоглазые, чем жители ее родной провинции, рослые, не боящиеся холода. В белых одеяниях с просторными рукавами, белоснежной меховой опушкой, поверх широкий плащ, и на каждой серебро, серебро, серебро… В том заполярном городке жрица Этль, увидев тяжелые серьги Рэлико с северными камнями, бурно восхищалась ими, одобрительно цокая языком, и подруг посмотреть позвала. Даже как-то неловко стало, когда ей назвали их цену. Большую семью год кормить можно…

Родителям Рэлико исправно писала на каждой долгой остановке — а подчас они жили в одном и том же месте по две недели. Тогда жрица Ларо показывала ей не только места, связанные со снежным богом (ох, как ее впечатлила в одном из храмов негасимая ледяная свеча толщиной с ее лодыжку, дававшая яркое-яркое синее пламя!), но и водила по городам, рассказывала о местных обычаях, словом, быстро стала для нее не просто наставницей, но и незаменимой спутницей и доброй подругой, хотя Рэлико никогда не забывала об уважительном обращении и разнице в возрасте.

И казалось, что сказка эта ночная будет длиться и длиться… Но в один вечер после посещения первого храма Ланежу, сложенного в древности родорами из белых необработанных камней, жрица Ларо негромко сказала:

— Отсюда поворачиваем назад, Рэлико. Пройдем теперь западным путем, до самой столицы. А из тамошнего храма я провожу тебя в родной город. Дальше уже решишь, захочешь стать жрицей — знаешь, куда идти.

И зимнее забвение слетело мгновенно, осыпалось песком.

Рэлико подняла потерянный взгляд на жрицу.

— Как? Уже?! — вырвалось у нее.

Она ведь так и не увидела небесного сияния, так и не ощутила связи с Ланежем! Как же так?!

Ларо чуть улыбнулась, хоть и сочувствовала пылу юности. К этой девочке невозможно было не привязаться. Ни разу не услышала она от нее жалоб, всюду Рэлико находила что-то интересное, если чем-то восхищалась — то искренне, от души, чужие обычаи уважала, как собственные. И на Севере, несмотря на свои яркие волосы, казалась на своем месте — настолько, что местные ее принимали за уже состоявшуюся жрицу.

Но срок вышел.

— Мы уже три месяца в пути. Да и за этим городком больше не будет сколь-нибудь больших поселений. Деревни скоро тоже сойдут на нет — там начинается последняя черта. Людям нечего делать за ней, слишком холодно. Там лишь пустота, тишина и снег, да Северный ветер резвится на просторах, играет между скал…

— Но я думала… мы зайдем дальше. Да и… разве величайшая святыни не ждет впереди?

Жрица вздохнула.

— Те земли заповедны, Рэлико. Я полагаю, ты говоришь о Первом Алтаре?

Отчего-то покраснев, девушка кивнула.

— В нашем храме бережно хранятся сведения о том, где он должен находиться, и теоретически, от последнего селения идти к нему всего три-четыре дня. Но на деле… Легенда гласит, что дальше простираются собственные земли снежного бога, и он жестоко карает всех, кто осмеливается нарушить заповедную границу, проведенную испокон времен. Там лишь черная ночь и вьюги, которые закружат любого…

— Кто же тогда сложил Первый алтарь?! — Рэлико аж с места вскочила. — Не зимние же духи его возвели!

Жрица вздрогнула, и взгляд ее устремился вдаль — как всегда, когда она тщательно обдумывала услышанное. В глазах мелькнула неуверенность.

— Отчасти ты права. Эти земли обросли таким количеством легенд, что уже не понять, где именно вымысел сросся с правдой. Однако одно несомненно: путь дальше на Север очень опасен. А я должна в целости вернуть тебя родителям. Понимаю, ты забыла о времени и сроках, потому и сказала заранее… Мы пробудем здесь еще два или три дня, завтра должна быть буря. Как стихнет — двинемся в путь. — Улыбка ее была доброй и сочувственной. — Может, ты и увидишь на прощание свое северное сияние.

Рэлико отвернулась от этой улыбки с чувством, что падает в пропасть. При одной мысли о скором отъезде волной поднялось отчаяние, которого она сама от себя не ожидала.

Где-то очень далеко, за границей Вселенной, выжидающе замерло полотно Мира, и нить с него вопросительно изогнулась над полотном одной смертной девушки. Неуверенно колыхнулись подраспустившиеся простые нити с лицевой стороны… или уже с изнанки? Какая из двух сторон этого полотна истинна? Даже Сулу не мог бы сказать с уверенностью. Слишком большой силой налилось второе его плетение. И старик тоже замер, проведя ладонью над материей.

Еще один малый перекресток?

Ни слова больше не сказав, Рэлико поднялась и подошла к выходу из шатра. Выглянула наружу, сдерживая подступившие слезы — здесь им не место, зря обморозят щеки…

Не хотелось прощаться с этим простором, с этим кристальным воздухом, пусть и обжигавшим с непривычки стужей.

Воцарилась почти неестественная тишина, не нарушаемая даже ветром.

В голове замельтешили-замелькали мысли. Рука неуверенно коснулась тяжелых камней в серьгах, пальцы погладили приятно прохладную поверхность.

Вьюги — да, северные вьюги пугают. Не всегда их путь был безоблачным, случались такие снегопады, что и не понять, где дорога была…

Уехать?

Но северная ночь манит, подзывает, обещает нечто необыкновенное в награду за смелость. Словно само сердце тянется к чему-то…

А ведь она так мечтала взглянуть на алтарь, сделавший, по сути, Ланежа богом. Если не прикоснуться — по легендам, он находился на отвесной скале, — то хоть издали посмотреть.

Уехать?

Глубокий вдох — и вдруг все становится кристально простым.

Уедет сейчас — все равно не вернется в срединные земли в срок. Ланеж минует их — и уже по ее вине они не встретятся, и весточку не передать, не объясниться! А здесь — он найдет ее, непременно найдет!