Жуков. Портрет на фоне эпохи - Лаша Отхмезури

Многочисленные свидетельства показывают, что боевой дух начал падать не только на Западном и Северо-Западном фронтах, но также и на Украине. Из Белостокско-Минского котла смогли вырваться с оружием всего 10 000 человек, хотя многие еще скрывались по лесам. На допросах в НКВД вышедшие из окружения показали, что, если одни соединения сражались насмерть, другие немедленно сдавались в плен, как, например, большая часть 12, 89 и 103-й стрелковых дивизий. 27 июня Тимошенко подписал директиву[399], разрешающую НКВД устанавливать контрольно-заградительные заставы в тылу войск, чтобы арестовывать «дезертиров, трусов и паникеров». Распоряжение[400] от 19 июля НКВД требовало от каждой армии, дивизии и полка выделить людей и оружие для оказания чекистам помощи в их репрессивной деятельности. Еще одна директива Генштаба[401], датированная 2 июля, требовала от командиров и комиссаров производить аресты просачивающихся с фронта в тыловые районы дезертиров и предавать их суду военного трибунала. Подписанная Жуковым и адресованная всем фронтам директива от 17 июля сообщала, что «по имеющимся в 3-м управлении НКО данным, призванный и мобилизованный рядовой и младший начсостав западных областей Украины и Белоруссии, Бессарабии и Северной Буковины распространяет провокационные слухи и пораженческие настроения. Среди этого состава имеет место массовое дезертирство и измена Родине. Для доклада Ставке прошу сообщить ваше мнение о политической надежности этих контингентов и соображения о порядке дальнейшего их использования»[402].

10 июля все фронты были разделены в три «направления». Северо-Западное возглавил Ворошилов, при котором в качестве сторожевого пса партии находился Жданов. Задачей направления было перекрыть врагу дорогу на Ленинград. Западное направление должно было помешать продвижению противника на Москву. Им командовал Тимошенко, членом Военного совета был Булганин. Юго-Западное направление под командованием Буденного предназначалось для того, чтобы закрыть подступы к Днепру и Киеву; членом его Военного совета был Хрущев. Сталин выбрал начальниками трех маршалов из старого «кавалерийского» клана времен Гражданской войны, из которых двух можно причислить к некомпетентным военачальникам. Эти трое имели прямой доступ к Сталину в обход Жукова, который оказался как бы отодвинутым в сторону.

По согласованию со Ставкой Жуков счел приоритетной задачей прикрыть московское направление, и в первую очередь помешать III и II танковым группам Гота и Гудериана перейти Днепр и овладеть ключевыми городами Могилев, Орша, Витебск и Смоленск, защищавшими междуречье Днепр – Двина – настоящие географические ворота в Россию. Для выполнения этой задачи советская сторона располагала сильно потрепанной 13-й армией и еще двумя, переброшенными с Украины: 16-й и 19-й (последней командовал Конев). Три армии второго эшелона, стоявшего за Западным фронтом: 20, 21 и 22-я – не могли двинуться вперед, поскольку были зажаты на железной дороге, перегруженной сверх всякой меры. Приходилось вводить их в бой по частям, по мере прибытия на фронт. Появление этих пяти армий в верховьях Днепра и Двины стало для немцев настоящим шоком. Откуда они взялись? Предполагалось, что все главные силы Красной армии сосредоточены западнее Двины и Днепра, где и должны были быть уничтожены. На этом предположении основывался весь план «Барбаросса», а в соответствии с ним выстраивалось все: снабжение, дислокация войск, задействованные силы. Жуков не знал, что в середине июля вермахт совершил прыжок в неизвестность.

Однако в ближайшем будущем советскому командованию придется признать, что предпринятые им действия далеко не блестящи. Об этом свидетельствует стенограмма разговора, по прямому проводу состоявшегося в присутствии членов Ставки между Сталиным и Тимошенко. Последний выехал на Западный фронт после ареста Павлова.

«Сталин: Нас интересует, заминировали ли Вы автостраду Орша – Минск? Разыскали ли 53-ю дивизию и где она теперь находится? Подходят ли на рубеж Ваши части? […] Знаете ли Вы, что из частей Павлова отошло на рубеж, занимаемый Вашими частями, в каком они состоянии?

Тимошенко: Материалы по устройству заграждений подвозятся. […] Автострада не минируется, по ней идет движение войск и тылов Западного фронта. Второе. 53-я дивизия занимает участок на Днепре: Шклов (включительно)  – Могилев (исключительно). […] Ощущается острая нужда в дизельном топливе. Кроме того, необходимо занарядить бронебойных снарядов для артиллерии группы. […] Ремезов не имел еще общего решения по организации переднего края. Приказал выехать немедленно на рекогносцировку всего рубежа с артиллеристами и инженерами. Сейчас собираюсь лично еще раз выехать к нему непосредственно на рубеж. […] До вчерашнего вечера никаких частей Павлова на наш рубеж не отходило.

Дополнительно хочу доложить о состоянии связи: в ночь на 29 противник несколько часов бомбил Смоленск, нанес повреждения узлу связи, штаб группы изолирован от армий и Москвы»[403].

Жуков пользуется колебаниями немцев под Смоленском

Говоря о попытках удержания треугольника Витебск – Орша – Смоленск, Жуков в своих «Воспоминаниях» пишет только об оборонительных операциях, но в действительности все было не так. Красная армия, как мы видели, имела чрезмерно сильную врожденную склонность к наступательным действиям, подтвержденную практикой Гражданской войны, а потом усиливавшуюся Фрунзе, Тухачевским и Ворошиловым. Единственное, чему научились ее командиры,  – это атаки и контратаки. «Контрудары», о которых Жуков хранит молчание, прекратились лишь между 6 июля и серединой сентября. Они ошеломили и измотали немцев, замедлили их продвижение, но советской стороне стоили слишком больших потерь в живой силе и технике.

Первый приказ за подписью Жукова о нанесении контрудара, вышедший 4 июля, требовал от Тимошенко бросить два мехкорпуса (5-й и 7-й) и семь стрелковых дивизий 20-й армии против III танковой группы Гота, нацеленной на Витебск. Данная операция получила название Лепельской. Выступив из Полоцка, вышеназванные силы Красной армии двинулись на белорусский городок Лепель, намереваясь зайти Готу в тыл, но после шестидневных боев (6 – 11 июля) в беспорядке отступили, оставив на поле сражения 832 подбитых танка (из 2000) и тысячи убитых бойцов и командиров. Витебск был потерян. Армию Конева сразу после выгрузки из эшелонов бросили в бой с целью отбить город, но 13 июля она была почти полностью перемолота.