Белая Кость (СИ) - Эль Кебади Такаббир Такаббир

Кто-то протрубил в рог. Раздался ответный сигнал. Забряцали цепи подъёмного моста, со скрежетом поползла вверх решётка, натужно заскрипели ворота. Карета прогромыхала колёсами по тесинам и въехала во двор замка.

Королевский гвардеец открыл дверцу экипажа. Словно заледенев изнутри, Янара сошла с подножки на землю, окинула взглядом солдат и слуг и с вызовом посмотрела на брата. Он кивнул в знак приветствия и жестом позвал за собой. Янара не двинулась с места. Сэр Ардий выехал из-за её спины и, придержав коня, стиснул рукоять меча, будто намереваясь извлечь клинок из ножен.

Бари занервничал, не понимая, чем он разозлил рыцаря. Попятился и с опозданием заметил, что обитатели замка опустились на колени, и только он один стоит перед королевой в полный рост. Покраснев от досады на собственную оплошность, преклонил колено и пробормотал извинения.

Угрюмая и мрачная встреча порадовала Янару сильнее, чем лживые жаркие объятия и приторно-льстивые речи.

Бари ещё весной выскоблил и выдраил повреждённые пожаром палаты господской цитадели, однако там до сих пор пахло гарью, поэтому к приезду маленького герцога спешно подготовили гостевую башню. Янара с сыном, кормилица с дочкой, фрейлина Кеола и верные служанки Миула и Таян заняли два верхних этажа. Из новых стеклянных окон в переплётах открывался вид на золотое поле, пересечённое тиховодной рекой с говорящим названием — Ленивая. Ветер доносил умиротворяющий стрекот цикад и гул шмелей.

Едва женщины смыли с себя пот и надели свежую одежду, как Бари испросил разрешения посмотреть на племянника и просидел возле колыбели целый час. В итоге с довольным видом заключил: «В нашу породу». Янара только покачала головой. Она тешила себя надеждой, что Бертол унаследует внешность отца, но видела в нём своё отражение: удлинённое лицо, точёный нос, маленький рот. Глаза пока оставались синими, хотя уже теряли яркость и приобретали серый оттенок. Если у малыша отрастут льняные волосы — Рэн вряд ли поймёт, что это его сын.

Перед тем как удалиться, Бари хлопнул ладонью себя по лбу:

— Забыл сказать. Рула вышла замуж за деревенского старосту. Не знаю, когда она придёт тебя проведать и придёт ли вообще. Муженёк у неё с кукушкой, со двора не выпускает. Говорит, пока не понесёшь, ни с кем видеться не дозволю.

Янара ничуть не расстроилась. Наоборот, это первая хорошая новость: в замке стало одним брюзгливым человеком меньше.

— Тебя будто ополовинили, — проворчал брат, уже шагнув через порог. — Чтоб ты знала, мужики на кости не бросаются. — И закрыл за собой дверь.

Янара провела в обнимку с Бертолом сказочные две недели. Поднималась с кровати лишь для того, чтобы поесть или переложить малютку в переносную колыбель и отправить его на прогулку с няней. Но время, отведённое на пребывание в замке, неумолимо таяло, за оставшиеся дни предстояло решить несколько важных вопросов: в каких условиях и на какие средства будет жить Бертол, кто позаботится о нём и кто займётся его воспитанием.

Препоручив сына Таян и няне, Янара целый день изучала крепость. Зашла в каждую комнату, побывала во всех хозяйственных помещениях, осмотрела мебель, ковры и прочие предметы интерьера, уцелевшие после пожара. Единственное место, куда она не входила, — это склеп, где покоились останки её бывшего супруга и его предков по материнской линии.

В прошлом Бари не раз получал от отца нагоняи за свою нерадивость. Теперь Янара считала, что отец был несправедлив к её брату или попросту не разглядел в нём хозяйскую жилку. Вступив в должность кастеляна, Бари всего за полгода преобразил замок. Засыпал отравленный колодец и вырыл другой, отремонтировал баню и конюшню, выровнял и выложил камнем площадку перед господской башней, в постройках заменил пергаментные окна стеклянными.

Из старых работников Бари оставил конюха и кузнеца, оценив по достоинству их мастерство. Остальных слуг лорда Мэрита, привыкших работать из-под плётки, отправил по домам, а вместо них набрал из крестьян молодых, улыбчивых и исполнительных. То-то Янара смотрела вокруг и никого не узнавала.

На следующий день Бари притащил сундучок с бумагами и ларец с деньгами. Янара никогда не держала в руках доходные и расходные документы. Пытаясь разобраться в записях, чувствовала себя недоумком. И всё же ей удалось понять, что последние полгода средства на содержание замка выделялись из королевской казны, поскольку им владел король. Теперь же произошла очередная смена хозяина, и мешки с монетами из столицы уже никто не привезёт. А значит, Бари ничего не остаётся, как уповать на крестьян.

Отложив бумаги, Янара потёрла виски:

— Если срочно понадобятся деньги, отправь ко мне гонца. Я продам что-нибудь из украшений.

— Надеюсь, не понадобятся, — произнёс Бари, складывая серебряные «короны» и медяки в столбики. — Скоро закончится жатва. Заполню житницу, излишки продам. Добавь сюда крестьянский оброк. Приличная сумма получится.

— До следующей жатвы хватит?

— Хватит. Урожай в этом году хороший. Я сам в поля ездил. Видел.

На языке Янары вертелся вопрос. Она не решалась его задать, боялась обидеть брата. Не способный на низкие поступки человек сказал бы сразу, что случайно наткнулся на нечто принадлежащее её сыну по праву. Ведь он герцог Мэрит, хотя это не так. Тем не менее для окружающих, и для Бари в том числе, Бертол являлся законным наследником состояния своего «отца». За две недели Бари ни разу не заикнулся о находке. Значит ли это, что он ничего не обнаружил? Или закрутился и забыл сообщить? А может, утаил?

Терзаемая сомнениями, Янара провела ладонями по подлокотникам кресла. Не хотелось подозревать брата в непорядочности. Но! Она плохо его знает.

— Ты не находил в господской башне тайника?

На лице Бари отразилось неподдельное удивление.

— Ты тоже думаешь, что есть тайник?

— Думаю.

— Я искал, когда наводил порядок. Ничего не нашёл. Не может быть, чтобы в замке великого лорда не оказалось укромного местечка. Я и стены простукивал, и в камины залезал. Ни-че-го! Под крепостью вся земля ходами изрыта. Туда не совался. Боюсь застрять или заблудиться. А что там, в тайнике?

Вид брата и тон, каким он говорил, убедили Янару в его честности. Она приняла расслабленную позу:

— Холаф якобы перевёл моё приданое в именные векселя, которые якобы сгорели при пожаре. Я не верю. Я вообще не верю ни единому слову лорда Мэрита. Он лживый человек.

— Я сразу это понял, — кивнул Бари. — Ещё когда они пришли свататься к Руле, а забрали тебя. Мэрит врал не краснея, а наш отец уши развесил. Его сынок такой же. Обещал взять меня в гвардейцы…

— Предположим, он сказал правду, — перебила Янара, — и векселя сгорели. А где фамильные драгоценности, которые достались Холафу по наследству от матери-герцогини? Он показывал мне старинные браслеты и броши. Обещал подарить, когда я рожу ему наследника. Не могли же они испариться.

— Не могли, — согласился Бари и взъерошил волосы. — Теперь день и ночь буду думать, куда они богатство спрятали.

— Не исключено, что Мэрит вывез их, когда Холафа убили. Он знал, что у него заберут замок. А если не вывез? Если решил вывезти позже? А тут такая оказия — Рэн захватывает крепость и оставляет Выродков следить за порядком. Вывезти незаметно сундук или мешок не получится.

— Не получится, — поддакнул Бари.

Внутренний голос подсказывал Янаре, что фамильные раритеты и, возможно, её приданое — диковинные золотые монеты треугольной формы с дыркой посередине — находятся в укромном месте. Не потому ли бывший свёкор признал чужого ребёнка своим внуком? Это единственный способ беспрепятственно попасть в замок и получить доступ к тайнику.

Янара выбралась из кресла и прошлась по комнате:

— Не хочу, чтобы благополучие моего сына зависело от урожаев.

— Я всё понял. Обыщу башню ещё раз, подвал проверю, склеп.

— Только так, чтобы никто ничего не заподозрил. Сам знаешь, на что способны обозлённые на Мэритов люди.

— Я буду очень осторожен, — заверил Бари.