Сборник: 200 рассказов Олеандрова - Олеандр Олеандров

Его учёные создавали и пускали на Англию – ракеты. А на Америку – воздушные шары со взрыв пакетами, что бы в Американских лесах делать пожары.

Даже создали "фаустпатрон" – против русских танков.

Но ничего помогало.

Армия непрерывно отступала.

И тогда Гитлер начал как-то странно вести себя – он начал требовать приносить ему ритуальные вещи связанные с магией и духами, он стал часто закрываться в с ними тёмной комнате. Он даже спал в их присутствии.

Кажется он все время кого-то ждал, и не мог дождаться…

Гитлер стал выглядеть растерянным. В отчаянии он стал подходить к старым портретам немецких полководцев и сматриваться в их лица.

Кажется он отчаянно искал какой-то ответ… и не находил.

Проблемы начались и с другой стороны – у Гитлера начала развиваться болезнь Паркинсона. У него стали дрожать руки.

Его любовница просила врачей давать Гитлеру – сексуальный возбудитель.

Но Гитлера не это волновало а другое – он получил новость, от врачей что его болезнь прогрессирует и ему осталось жить 5 – 8 лет.

Примерно а это время Гитлер дал указание приготовить и пустить в ход химическое оружие но не успел – русские уничтожили этот завод.

Тогда Гитлер снова "вспомнил" про евреев – ведь почти каждая еврейская семья имела родственников за границей, у кого – в Англии, у кого – в США.

Гитлер предложил продать евреев их родственникам – за 20 тысяч грузовиков.

Но США и Англия отказались.

И тогда Гитлер в бессильной злобе принялся тотально уничтожить всех евреев. Знал, что в США и Англии взвоют от боли когда узнают что потеряли своих родственников.

Этого он как раз и хотел.

А кольцо все сжималось и сжималось.

До последней минуты – Гитлер ждал чуда. Ведь когда-то оно так часто приходило к нему… Уж он то это знал.

Но оно больше не пришло к нему.

И тогда Гитлер покончил жизнь самоубийством. После этого – немцы сожгли все его документы, дневники, письма. Успели уничтожить почти все.

И когда после войны историки стали искать это – то не нашли.

Только одно нашли.

Это то что постоянно делал его лечащий врач – это анализы дерьма Гитлера.

Так хоть что-то осталось в истории от него.

Бешеная

Температура под сорок градусов свалила меня с ног, она ломила болью все мои мышцы и ввела в полугаллюционное состояние.

– Это грипп, – понял я,

Хуже всего что вся семья уехала, и моим единственным развлечением стало представлять себе как вернувшись – они обнаружат мой труп в постели, холодный, забытый, может даже заплаканный от одиночества.

Потом я вспомнил что в квартире где-то ещё обитает кот.

– Мусинька, помоги – жалобным голосом звал я его однако тот не откликался.

– Сволочь ты звериная, гад с клыками, тварь лютая – хныкал я. И наконец он пришёл… когда я с трудом открыл мои глаза то обнаружил что на меня смотрит мохнатая морда, с зеленными глазами и клыками выглядывающих по бокам морды.

– Ты пришёл пожалеть меня?

Но зелёные немигающие глаза смотрели на меня с полным равнодушием, даже с презрением…

– Да кто ты такой Мусинька? – Возмутился я. – Посмотри на себя! Я кормлю тебя, пою. Да ты должен смотреть на меня как на Бога!

Тапочки за мной носить в зубах и пятки мне лизать пока я сплю.

Ты все понял?

Но тот сладко зевнул и повернулся ко мне, извините за слово – задом.

Я почувствовал себя – морально раздавленным.

Ну надо же… какого гада выкормил.

Ну почему… почему я люблю его?

Однажды я видел кадры немецкой военной кинохроники, – фашисты проводили испытание отравляющих газов и в несколько камер поместили – собаку, мышей, кроликов, обезьяну и кота.

Когда запустили смертельный газ – все животные начали скулить и кидаться на стенки камеры с исступлением ища выход.

Все, кроме кота.

Когда тот вошёл в камеру то сел посредине пола и о чем то грустно задумался.

После этого – он ни разу не пошевелился.

Никакие крики, смертельный газ и суетня умирающих соседей – не смогли вывести его из этого раздумья.

Когда газ уже начал действовать вовсю, – было видно на плёнке что с него начала слазить шерсть а по морде стекать слюна, но он не искал спасения, выхода или укрытия.

Его задумчивый взгляд не сводился с какой-то точки в пространстве. Он думал о чем то своём и это было настолько важным что плевать ему было на ядовитый газ, на фашистов, да и на саму смерть… он был умнее их всех.

Выше их всех.

Нацистская кинокамера перестала снимать скулящую собаку и бегающих мышей, а уставилась только на кота.

Кажется даже нацисты были в шоке от такого поведения.

Никакой логики.

Может быть поэтому потом котов перестали брать для медицинских экспериментов.

Кот – странное животное, даже какое-то мистическое.

Я протянул руку и прижал Мусика к себе. – Вылечи меня Мусик от гриппа! Я знаю – ты все можешь!

Ты знаешь много тайн на этом свете! Только скрываешь это от меня!

Но Мусик вдруг уставился на потолок где маленький паучок плёл паутину. Прямо у меня над головой.

– Он же дурак, Мусинька! У меня на окнах сетка от мух.

И кого он здесь хочет поймать?

Паучок был маленький, очень худой, но работал как стахановец.

Что-то плёл, перебегал и укладывал себе в сеть.

– Муся, учись как надо работать!

Действительно, от паучка нельзя было оторвать взгляд.

За пол дня, он слепил отличную крепкую сеть!

Прошло пару дней, я уже начал чувствовать себя лучше, только кажется что наш паучок – умирал. Мух то ведь не было.

Даже Мусик, который часто смотрел на него, кажется переживал за него.

И тогда я убрал сеточку с окна.

Да, я знаю, влетит маленькая мушка, попадёт ему в сеть, он впустит яд, она умрёт, разложиться, а потом он её съест.

Брр… Зачем мне все это? От одиночества?

Поскорее бы вернулись родичи!

Но муха уже влетела в комнату,

Это была огромная муха, такая чёрная что даже отливала синевой.

Я закрыл окно и ждал когда муха влетит в сеть паучку.

Ждать оказалось долго но она все-таки влетела.

И тогда началась смертельная драка между ними которую я не смог предугадать.

Муха отбивалась от паучка лапками и тот пытался зайти с разных сторон что бы ужалить её.

Но не мог,

Весь вечер продолжался этот бой.

И всю ночь.

Утром, когда я проснулся, я увидел как муха продолжает свой последний бой.

Бой за свою жизнь.

Мой кот сидел возле меня и тоже смотрел на неё…

А потом случилось невероятное – муха вырвалась из сетей паучка.

Ух ты! Как она смогла это сделать? Откуда такая сила взялась?

Или сеть не выдержала такого долгого боя?

Но муха почему-то далеко не улетела,

Отлетев всего два шага от сетки паука, она села на стену и стала смотреть на него.

Так продолжалось минут двадцать.

А потом муха оторвалась, взлетела от стены и начала лететь по комнате набирая скорость, а затем – она вдруг протаранила сеть паука, потом снова сделала круг – и снова протаранила.

Сеть обвисла грязными клочьями, паучок куда-то спрятался.

Мой кот тоже почему-то удрал, а муха как бешеная продолжала таранить и таранить сеть паука как будто хотела стереть его с лица земли.

– Она бешеная! – Понял я,

Я открыл окно и муха вылетела наружу.

Потом туда же отправился и паучок которого я посадил на газету и выкинул в палисадник

– Гуд-бай дорогой товарищ!

Мусинька, трусливо появился из под дивана.

Нет, он все-таки не герой.

Падение Крыма

Она крутилась как лань, то приседая, как бы ненароком открывая свою

талию, то скользила по паркетному полу, как птица.

– Она моя! – Dдруг сказал Гирей -

Хочу тебя. Всем сердцем. Всей силой.

И вдруг толчок в спину опрокинул его на землю.

– Не возжелай жены ближнего своего – сказал насмешливый голос старшего брата.

Гирей старался встать с пола но длинный халат как на зло запутался у ног.

Смех появился откуда-то из конца зала и как шелест начал раскатываться по рядам гостей.

Из задних рядов кто-то из них приподымался что бы увидеть лежащего на паркете Гирея.

И сотни насмешливых глаз. Они как будто ещё больше мешали барахтающемуся в халате Гирею подняться с пола.

– Ты умрёшь, мой брат Сагиб! – Dыдавил из себя Гирей. И тут же осёкся встретившись с его взглядом.

Глаза брата вдруг перестали смеяться и стали какими-то очень чёрными.

Никогда ещё его брат не смотрел на него так.

Холодный, жестокой взгляд, как будто проникал куда-то внутрь.

Смех в зале почему-то затих.

Взгляд брата как будто решал насколько он опасен. Жить ему или умереть

А потом Сагиб улыбнулся краями своих губ и протянул руку Гирею. И вместо благодарности вдруг мурашки смертельного ужаса охватили Гирея.

Глаза брата вынесли ему приговор. Ужасный приговор.

Ошибки быть не могло. Он догадывался. что рано или поздно это должно было случиться.