Крестный путь России - Николай Леонов

Однако, к нашему величайшему сожалению, у Евгения Максимовича не хватило как раз той критической массы политического мужества и решимости, которая отделяет хорошего политика от самостоятельного политического лидера страны. Он не решился играть уготованную ему роль общенародного кандидата. Видимо, не хватило веры в себя, веры в народ. Примаков начал склоняться к тому, чтобы влиться в "Отечество", стать его кандидатом на президентский пост, опереться на финансовые и пропагандистские возможности этой политической силы. Тем самым совершил, на наш взгляд, первую, но непоправимую ошибку. При поверхностном взгляде казалось, что его расчет безупречен: за спиной стояло "Отечество", к которому вскоре присоединился блок региональных лидеров, возглавляемый президентом Татарстана Шаймиевым, информационную поддержку обеспечивал мощный холдинг, руководимый В. Гусинским, который с давних времен работал рука об руку с московским мэром. Против такого мощного блока, казалось, невозможно противодействие.

Но в то же время было нетрудно наметанным глазом увидеть очевидные слабые места этой коалиции. Она была наскоро сшита из плохо стыкующихся материалов. К примеру, М. Шаймиев известен как знаменосец сепаратистских настроений. Он отвоевал у федеральных властей больше всего суверенных прав. В годы чеченской войны даже отказался посылать призывников из своей республики в действующую армию за пределы Татарстана. Он все время порывался выступить в качестве посредника между Москвой и чеченским руководством. В то же время его основной партнер по блоку - московский мэр Ю. Лужков - стал выразителем идей укрепления центрального правительства. Временами в его словах звучали нотки нового собирателя русских земель. Он взял под свое попечительство Черноморский флот, демонстративно финансировал достройку флагманского корабля "Москва", восстанавливал больницу в Буденновске, разрушенную во время нашествия Басаева, выпуская новые марки легковых автомобилей под символическим названием "Юрий Долгорукий", и др.

Е. Примаков - человек с лично незапятнанной репутацией - примкнул к лужковскому клану, за которым тянулся длинный шлейф обвинений в коррупции и лихоимстве. Целое десятилетие Б. Ельцин, которого неизменно поддерживал Ю. Лужков, позволял ему полновластно управлять Москвой как своей вотчиной. Концентрация в столице громадных капиталов, а следовательно, и доходов московского бюджета (к примеру, налоги со всех своих доходов "Газпром", РАО "ЕЭС", МПС, нефтяные компании платили в Москве, поскольку именно там находились их головные управленческие структуры) делали московскую политическую "элиту" самодовольной, хвастливой и излишне уверенной в неизбежности своей победы.

Эта группировка, а следовательно, и примкнувший к ней Е. Примаков, не видела того враждебного отчуждения, которое испытывала остальная нищая Россия к сытой, не в меру упитанной столице.

Все знали об особых отношениях, связывавших Лужкова с В. Гусинским, являвшимся не только крупным медиа-магнатом, но и президентом Российского еврейского союза, влиятельной общественной организации, стоящей на защите интересов еврейской диаспоры. Сам Ю. Лужков бывал почетным гостем на съездах Российского еврейского союза и охотно позировал журналистам в ермолке атрибуте еврейского национального костюма. И потому народу было непонятно, как могли оказаться в одной лодке в такой ответственный момент Е. Примаков и Ю. Лужков, провозглашавшие патриотические лозунги и выступавшие в общем с левоцентристских позиций, а рядом с ними еще и холдинг В. Гусинского "Медиа-мост", который последовательно и упорно отстаивал прозападные, а точнее, проамериканские позиции. Не было секретом, что правая рука В. Гусинского И. Малашенко регулярно ездил в США, где во время встреч с ответственными работниками госаппарата отрабатывал единую линию поведения в информационно-пропагандистских делах.

Е. Примаков, давая согласие возглавить этот блок, терял ауру всенародного кандидата, превращался в одного из рядовых участников предвыборной борьбы за государственные посты. Он оказался на положении бесприданницы-одиночки в богатой, крепко сколоченной клановой структуре. Примаков взял на себя ответственность за всю ее "славу". Будучи премьер-министром при Б. Ельцине, он чувствовал, что его руки связаны, но и теперь, примкнув к основной оппозиционной группировке, понял, что путы ослабели лишь чуть-чуть. Свободы действий он не обрел. Если бы Евгений Максимович продолжил ранее намеченную им линию на сотрудничество с левой, национально-патриотической оппозицией, то ничто не смогло бы помешать победе этого альянса. Сами парламентские и президентские выборы стали бы просто формальными процедурами для легализации прихода к власти новых сил. Но этого не произошло. В публичных выступлениях Е. Примакова тема союза с левыми стала звучать все реже и все глуше и, наконец, исчезла совсем. Таково было требование новой "семьи", которая диктовала свои правила.

Несостоявшийся союз "Отечества" и левых был самым крупным подарком Б. Ельцину и его окружению, которые увидели в этой ситуации реальный шанс удержаться у власти путем срочного создания совершенно новой политической организации. Кремль не без оснований рассчитывал, что рыхлое "Отечество", верхушка которого состояла из политиков, готовых в любой момент либо продаться, либо перекинуться на ту сторону, у которой больше шансов на победу, достаточно уязвимо, если против него выдвинуть "административный ресурс". Что касается левой оппозиции, то Кремль отчетливо видел, что в ее недрах начался процесс распада, вызванный усталостью от бесперспективности словесного противостояния. От КПРФ начали откалываться ее вчерашние сторонники. Аман Тулеев стал создавать свое собственное движение "Возрождение и единство", причем в этих условиях он получил поддержку со стороны президентской администрации. Летом 1999 г. определился раскол коммунистов и с руководителем движения "Духовное наследие" А. Подберезкиным, который сначала вышел из коммунистической фракции, а затем повел борьбу против КПРФ. Постепенно дрейфовало в сторону от КПРФ и "Движение в защиту армии и оборонной промышленности", которое создавали Лев Рохлин и Виктор Илюхин.

Компартия уже давно перестала говорить о "весенних" и "осенних" наступлениях, застыла в кадровом отношении, пользовалась одними и теми же приемами политической борьбы. Ее руководство, почти целиком вошедшее в парламентскую фракцию, обрекло себя на "охотнорядский плен", результатами которого могло быть, по мнению большинства политологов, только медленное "усыхание".

Инициатором воплощения идеи создания нового движения и главным организатором его на начальном этапе был Борис Березовский. Он на личном самолете стал совершать блицналеты на центры субъектов Федерации и, демонстрируя недюжинную энергию и напористость, убеждал региональные власти, не теряя времени, включиться в работу по созданию избирательного блока под названием "Единство", который должен был ворваться неожиданно для всех в предвыборную кампанию по выборам в Государственную думу, намеченным на 19 декабря 1999 года. Создавать новую политическую партию было некогда, не хватало ресурса времени. Для того чтобы партия могла выступить на выборах с самостоятельным списком, было необходимо иметь не менее года деятельности после регистрации. Ясно, что времени у "Единства" не было. Сейчас о роли Березовского предпочитают не вспоминать, но тогда - летом 1999 г. - он представлялся как кремлевский спаситель. Его основным козырем в беседах с местными властями было запугивание их перспективой прихода к власти "московской мафии", которая отнимет у регионов все привилегии, завоеванные ими за прошедшие десять лет, и кроме того начнет расследование экономических и иных преступлений, под топор которых попадут любые местные руководители. Запугивание - излюбленный прием во время российских избирательных кампаний. По большей части слова Березовского встречали сочувствие у собеседников, под контролем которых находилась большая часть территории и населения страны.

Надо было срочно подобрать и новых лидеров, так называемую "партийную тройку", олицетворявшую избирательный блок. В качестве первого номера остановились на кандидатуре министра по чрезвычайным ситуациям Сергее Шойгу, который всегда появлялся на экранах телевизоров в роли доброго спасителя, был узнаваем и не проходил по скандальным коррупционным делам, сотрясавшим ельцинскую администрацию. Попытки политических противников Шойгу скомпрометировать его материалами о роскошном личном коттедже с бассейном и собственными теннисными кортами не смогли нанести ему ощутимого ущерба, потому что подобные "трофеи" в процессе приватизации уже не считались особенно компрометирующими в глазах уставших граждан.