Двойной эскорт. Экзамен для героев - Алекс Орлов

А потом была встреча с двумя другими пациентами, молодыми людьми с цепкими взглядами и страшными, всезнающими ухмылками. Неужели это были они – приговоренные? Но почему-то эти двое не показались Брасту подавленными и пребывающими в прострации, и залегающих теней на их лицах он тоже не заметил.

«Я все провалил! Я провалил задание!» – ругал себя владелец центра, хотя никакого задания не получал. Просто его известили, что ожидается бонус в три миллиона. Ему бы радоваться, так нет же, полез не в свое дело! А если теперь что-то сорвется, если что-то пойдет не так и шефы никого не ликвидируют? Полагалась ли в таком случае Брасту компенсация?

– Ах, какой я дурак, я все испортил! Я все испортил! – бормотал он, забегая в административный корпус.

– Доброе утро, господин Браст! – приветствовал его заместитель.

– Да пошел ты! – крикнул ему начальник и, не дожидаясь лифта, стал торопливо подниматься по лестнице.

9

Подойдя к операторской, Абрамс стучаться не стал и неожиданно открыл дверь, воспользовавшись магнитной картой.

Сидевшие рядом операторы покатились на стульях с колесиками в разные стороны, а на пол упал «ничейный» кроссворд.

– Что, уже перерыв? – язвительно спросил куратор. Операторы с подчеркнутым интересом приникли к дисплеям, словно никогда не видели графических характеристик каналов. Спорить с Абрамсом они боялись, однажды он ткнул пальцем в живот одному сменщику и тот заблевал угол огуречным салатом.

– Что говорят на объекте «Рио», Манфред? – спросил Абрамс, решив пока не обращать внимания на упавший кроссворд.

– Супруги беседуют о детях…

– Неконкретно.

– Обсуждают печатный труд о воспитании детей, кажется, это О’Лири.

– Объект «Град»?

– Смотрит по ТВ-боксу женский футбол, много сквернословит.

– Объект «Стрельцы»?

– Обсуждают, какие кулоны подарить своим девкам из эскорта… Один говорит, нужен рубин, другой настаивает на параибском турмалине. Мне бы такие доходы.

– С таким усердием, как у вас с Пэнкрофтом, выйдете на пенсию в четвертом разряде.

– Сэр, мы уже сейчас на шестом, – заметил ему Пэнкрофт.

– Вот и я говорю, сейчас на шестом, а к пенсии скатитесь на четвертый.

Абрамс поднял с пола кроссворд.

– Домашняя птица – шесть букв. Фринкш? А почему не курица?

– У нас куры не водятся, – пояснил Пэнкрофт.

– Значит, фринкш, – согласился Абрамс.

Он подошел к столу Манфреда и, надев наушники, стал поочередно подключаться ко всем каналам. Его интересовал только канал «Стрельцы», но операторам об этом знать было необязательно.

«Стрельцы» болтали о всякой чепухе, скорее всего зная о прослушке, но на всякий случай их все же контролировали – таков был порядок.

«Отличный подарок, Дора будет рада».

«Надеюсь. Последние несколько дней она выглядит задумчивой. Я спрашивал ее, что случилось, но она не говорит».

«Может, влюбилась в тебя?»

Смех.

«Надеюсь, что нет, тогда мне придется на ней жениться».

Снова смех. Все чисто, фальши незаметно, однако Абрамс был уверен, что «Стрельцы» играют. Всей информации об этих пациентах «Августины» у него не было, однако, увидев их однажды на другой стороне пруда, вокруг которого гуляли обитатели городка, он сделал вывод, что эта пара опасна. Почему так решил? Неизвестно. Наверное, сработало чутье. По своей воле становиться у них на пути он бы не решился.

«Пусть это делают другие», – подумал Абрамс, помня о поставленной на сегодня задаче.

Сверху пришел приказ принять и «погрузить в климат» группу. Позже условия уточнили – «погружаться в климат» группе следовало в корпусе, где у Абрамса не было других подопечных, кроме «Стрельцов».

– Что у вас тут так воняет? – заметил вдруг Абрамс.

– Вентиляция сломалась, мы заявку уже отправили – ждем, – пожал плечами Манфред.

В кармане у Абрамса завибрировал аппарат связи. По частоте колебаний он понял – вызов новый. Скорее всего, прибыла группа.

– Слушаю вас, – ответил он, проходя в пустую отдельную комнату. Сесть там было негде, и он забрался на стол.

– Это старший группы – Фрэнсис. Мы уже в пути.

– Очень хорошо, вас примут в административном корпусе, где вы получите инструкции и фирменную одежду центра «Августина». Через сколько вас ждать?

– Думаю, через полчаса мы подъедем.

– Все?

– Нет, прикрытие оставим на высоте сорок-семнадцать.

– Здесь ее называют Оленья горка, это рядом с двенадцатой лункой северного игрового поля.

– Понял вас. До связи.

– До связи, коллега.

Абрамс отключил канал и убрал аппарат в карман, затем поболтал ногами, глядя на туфли за восемь тысяч реалов.

Не слишком ли броско при зарплате заместителя главного бухгалтера в двадцать тысяч реалов?

«Ерунда, есть же люди, помешанные на часах или позолоченных зубочистках, они месяцами питаются одной картошкой, чтобы попижонить. Может, и я такой».

Абрамс вздохнул и соскочил со стола. Его инструктор в колледже такого объяснения бы не принял.

«Слишком притянуто за уши, курсант, а объяснение должно быть простым и очевидным», – сказал бы он.

10

Микроавтобус качнулся на неровности, сидевший напротив Фрэнсиса Кубрик широко зевнул.

– Простите, босс, это от жары, – извинился он.

Фрэнсис отвернулся к окну. Ему не нравился настрой команды, все вели себя так, будто ехали в отпуск. Немного беспокойной работы – и обещанный бонус, на который в базовом городке можно хорошо оттянуться – девочки, выпивка.

В группе их было много, поэтому они не боялись и считали, что бонус уже в кармане.

Помощник командира Коллер оглянулся, чтобы посмотреть на машину прикрытия – в ней ехали двое снайперов. Им следовало занять господствующую высоту и держать под прицелом подходы к зданию, на тот случай, если что-то пойдет не так и придется прикрывать своих.

Коллеру передалось беспокойство Фрэнсиса, и он чаще обычного одергивал бойцов группы, когда те начинали громко разговаривать или смеяться.

– …а он ей говорит – мадам, шли бы вы туда, куда послал вас предыдущий клиент…

Это был Шагинский, в группе его называли – Сказочник. Он знал множество анекдотов и забавных историй, иногда его рассказы были весьма кстати, но только не теперь. Коллер посмотрел на командира, может, ему стоило рассказать о задании всю правду? Хотя… Может, и не стоит. Неизвестно, как поведут себя люди, зная, что каждый их неверный шаг или даже верный может стать последним.