Похитители бриллиантов - Луи Буссенар

Предчувствие не обмануло его. Уголь действительно недавно ворошили, если судить по тому, как он крошился. Преподобный был убежден, что закопанный здесь предмет должен представлять особенную ценность, раз уж владелец всех этих богатств дал себе труд так тщательно скрыть его в этом и без того скрытом и недоступном месте. Джемс Виллис яростно работал клинком и выгребал уголь с такой поспешностью, что по его почерневшим рукам потекла кровь.

Но вот клинок наткнулся на твердый предмет.

— Так я и думал! — пробормотал бандит, наклоняясь над ямкой. — Постой-ка! Бочонок! Из-под соленых анчоусов. Их сколько угодно в любом кабаке. Очень просто. Анчоусы вызывают отчаянную жажду, и кабатчику легче сбывать свое огненное поило. Ну-ка, посмотрим, что в бочонке. Не думаю, чтобы в нем оказалось виски. Я что-то вообще не вижу, чтобы мой хозяин достаточно позаботился о напитках.

Джемс Виллис с трудом извлек из ямы бочонок и поставил его на свет.

Напрасно пытался бандит выбить клепку. Дерево было крепкое, острие сабли сломалось с сухим треском. Заметив американский топор, стальной клинок которого отливал лазурью, он схватил его и с силой ударил по днищу.

Дерево треснуло, ободья лопнули, бочонок рассыпался.

Бандит был ослеплен, заворожен, он задыхался и дико закричал при виде сказочной картины, которая открылась его глазам.

Вообразите, что перед вами внезапно засверкали драгоценности султанши или раскрылся ларчик набоба, переливающийся всеми цветами радуги; вообразите, что великолепные дары Голконды[155] прихотливо играют перед вами всеми своими огнями, и вам все же будет трудно составить себе представление о несравненном великолепии клада, который бандит нашел так неожиданно.

Из бочонка высыпались сотни алмазов. В беспорядке рассыпавшись по углю, они сверкали как звезды, которые оторвались от небесной тверди и упали на полог черного бархата. Безумными глазами смотрел миссионер, из груди его вырвалось рычание, какое издает хищный зверь, вышедший на охоту. Затем взгляд его снова перенесся на бочонок. Этот скромный сосуд был до половины наполнен драгоценными камнями разной величины и желтыми металлическими кружками — золотыми монетами.

Камни еще не были отделаны, к ним еще не прикасались ни искусство гранильщика, ни прихотливый вкус ювелира, и все же они представляли неоценимое богатство. Их естественные грани, на которые сверху падал свет, задерживали на себе все лучи. Некоторые камни, случайно лежавшие на золотых монетах, напоминали сверкающие глаза тигра.

— Мое!.. Мое!.. Все мое!.. — задыхаясь, повторял бандит, погружая руки в алмазы. — Я богат!.. Наконец-то! Я давно это заслужил!

Он набрал полные пригоршни драгоценных камней и сжал их так, что они врезались ему в ладони. Вероятно, это было ему нужно, чтобы еще лучше поверить в обладание. Затем, нечувствительный ко всему остальному, сразу забыв голод, жажду и усталость, он стал пересыпать драгоценные камни из одной руки в другую, как маленькие дети, забавляясь, пересыпают песок. Камни оживали, напоминая рой мошек, играющих в солнечном луче.

Молчаливое созерцание этого сверкающего волшебства продолжалось долго. Наконец его преподобие как будто очнулся. Посторонний наблюдатель этой удивительной сцепы подумал бы, что бандит наконец решил поесть. Ничего подобного. Жадность, которую такая находка, казалось, могла утолить — хотя бы на время, — проявилась в странной форме. Бандит пересыпал обратно в бочонок все алмазы, и они падали с сухим потрескиванием. Затем он подобрал камни, валявшиеся тут и там по углам, делая это спокойно, неторопливо — как бережливый земледелец подбирает каждое зерно, вывалившееся из снопа.

Эта нелепая работа отняла много времени, и его преподобие, которого созерцание богатства взволновало и утомило, но не насытило, подумал наконец о еде. Но тут ему захотелось прежде всего полностью вступить в право владения, и он стал пересыпать алмазы и золотые монеты из бочонка к себе в карманы. Затем он сел на бочонок, опустил ноги в ямку и жадно съел галету и кусок мяса.

Только тогда стал он серьезно обдумывать свое положение и хладнокровно его взвешивать.

— Вот что, — сказал он, разгрызая своими острыми волчьими зубами сухую галету, — нечего тут сидеть и восторгаться этой странной милостью судьбы. На минутку я было потерял голову. Надо, впрочем, признать, что было от чего. Другой на моем месте совсем спятил бы. Постараемся все обдумать, как подобает умному человеку. Немыслимо, чтобы я наскочил на сокровища кафрских королей. Все оборудование этой подземной пещеры, все предметы, которые здесь находятся, — все говорит о том, что хозяин или хозяева — европейцы. В этом и сомневаться нельзя. Отличный порядок во всем, прекрасное состояние оружия, аккуратное хранения платья и снаряжения, качество продуктов — все это убеждает меня, что сюда заглядывают довольно часто. Долго я здесь не продержусь, даже если не найду выхода. Конечно, выход-то есть, но сейчас он мне просто недоступен. Вот он, у меня над головой, этот проклятый вертикальный коридор, скорей похожий на трубу или на ствол колодца. Несомненно, именно им-то и пользуются мои загадочные хозяева. Надо только иметь веревку с узлами. По ней можно легко взбираться и спускаться. Кажется, я даже вижу царапины на стене. Это следы ног. Но, черт возьми, кто они, эти хозяева? Люди с приисков не стали бы так прятать плоды своих трудов. Они бы поторопились обратить такие богатства в деньги. Кабатчик тоже не стал бы устраивать здесь свой склад. И наконец, какой же сумасшедший будет прятать столько алмазов и заниматься тем, чтобы продавать пьяницам алкоголь? Только у какого-нибудь миллионера могла зародиться такая фантазия. У миллионера? Как сказать… А быть может, у осторожного вора?.. У вора?..

Джемс Виллис внезапно разразился неудержимым смехом.

— Черт меня побери, если это не так! — воскликнул он, все больше трясясь от смеха. — Но это было бы уж чересчур! А почему бы и нет? Я столько насмотрелся за эти сутки!.. Только один-единственный вор на свете способен собрать такую разнообразную коллекцию и содержать ее в таком порядке. Я не впервые это вижу, — конечно, кроме алмазов. В Австралии мне оказал гостеприимство один джентльмен, орудовавший на больших дорогах. Он принимал меня в просторной пещере, в которой с большим толком и вкусом было собрано все, что может быть необходимым в жизни. Мой бывший дружок Сэм Смит был человек осмотрительный, и мы с ним неплохо кутили, покуда колониальная полиция рыскала по нашим следам. Уж не попал ли я случайно на дачу моего милого Сэма? Чего на свете не бывает!