Захватывающая страсть - Сьюзен Кросленд

Чуть позже в больницу заехал Олли, чтобы отвезти Мэтти обратно в Лондон – завтра мальчик должен идти в школу. Эндрю посоветовался с Мартином Троуэром, и тот сказал, что в этом случае вполне можно использовать служебную машину в личных целях.

Дейзи ехала в отель на такси. Всю дорогу она глядела в окно на луну. В лунном диске не хватало четвертинки. Дейзи пыталась вспомнить, как определяется, убывает луна или прибывает, но так и не вспомнила. Ей почему-то казалось, что прибывает. Хорошо, что луна еще не полная. Хотя это, конечно, глупо – воспринимать луну как символ. Ведь через несколько дней она все равно начнет убывать.

И все равно на душе у Дейзи было радостно.

50

В то же утро, когда Эндрю Харвуд выступал на заседании кабинета министров, Томми Лоуэлл, редактор отдела новостей «Бастиона», шел на работу немного позже обычного. В киосках уже продавали утренние газеты, и Томми купил «Авангард», чтобы почитать в метро.

Колонка Джайлза Александера всегда занимала целую страницу. К тому моменту, когда поезд довез Лоуэлла до станции «Тауэр Хилл», он успел прочитать главную статью колонки трижды, потому что, дочитав до конца, тут же возвращался к началу и читал снова, жадно впитывая каждое слово.

– О Боже, – бормотал Лоуэлл, поднимаясь по эскалатору. – Похоже, мы все надолго запомним этот четверг.

– Видел колонку Джайлза Александера? – спросила Томми его заместительница.

– Я-то видел. А сам Бен уже читал?

– Кажется, да. Я зашла к нему пять минут назад с сообщением о железнодорожной катастрофе в Шотландии, которое только что пришло по факсу. Он буквально выхватил листок у меня из рук и приказал убираться.

– Скажи спасибо, Джойс, что Бен Фронвелл пока еще понимает разницу между мужчиной и женщиной. Если бы ты не была женщиной, к тому же беременной, он наверняка выразился бы гораздо круче.

– Ради бога, Томми, не надо все время напоминать мне о моем состоянии! Особенно сегодня.

Пиджак Бена Фронвелла висел на спинке стула. Он расстегнул жилет, закатал рукава и ослабил узел галстука. На столе перед Беном лежал свежий номер «Авангарда», открытый на статье Джайлза Александера.

Бен сосредоточенно перечитывал первую часть статьи. Обычно Джайлз разил своих врагов наповал с помощью едкой иронии, оставаясь при этом убийственно вежливым. Но на этот раз он как бы пародировал чуть развязный стиль самого Бена Фронвелла.

«Должны ли волновать рядовых избирателей честолюбивые устремления министра промышленности Рейчел Фишер, метящей на более высокий пост? Безусловно да, ведь это из наших денег госпоже Фишер платят жалованье, обеспечивающее ей вполне сносное существование. И мы вправе ожидать, что уважаемая госпожа министр приложит все силы к организации работы министерства промышленности, вместо того чтобы тратить их на постоянные попытки подорвать авторитет министра обороны Эндрю Харвуда только потому, что он занимает более высокую должность.

И что должны мы подумать о редакторе газеты «Бастион» Бене Фронвелле, активно помогающем миссис Фишер в ее политических интригах? Возможно, у редактора «Бастиона» есть личные причины желать скомпрометировать Эндрю Харвуда с тем, чтобы, в случае его отставки, Рейчел Фишер могла продвинуться еще выше по служебной лестнице.

Как нам известно, прежде чем стать кандидатом парламента от округа Бедфорд Фордж, Рейчел Фишер была хорошим другом и «личным помощником» мистера Фронвелла. Не тогда ли редактор «Бастиона» впервые заметил, что мисс Фишер очень хорошо «понимает чувства всех английских матерей»?

Интересно, могут ли английские матери, родившие и выкормившие своих детей, быть так же уверены в материнских чувствах министра промышленности?

А что скажет на это мистер Бишоп? Ведь именно ему, преданному мужу и любящему отцу, приходится поддерживать огонь в семейном очаге в Бедфордшире, пока мать семейства делает карьеру в Вестминстере. Не каждому мужу пришлось бы по вкусу, что ему приходится разрываться между обязанностями кормильца и домохозяйки.

Будем надеяться, что мистер Бишоп знает способ вознаградить себя за долгие ночи, проведенные без жены».

Бен со злостью отшвырнул газету в другой конец стола. Он развернулся на вращающемся стуле и сел лицом к карте Великобритании. Однако, посидев так несколько секунд, Бен повернулся обратно – он не любил сидеть спиной к двери. Лицо Бена было сейчас почти свекольного цвета. Он крепко сжал губы, как будто боялся, что вот-вот расплачется.

Бен вскочил со стула и подошел к окну. Из его кабинета видны были башенки Тауэра, освещенные неярким сентябрьским солнцем.

Бен снова подошел к столу и взял трубку белого телефона.

Не отрывая взгляда от освещенных утренним солнцем дорожек Грин-парка, Анджела подняла трубку аппарата, стоящего на подоконнике.

– Надеюсь, ты ни с кем не договорилась насчет ланча, – послышался в трубке голос Бена. – Если даже договорилась, отмени. Жду тебя в «Савойе» в час тридцать.

Когда Бен вошел в зал ресторана, Анджела уже сидела за столиком у окна и смотрела на платаны, растущие вдоль берега Темзы. На розовой накрахмаленной скатерти лежал номер «Авангарда». Анджела купила его по дороге в «Савой» – нет смысла притворяться, что ей ничего не известно.

– Мы закажем сегодня всего одно блюдо, – сказал Бен официанту. – И пожалуйста, побыстрее.

Затем Бен внимательно посмотрел на жену.

– Что ты сказала Джайлзу и что Джайлз сказал тебе? – спросил он, как всегда не желая тратить время на предисловия.

– Когда?

С совершенно невозмутимым видом Анджела закурила сигарету.

– Прекрати, Анджела, меня не проведешь.

Анджела выдохнула дым, чуть отвернувшись к окну, чтобы не попасть в лицо Бену.

– На что он намекает, когда пишет, что Джордж Бишоп знает, чем себя вознаградить и все такое? Все остальное мне понятно. И если бы я хоть на секунду предполагал, что это может понять кто-нибудь еще, кроме вашей маленькой банды безмозглых гарпий и их любовников, я бы немедленно подал в суд на «Авангард» и на Джайлза Александера. Однако пока я подожду. Но что он, черт возьми, хотел сказать о Джордже Бишопе?

– Он хотел сказать, что Джордж – голубой.

Бен изумленно уставился на жену.

– Я не верю, – сказал он.

Анджела равнодушно пожала плечами.

К столу Фронвеллов подошли два официанта. С дежурными улыбками они поставили перед Анджелой и Беном тарелки с куриными грудками под соусом из сливок и бренди. Перед глазами Бена встало лицо Чарльза Картрайта, этого придурка в полосатом костюме и с дурацким цветком в петлице. Чертовы геи, нигде нет от них спасения! Боже, как он их всех ненавидит! Интересно, знает ли Рейчел?