Разреженный воздух - Ричард К. Морган
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Тогда я… я…»
«Вейл?»
«Вейл!»
«ВЕЙЛ!»
* * *
Тихое настойчивое царапанье во внутреннем ухе. Я резко проснулся.
«Рис?»
«Да. Не пытайся субговорить. Это необязательно и может привлечь внимание».
«Ты перешла на канал ПСС? – Холодный пот из дурного сна сошел, когда я вспомнил, что фиаско на Европе было в прошлом, когда я вспомнил, что не умер там. – Я думал, ты можешь это сделать только если…»
«Это в прямом смысле слова предсмертная ситуация. Сообщники Ракель Аллауки выстрелили в тебя из дергача, и стратегическая экстраполяция предполагает, что они намерены приписать тебе убийство Сандора Чанда, а затем избавиться от тебя. Учитывая это, в моем программировании заложено достаточно свободы действий, чтобы принудительно использовать протоколы».
«Верно. Но… ты можешь что-нибудь сделать, чтобы вытащить нас отсюда?»
«В настоящее время – нет. Закрытые уровни, на которые они вас привели, защищены от передачи, у меня нет доступа к потоку данных за исключением нескольких сильно устаревших локальных обслуживающих систем в стенах. Я работаю над восстановлением твоего сознания и мышечной функции с опережением их ожиданий. Возможно, позже я смогу сделать больше, но, как правильно определила Аллаука, без пути доступа я слепа, глуха и нема. Как только ты обретешь полное сознание, даже этот канал будет завален помехами из реального мира. Мне нужны твои глаза и уши и твои четкие инструкции».
– Эй, Гус, ты посмотри на это дерьмо! – сквозь четкость синаптического канала прорвался громкий размытый голос. – Иди позови Аллауку. Кажется, этот мудак уже приходит в себя.
– Вот ублюдок!
Торопливо удаляющиеся шаги.
«Преувеличивай, насколько тебе хреново. – Ее голос затихал по мере того как грубые органические сигналы от пробуждения начали прорываться на борт, заглушая крики и перекрывая синаптический канал. – Их укоренившиеся ожидания доделают все остальное. Я постараюсь добиться максимальной производительности. И помни – я ослепла. Если ты хочешь, чтобы я о чем-то знала, тебе придется пользоваться голосом…»
Я откинул голову назад. Приоткрыл веки на миллиметр и оценил обстановку.
Ниже. Мы опустились ниже. Низкий потолок давил на плечи в тусклом желтоватом свете от старинных ромбовидных ламп, встроенных в стены. На одной стене насосное и измерительное оборудование, длинная труба метровой ширины пересекает две трети помещения на креплениях на уровне пояса, аккуратно разделяя камеру надвое, затем под прямым углом опускается в толстый запорный хомут и уходит в пол. Петли и вторичные запорные механизмы идут вдоль середины приподнятой секции, к полу внизу приварен большой поддон, собирающий воду – смахивало на какую-то станцию для отбора проб экзотических сточных вод. Слабый, но вездесущий фоновый запах едких химикатов в теплом как кровь воздухе.
На противоположной стороне трубы находился Чанд, все еще в инвалидном кресле. Мы сидели лицом друг к другу, и, судя по ощущениям, меня к нему приковали. Отсутствие вони и сырости в нижних частях тела подтвердили последние воспоминания перед тем, как я отключился от выстрела из дергача, – меня раздели, вымыли и переодели в чистые штаны, прежде чем посадить здесь. Для следующих действий мой внешний вид, судя по всему, был крайне важен во всем.
Слева, где-то в метре, стоял Ретивый, настороженно меня разглядывая. Поскольку гарнитура все равно подскажет ему, что я пришел в сознание, я приоткрыл глаза и зашелся в приступе удушающего кашля. Он подскочил и резко сунул мне в рот палец в перчатке, проверил язык. Я вытерпел это и принялся кашлять еще сильнее, до дрожи во всем теле. Кресло, в котором я сидел, закачалось.
– Какого хера ты с ним делаешь? – поинтересовалась Аллаука голосом оскорбленного лица, наделенного властными полномочиями. – Я же тебе говорила не…
– Похоже, он задыхался, мисс Аллаука. Я… вот и все. У нас все хорошо. – Ретивый положил другую руку мне на лоб, чтобы удержать на месте, вынул пальцы изо рта. Покачал головой. – Никогда раньше не видел, чтобы кто-то так быстро приходил в себя после выстрела из дергача.
– Что ж, хорошо. – Она поджала губы. Очевидно, я расстроил ее планы. – С возвращением, Вейл.
Я издавал тихие, бессвязные звуки, сохраняя расслабленное выражение лица. Позволил голове упасть вперед, словно устал. Они усадили меня на простой стул с каркасом из углеводородного волокна, крайне непрочный по сравнению с инвалидной коляской Чанда, но в целом довольно стойкий. Опутали пластиковыми кабелями – я осторожно проверил оковы и выяснил, что те почти не поддаются. Из-за плеча Аллауки выглянул Густаво и фыркнул:
– Да, то еще возвращение. На генном уровне, значит, Вейл? Крутой Черный люк! Взгляни на себя сейчас!
Я сверлил взглядом свои колени. Я неправильно оценил сведения Себа Луппи. Аллаука примчалась в «Крокус Люкс» не потому, что ее вызвал Декейтер, – она пришла потому, что у нее был жучок в святая святых Декейтера и этот маленький жучок известил ее о моем появлении.
А я все проморгал.
Когда Густаво пришел за мной, я пошел за ним с доверчивостью марсианского идиота, голосующего за следующий срок Малхолланда. Я считал его человеком Декейтера точно так же, как эти долбоебы-избиратели по какой-то неведомой мне причине всегда считали своим Малхолланда. И я без лишних раздумий повернулся к нему спиной в присутствии Аллауки. Крыть нечем – я облажался. Мне было тут самое место, на этом херовом стуле, на этой дерьмовой планете, которая так много думает о себе, но вечно тонет в хаосе.
Гнев на собственный непрофессионализм пронзил меня, раздул тлеющие угли.
– Я, сука, убью тебя, Гус, – невнятно пробормотал я, не поднимая головы. – Если Милт не раскроет тебя первым и не сделает это за меня.
Густаво расхохотался:
– Зак, ты слышал? Оверрайдер собирается меня убить.
Ретивый засмеялся в ответ.
– Давайте пока не слишком радоваться собственной крутости, – резко сказала Аллаука. – Я хочу, чтобы все было обставлено как надо. Милтон Декейтер думает, что Вейл здесь при поддержке Брэдбери, и у меня нет никаких оснований ему не верить. Если и когда они начнут здесь вынюхивать, все должно выглядеть достоверно.
– Это не проблема, мисс Аллаука, – фыркнул Ретивый. – Перегрузка давлением, все дела. Вейл хочет помучить мистера Чанда, не знает, как работать с системой, портит протокол сброса, пока пытается его отключить. Все это место разлетается на куски, Вейл не успевает выбраться. Двадцать тысяч тонн нанобетона, сто тысяч литров шлама – все падает ему на голову. У них неделя уйдет только на то, чтобы здесь
