Акт бунта - Калли Харт

— Конечно. Используй это. Прижми к ее голове. Продолжай давить. Рана выглядит плохо.

— Спасибо. Ты спасаешь жизнь, чувак.

Что-то грубое и теплое прижимается к моей голове сбоку — какая-то ткань. Джинсовая ткань?

Мое зрение начинает проясняться — и хорошо, и плохо, потому что свет от вспышек на танцполе, которые только что были тусклыми тенями, внезапно стали слишком ярким. Даже с закрытыми глазами мне кажется, что свет вот-вот расколет мою голову на части.

Горячее, пропитанное виски дыхание бьет мне в лицо. Я пытаюсь отвернуться от этого, но еще один взрыв боли взрывается в моей голове, и я не могу пошевелиться. Меня прижимают к стене. Мои ребра стонут, протестуя под феноменальным давлением, когда что-то тяжелое и твердое врезается в меня.

— Боже, Рыжая. Ты такая чертовски глупая.

Я пытаюсь отдышаться, но это невозможно.

— Давай убираться отсюда. Только я и ты. Мы хорошо проведем время.

***

ПАКС

— Быстрее! У туалета девушка истекает кровью. Я думаю, кто-то ее ударил.

Это Чейз. В ту секунду когда я слышу, как запыхавшийся парень перегибается через стойку и кричит это бармену, я знаю, что это Чейз.

Я сбежал и оставил ее на произвол судьбы после нашей небольшой размолвки, но наблюдал за ней, как ястреб. Видел, как она отшила того мудака, пока Джейкоби и Стиллуотер танцевали. Я бы вмешался, но, похоже, она сама справилась, и мне не хотелось давать ей больше боеприпасов для еще одной ссоры. И следил за ней на расстоянии, пока она направлялась в ванную. Однако я не собирался следовать за ней внутрь, поэтому решил выпить еще…

И теперь я здесь, несусь через танцпол, ярость пылает в моей груди, готовая снести голову этого опрятного ублюдка с плеч, если он сделал что-нибудь, чтобы навредить Чейз…

Я добираюсь до коридора, ведущего в женский туалет, раньше бармена, и там никого нет. На полу только крошечная лужица крови и ярко-красная полоска на стене.

Блядь.

Черт!

Оборачиваясь, я теряюсь в догадках, что мне делать дальше… Но потом я вижу его, стоящего на краю танцпола, пьяно покачивающегося и разговаривающего с другой девушкой в ярко-синем платье. Парень в опрятной рубашке поло и зачесанными назад волосами визжит, как побитая собака, когда я хватаю его. Его глаза вылезают из орбит.

— Вау! Какого хрена, чувак!

— Где она, черт возьми? — Я сделаю больно этому ублюдку. Причиню ему столько боли, что он пожалеет, что не поторопился и уже не умер.

Парень, который пытался приударить за Чейз, выглядит так, будто он обосрался.

— О чем… о чем ты говоришь, чувак? Где кто?

От него пахнет дешевым, несвежим пивом.

— Сногсшибательно горячая рыжая, которую ты пытался склеить раньше. На которую ты напал возле туалета, — рычу я.

— Подожди… Что? Я… я ни на кого не нападал! Та девушка была чертовски груба. Я…

Кровь брызжет у него изо рта, когда я бью его.

— Попробуй еще раз, ублюдок.

— Я клянусь! — стонет парень. — Я не прикасался к ней! — Его глаза закатываются, и я ему верю. Никто не может быть настолько пьян, шатаясь от правого хука, и при этом умудряться убедительно лгать.

Я отпускаю этого ублюдка.

— КТО ВИДЕЛ РЫЖУЮ ВОЗЛЕ ТУАЛЕТА? — рычу я.

Ошеломленные группы людей перестают разговаривать, танцевать и смеяться, все поворачиваются, чтобы посмотреть на меня. Одна девушка с косами, одетая в облегающий костюм, выходит вперед.

— Я разговаривала с ней в туалете, — говорит она. — Я оставила там свой телефон. Когда вернулась, чтобы забрать его, то увидела, что кто-то несет ее к аварийному выходу. Она была расстроена из-за своего парня. Я подумала, что он извинился и… Я не знаю. — Она выглядит смущенной. — Понес ее на руках. Я подумала, что это романтично.

Чейз была расстроена из-за меня.

Я и есть тот парень.

Тот, кто унес ее на руках, не совершал какого-то романтического жеста.

— Как он выглядел? — Я в ярости.

— Высокий. Светлые волосы песочного цвета. Красивый. Но… действительно дерьмовые татуировки, — говорит девушка.

Мне не нужно слышать это описание, чтобы подтвердить свои подозрения. Я уже прекрасно знаю, кто похитил Чейз. Потому что я привел его сюда. Договорился встретиться с ним здесь, черт возьми. Хотя он должен был появиться только через два часа. Предполагалось, что к тому времени Чейз уже давно уйдет.

Этот ублюдок пришел раньше.

ГЛАВА 44

ПРЕС

— Очнись, просыпайся…

Что-то холодное и острое прижимается к моей щеке, возвращая меня в сознание. Земля подо мной ледяная и шершавая, а голова… Ах, черт, моя голова раскалывается. Я вздрагиваю, пытаясь открыть глаза, но это слишком больно.

— Этот твой друг — тот еще тип. Он угрожал мне, знаешь ли. Сказал, что я даже не могу приехать на открытие ресторана моего собственного отца. Должен сказать, это меня здорово разозлило, Рыжая. Ты не должна была заставлять его делать это.

Джона уже близко. Слишком близко. Его дыхание обдает мое лицо, и я непроизвольно сглатываю, от тошноты у меня обильное слюноотделение. Он здесь. В Нью-Йорке. Он нашел меня возле туалета и ударил по голове… чем-то…

Кусочки медленно складываются вместе.

Однако в них нет особого смысла.

Боже, меня сейчас вырвет.

Застонав, перекатываюсь на бок как раз вовремя, когда меня рвет, содержимое моего желудка устремляется к горлу.

— Господи. Ты чертовски отвратительна. Я знал, что ты в полном беспорядке, но посмотри на себя.

Холод пробирает меня до костей. Меня трясет. Я чувствую приближение смерти. Заставляю себя медленно открыть глаза, хотя моя раскалывающаяся голова протестует. Где мы, черт возьми, находимся? Там стоят машины, выстроенные в ряды. Стены тесные, потолок низкий…

Крытая парковка?

О, Боже…

— Сначала я подумал, что ты нарушила данное мне обещание. Думал, ты рассказала этому тупому придурку, что произошло дома, но потом я получил от него сообщение, и понял, что ты все-таки держала свой хорошенький ротик на замке. — Безумный смех Джоны отражается от бетонных стен. Я с трудом принимаю сидячее положение, стараясь не сблевать снова, когда мой желудок переворачивается, и вот он, присев на корточки в полуметре от меня, вертит в руках нож.

Это тот же самый нож, который я взяла в свою спальню той ночью — из папиного поварского набора. Тот самый, которым он вскрыл мне вены. Страх пронзает мои нервные окончания, когда я вижу, как лезвие ловит свет и злобно блестит. Теперь он выглядит еще острее. Еще более смертоноснее.

— Этот придурок сказал, что расквасит